- С чем поздравить-то, - прохрипел Филька, бережно беря толстыми пальцами налитую рюмку, - с новосельем, штоль!
- С окончанием дела, - подмигнул ему Козырь.
Они выпили, и Филипп не без важности ткнул вилкой в коробку с килькой: дескать, знай наших - тоже не лыком шиты! Вскоре пришел, верный своему слову, Сашка.
- Эге, да вы, братцы мои, вижу я времени не теряете! - весело заговорил он, входя в комнату и здороваясь с присутствующими.
Одет он был в красную шелковую рубашку, суконную поддевку и лакированные сапоги. Костюм его очень шел к статной молодецкой фигуре.
- Ишь, ты как вырядился, - подумал Козырь, и присоединившись, церемонно ответил на пожатие руки.
- Гости дорогие, прошу - угощайтесь. Кому чего любо! - и он сделал пригласительный жест рукой...
Выпивали, закусывали, но беседа клеилась плохо. Козырь был слишком поглощен хозяйственными заботами, а Филька вообще был не из разговорчивых.
Некоторое оживление внесло появление Шумкова и его супруги. Сам Шумков был в длинном старомодном сюртуке. Щеки его были тщательно выбриты, а седоватые усы лихо закручены кверху. Супруга его - толстая дебелая женщина куталась в дорогую ковровую шаль и производила впечатление простоватой мещанки, какой она и была на самом деле. Шумков женился на ней по расчету и, несмотря на все старания, никак не мог привить ей "хороший манер".
В разговоре принимала теперь участие и Ольга. Обменявшись незначительными фразами о погоде, о дороговизне дров, причем Василий Федорович не преминул рассказать о том, что в их местах - в херсонской губернии - поздно ложится снег, и какие там теплые бываю зимы.
Мало-помалу вино начало развязывать языки. Оживился также и Филька: пользуясь тем, что дамы вышли в кухню, он сразу опрокинул чайный стакан водки.
- Не люблю из рюмок! - пояснил он.
На сцену появилась гармонь, и Пройди-свет бойко заиграл какой-то марш.
- Я обожаю музыку, - подвинулся к нему Шумков.
5. ПОСЛАНЕЦ ШАЙКИ
На другой день после вечеринки, устроенной Козырем, утром, сидя у себя в лавке, Василий Федорович, развернул только что принесенный номер местной газеты, прочитал следующее:
Загадочное преступление
Вчера утром был найден в своей спальне задушенным известный Томску коммерсант и домовладелец NN. Убийство совершено с целью ограбления: железный несгораемый шкаф, в котором покойный хранил ценности, оказался сломанным. Ящики письменного стола выдвинуты; вещи перерыты.
Убийцы, очевидно, люди опытные, так как ими взяты только наличные деньги, сумма которых неизвестна, и оставлены именные серии, свыше чем на 36000 рублей. Предварительным дознанием установлено, что преступники пробрались в дом через взломанную дверь парадного хода. На этом преступлении лежит печать загадочности. Положительно непонятно: каким образом убийцам удалось совершить свое гнусное дело, не разбудив никого в доме. Через две комнаты от спальни убитого спал его приемный сын, молодой человек. Жена покойного и его дочь, спавшие в своей комнате, тоже ничего не слышали.
Заканчивая настоящую заметку, высказываем горячее пожелание, чтобы перст карающей Немезиды указал преступников!
Прочитав это сообщение, Шумков не спеша сложил номер газеты и многозначительно крякнул. Теперь ему было понятно появление портсигара в руках Фильки.
Покойный NN - был тот самый человек, которому принадлежал портсигар, узнанный Шумковым.
Вот оно, что, - размышлял Василий Федорович, - стало быть, это их рук дело! Однако, не ожидал я от своего квартиранта такой прыти! Это, должно быть все тот, в поддевке, руководит... Парень, видно сразу, прожженный! Шумков имел в виду Пройди-света, импонирующее влияние которого было замечено им во время пирушки.
- Да... Дельце, можно сказать, тонкое! И взяли они думать надо, сумму немалую! Недаром Сенька так раскутился: вина да закуски разные выставил. Чай пришлось на его долю не одна тысяча. У покойника деньги должно быть были бешеные. Эх, нельзя ли мне около этого дела чем поживиться!
Последние мысли глубоко засели в голову Василию Федоровичу, и он весь день, отпуская товар, считая деньги, казался озабоченным и непривычно рассеянным. У него созрел план, как извлечь выгоду для себя из той тайны, которую открыл ему портсигар с инициалами...
Вернемся к нашему старому знакомому Егорину.
Два дня спустя после вышеупомянутого, Кондратий Петрович сидел у себя в столовой за вечерним чаем и самым милым образом беседовал со своей женой.
- Хозяин, вас спрашивают, там на кухне. - Просунулась в столовую голова кухарки.
- Кто это такой, - отставил свой стакан Егорин, вылезая из-за стола.
В кухне около порога стоял неизвестный ему мужчина, довольно прилично одетый. При виде Егорина он молча подал ему небольшой конверт.
В нем заключалась карточка, на одной стороне которой чернела зловещая печать "мертвой головы", а на другой была надпись: "следуйте немедленно за подателем сего письма."
Егорин нахмурил брови и обратился к таинственному посланцу:
- Подожди немного, я сейчас оденусь.
За то время, как Егорин вступил в шайку "мертвой головы", ему не приходилось ни разу принимать участия в предприятиях шайки. Раза два он ссужал своих лошадей лицам, явившимся от имени этой организации, причем каждый раз получал известную сумму. На его попытки узнать, где находится атаман шайки - "человек в маске", что он теперь предпринимает, люди, бравшие у него лошадей отговаривались незнанием. Надо сказать, что за последнее время, тот ореол таинственности, который в глазах Егорина окружил личность главаря шайки рассеялся.
Наши читатели, без сомнения помнят, как был удивлен Егорин таинственным исчезновением "человека в маске", при первой их встрече. Егорин, прошедший, как говорится, огонь и воду, не верящий "ни в сон, ни в чох, ни в птичий грай", некоторое время был склонен видеть в своем ночном госте нечто сверхъестественное.
Но "ларчик просто открывался". Совершенно случайно Кондратий Петрович обнаружил в сенях, отделяющих его собственное помещение от соседней квартиры, потайную дверь. В квартире этой, теперь пустой, жил какой-то приезжий из России господин.
Теперь Егорину было понятно вполне, что этот квартирант был никто иной, как член шайки. Потайная дверь была устроена им и туда-то скрылся "человек в маске". Во всяком случае, Кондратий Петрович не потерял веры в силы и могущество шайки. Мысль возвратить "свои тридцать тысяч рублей" не приходила ему больше в голову.
Теперь, получив приказание идти неизвестно куда и неизвестно зачем, Кондратий Петрович был заинтересован: он предчувствовал что-то серьезное.
Одевшись в шубу-барнаулку с высоким воротником, сунув в карман пиджака револьвер, Кондратий Петрович вышел на кухню.
- Я готов! Идемте! - обратился он к своему проводнику. Тот молча поднялся с лавки и они вышли на улицу, где их ожидал извозчик.
- На Бульварную! - приказал извозчику спутник Егорина, поднимая воротник пальто.
Было часов около восьми вечера. В воздухе было тихо и тепло... Падал мягкий снежок... Темная даль Бульварной улицы мигала огненными точками редких фонарей. В душе Егорина поднималось какое-то неприятное чувство тоски и безотчетного страха.
6. САМОСУД
На углу одной из улиц пересекающих Бульварную, спутник Егорина остановил извозчика.
- Теперь пойдем пешком! - шепнул он Кондратию Петровичу, расплачиваясь с извоз-чиком.
Подождав, пока извозчик не скроется из виду, они пошли дальше в темноту ночи. Свернули в один из глухих переулков, вошли в небольшой, весь занесенный сугробами снега двор, посреди которого чернела какая-то постройка. Это был тот самый флигель, в котором помещалась "штаб-квартира" шайки, как называл ее Пройди-свет. Казалось, что все в этом флигеле погружено в глубокий сон: ни одна полоска света не вырывалась из окон, плотно закрытых ставнями.
Спутник Егорина осторожно постучался в наружную дверь сеней.
- Кто там? - раздалось за дверью.
- Свои... туз козырей! - ответил условным паролем стучавший.