Сейчас Туй сам протянул свою сумку Маклаю.
— Смотри,— сказал он.
В сумке и в самом деле была целая куча преинтересных вещей. И каменные ножи, и раковины, и скорлупки молодых кокосовых орехов, и заостренные с одного конца кости, и гвозди, когда-то подаренные Маклаем.
— Что ты делаешь с этим? — спросил Маклай и показал на раковину с острым краем.
— Я ем кокосы.
— А этим?
Туй повертел длинную скорлупку:
— Ем кокосы.
— А этим?
— Этим я разбиваю кокосы. Это очень хороший донган. Я его сделал из кости свиньи. А это шелюпа. Это кость кенгуру.
— А что ты делаешь шелюпой?
— Ем кокосы. Маклай засмеялся:
— А этим шилом ты тоже ешь кокосы? «Шилом» была длинная и острая кость. Туй отрицательно покачал головой.
— Вот,— сказал он и привлек поближе одного из папуасов.— Видишь, какая рана? Плохая рана. Черная рана. В ране мухи. Этим я вынимаю мух. В ране бывают колючки. Тогда я этим вынимаю колючки.
И Туй гордо посмотрел на Маклая.
Но Маклай уже не слушал его. Он внимательно осматривал страшную, гноящуюся рану папуаса. Под коленом была опухоль. Маклай легонько надавил ее. Папуас скрипнул зубами и задрожал.
— Ульсон! — крикнул Маклай.— Дайте мне карболовой воды и бинтов.
— Ты хочешь ему сделать новую кожу? — спросил Туй.— Новая кожа — это хорошо. Ауэ!
Маклай промыл рану и перевязал ее марлей.
— У кого еще есть раны? — спросил он.
Один из папуасов подтолкнул вперед своего сына. Мальчик упирался и отворачивался от Маклая. Ноги, искусанные насекомыми и исцарапанные о колючки, сочились гноем и кровью.
Мальчик закатывал глаза и жалобно хныкал.
Маклай потрепал его по голове и сунул ему в рот карамельку, случайно завалявшуюся у него в кармане. Желтенькая бумажка с надписью: «Лимонная. Жорж Борман» — слетела с крыльца и, покружившись, села на ветку куста. Мальчик сосал карамельку и следил за полетом бумажки, похожей на бабочку. Он успокоился. Забинтованным ногам сразу стало легче. Мальчик потянул отца за руку и улыбнулся. Отец громко засмеялся. Он положил руку на плечо Маклая и приблизил свое лицо вплотную к его лицу.
— Ауэ! Ауэ! — выкрикивал он.— Человек с луны делает хорошо! Человек с луны — хороший человек.
— Ауэ! Ауэ! — вторили ему и другие папуасы. Отец мальчика оглянулся вокруг. Потом вдруг
решительным жестом он снял с шеи ожерелье и быстро надел его на шею Маклаю.
Одобрительный гул прокатился по толпе папуасов.
— Поздравляю,— сказал сзади Ульсон.— Вот теперь и вы вроде папуаса.
Но Маклай не смеялся. Он смотрел в глаза папуаса и чувствовал, что смотрит в глаза друга.