— Ну, за это вам точно не стоит переживать, — ответил граф и обратился к агентам: — герр Нойманн порвал приковывающие его наручники и, как видно, благодарен их производителю за это. Само собой, что мои слова — не для протокола.
— Как скажете, — согласился агент.
Я мысленно перевел дух: хорошо, что в свое время я создал у графа такое впечатление. Сейчас это мне помогло.
Затем Финч возобновил допрос:
— Как вы выбрались из лаборатории?
— Через дверь.
— Она была не заперта?
— Довольно очевидно, что человек не может выбраться через запертую дверь, не так ли? Похоже, господа экспериментаторы вполне доверяли средствам фиксации, меня даже никто не охранял.
Это был рискованный момент: мне пришлось конструировать ответ так, чтобы он состоял из двух правдивых фраз, но допрашивающие восприняли ее как одну. Обмануть детектор нельзя — а допрашивающего можно. Даже не обмануть, а перехитрить.
— Что вы знаете о поставленном над вами эксперименте?
— Факт его проведения.
— Как вы это узнали?
— Из слов сотрудницы лаборатории.
— Она говорила в вашем присутствии?
— Да.
— К кому она обращалась?
— К кому-то, кого называла «герр Райнер». Она говорила это по телефону.
— Это произошло до того, как вы освободились?
— Нет, после.
— Простите, не понял, как такое возможно?
— Я сидел в ее кабинете, в шкафу для одежды. Она не знала, что я там.
— Вы видели ее или только слышали?
— Видел через щелочки в дверце.
— Вы сможете ее узнать по фото или вживую?
— Возможно, но не факт.
— Вы видели ее лицо?
— Видел, но мельком.
— Что было дальше?
— Мне нужно посоветоваться с адвокатом. Герр Айсманн, выйдем в коридор?
Мы вышли за дверь и я тихо сказал:
— Вам известен дальнейший ход событий?
— В общих чертах. Вы применили силу, чтобы спастись из места, где вас незаконно удерживали.
— Ну, если быть точным, то конкретно та сотрудница не представляла непосредственной угрозы для меня, только непрямую. Но мне пришлось ее убить. Как мне следует отвечать далее?
Айсманн несколько секунд раздумывал, затем спросил:
— Знает ли об этой детали граф? Если «нет» и вы не хотите, чтобы он знал — можете не отвечать или я отвечу за вас, что эти вопросы причиняют вам огромные неудобства. Ко мне ведь детектор не подключен.
Я чуть приподнял бровь:
— А что, если б граф не знал — то и вы бы ему не сообщили?
— Нет. Поясню одну вещь, герр Нойманн. Я выучился в университете на деньги графа и связан с ним пожизненным контрактом — как юрист. Также я присягнул Дому Айзенштайн — как юрист. Что безусловно ставит профессиональную этику, в том числе требуемое законом сохранение тайны клиента, выше любых моих обязательств перед его светлостью. Он назначил меня вашим адвокатом, прекрасно зная об этом, следовательно, его это устраивает, и я очень удивлюсь, если он начнет спрашивать меня о том, что касается только вас и меня.
— Понятно. Ну граф-то знает, потому я и спросил вас, знаете ли вы.
Он хлопнул себя по лбу:
— Простите, я порой медленно соображаю спозаранку. В любом случае, с вашей стороны это была самооборона, а та сотрудница — соучастница преступления относительно вас. Ваше право на применение силы совершенно очевидно, а любые попытки поставить вам в вину все, что вы сделали с целью спасения из рук преступников… юридически ничтожны, скажем так. Впрочем, есть вероятность, что господа агенты попытаются использовать это как рычаг давления на вас… Но я тут как раз для того, чтобы поставить их на место.
— Зачем им давить на меня?
— А это у них профессиональная деформация такая. Они предпочитают сотрудничество «по вертикали» — поставить вас на колени и заставить сделать то, что вы сделали бы и добровольно. Просто потому, что так у них больше контроля — ну там, гарантия, что вы не откажетесь от своих показаний и так далее. Это с их стороны даже не умысел или злоупотребление — это именно что профессиональная деформация.
— Понятно. Советуете говорить, как есть?
— Смотря как вы рассматриваете СБР. Если как союзника, от которого ждете защиты и помощи в наказании преступников — то лучше говорить правду. От профессионального завихрения этого союзника я вас огражу.
— Спасибо, понял.
Мы вернулись в кабинет, Кляйнер снова нацепил на меня контакты, задал три калибровочных вопроса и убедился, что калибровка на месте.
— Итак, что было дальше?
— Дальше я выбрался из шкафа и заколол эту сотрудницу отверткой.