По пути обратно я задала своему спутнику назревший вопрос.
— Может ли быть такое, что в родословную Елены Константиновны затесался кто-то подобный Дажжалу? Ну, я понимаю, конечно, что он дух. Но даже в Древней Греции детей-полубогов было полным полно.
Данил усмехнулся.
— Слушай и как ты смог убедить ее встать на нашу сторону?
— Она краем уха слышала какие-то домыслы, видела что-то, чувствовала, и при этом всегда были замешаны Оставшиеся из местной общины. А досаждали ей духи и она, не умея провести между ними разницы постепенно прониклась к Оставшимся ненавистью. Зачем она духам? Вот это уже вопрос. Может, из-за амулета, а может просто, чтобы посмеяться над беззащитным человеком.
На базе мы сразу пошли в кабинет Янбаева, но не нашли его там. Я была твердо намерена присутствовать при всех разговорах, раз уж теперь они касаются и меня, и отправилась искать старейшину вместе со своим другом. Данил вернулся к машине Кирилла и достал из бардачка небольшой предмет. Когда он подошел ближе, я увидела, что это выцветший бархатный мешочек фиолетового цвета, стянутый красным шнурком. По краю мешочка тянулся оранжево-зеленый орнамент. Со стороны он казался совсем пустым.
Неожиданно мой друг повернулся к воротам. Гораздо раньше, чем в них появился человек, который при ближнем рассмотрении оказался директором базы. Данил не глядя, вручил мне странный мешочек и пошел навстречу Янбаева. Они о чем-то поговорили вполголоса, при этом обернувшись пару раз ко мне.
Я поняла, что речь идет о моей персоне, но из вежливости сделала вид, что не заметила этого. Долгий и жаркий летний день плавно перетекал в вечер. Природа постепенно успокаивалась, настраиваясь на длинные сумерки. Я на минутку забыла обо всех последних событиях и вспомнила те дни, когда мы приехала сюда. Мой мир не волновали никакие загадки. Я не знала опасности и страха. Все, что я делала — наслаждалась природой, о которой в суете последних дней и думать забыла. Прикрыла глаза. пытаясь впитать в себя ароматный воздух, напоенный запахами сотен трав и растений. Вдруг в мое сознание проникла легкая тень. Что-то беспокоило меня. Как будто я забыла важное. Смутные, как сон, воспоминания. Или это правда, сон?
И тут я вспомнила, что видела сегодня странные путаные сны. В них были новые непонятные существа, долгие прогулки по лесу и почему-то чувство радости. Но не светлой и легкой, а наполненной ощущением собственного превосходства. Воспоминания улетучились так же быстро, как и появились. Вот я уже не могла различить ни одной детали в своей голове, а чувства тем более.
Неудивительно, что мне снилась разная ерунда после всего произошедшего. Более удивительно то, что мне больше не снятся кошмары. Возможно, это происходит потому, что они переселились в реальный мир?
Меня окликнул Данил. Я подошла к нему и узнала, что нам необходимо отправиться на Аманат. Хотела ли я с ними? Еще бы! Всю дорогу мы шли молча. Мои спутники сосредоточенно о чем-то думали. А у меня не было настроения вести светскую беседу. Зачем нам туда идти, узнаю на месте.
Когда мы вошли в полосу леса в стороне пещеры, Данил неожиданно притянул меня к себе, и с силой оттолкнувшись от земли, взлетел. Я не успела даже пискнуть. Трава и цветочки, бывшие так близко, оказались далеко внизу. Уши заложило. Я вцепилась в своего друга мертвой хваткой все время ожидая, что мы вот-вот врежемся в дерево. Данил не поднялся выше самых высоких берез и летел легко, уверенно глядя вперед.
При всей нелепости ситуации я успела заметить кое-что еще более абсурдное — директор летел чуть поодаль. На нем как обычно, был дорогой костюм, а на лице выражение вежливой скуки. Меньше всего в это время я способна была запоминать маршрут, поэтому, когда мы приземлились на большой поляне, точно не могла быть уверенной, в какой мы сейчас стороне.
Солнце клонилось к закату и в лесу постепенно залегли длинные тени, но поляна еще была полностью освещена. Я с трудом узнала это место днем. При свете луны оно казалось более масштабным. Теперь же ни один человек не догадался бы, что находится в каком-то особенном месте. Данил и Янбаев пошли к центру поляны. Я последовала за ними. Там, скрываясь в высокой траве, лежал крупный плоский камень белого цвета.
Данил сел на корточки и приложил к нему ладонь, я увидела, что он прикрыл глаза. Внутри меня все замерло. Все-таки это святое для сотен и сотен людей место, в котором проходят самые важные события. Атмосферу нарушило треньканье сотового телефона. Директор досадливо поморщился и полез за ним в карман. Видимо, звонок был важный, потому что он взял трубку и отошел от нас. Данил еще сидел у камня, а я, заскучав, отошла в противоположную от Янбаева сторону.
Засунула руки в карманы сарафана и без цели медленно побрела к краю поляны. Пальцами нащупала что-то странное и извлекла на свет тот самый мешочек, о котором и думать забыла. Если бы это была важная вещь, Данил не вручил бы мне ее вот так просто.
Я обернулась к нему, но он все еще был погружен в свои мысли. Янбаев негромко что-то объяснял в трубку. Аккуратно развязав мешочек, я, к своему удивлению, обнаружила, что он пуст. Без особой надежды потрясла его над ладонью, и тогда в мою руку опустились один за другим три невесомых белых волоска. Во мне проснулось раскаяние. Все-таки не надо было лезть в чужую вещь. Не дыша, я поднесла их поближе к глазам, они короткие — сантиметров по пять в длину и светлого серебристого цвета.
Я сжала ладонь, чтобы их случайно не сдуло ветром и повернулась к своим спутникам. Оба почему-то смотрели на меня. В глазах я увидела удивление, и, кажется, легкое недовольство.
В этот момент атмосфера вокруг неуловимо изменилась. Мне показалось, что я начала узнавать это место. В нем появилась тайна. Ветер усилился, он шел концентрическими кругами откуда-то сверху. Самое странное то, что я абсолютно не чувствовала страха.
Данил и Янбаев разом повернулись в одну сторону. Проследив за направлением их взгляда, я заметила, что солнце заслонил какой-то крупный предмет, увеличивающийся каждую секунду. Сюда кто-то летит, поняла я. Еще пара мгновений и на поляну приземлился огромный белоснежный крылатый конь. Огромный, он был раза в два выше меня ростом. Я увидела серебристую гриву, крупные копыта и широкие ноздри, которыми он жадно хватал воздух.
Глаза его — ярко-карие казались человеческими, столько в них было мудрости и понимания. Расправив крылья при приземлении, он аккуратно сложил их вдоль спины. Сказать, что я была восхищена, значит, ничего не сказать. Вот он герой моих детских сказок, герой древних башкирских эпосов и легенд — Акбузат.
Он склонил голову перед моими спутниками и обратил взор ко мне. Я не решалась подойти к нему, хоть и очень хотела это сделать. Данил говорил, что он призрак, но я увидела перед собой живого коня из плоти и крови, вовсе не кажущегося прозрачным или туманным. Хотя кто знает, как на самом деле выглядят призраки.
— Не бойся, подойди, — услышала я глубокий, бархатный голос, раздающийся, будто из-под земли. Мне нужно было пару секунд чтобы осознать, что это сказал конь и что обратился он ко мне. Я медленно подошла к нему, и почувствовала жар, идущий от его тела. Акбузат наклонил голову, потянулся к моему плечу. Я поняла ласку и осторожно коснулась ладонью его шеи. Шкура у него была совершенно белая, с серебристыми проблесками, бархатная на ощупь. Меня накрыла еще одна волна восторга. От него шла такая сила света, которую мне еще не доводилось ощущать. Казалось, плохое отступило прочь. В мире были только радость и любовь.
Рассмеявшись от этих ощущений, я забыла обо всем и бросилась обнимать коня. Мой рост позволил обхватить только массивные ноги, но одной рукой я гладила тяжелые, светлые крылья. От него шло тепло. Он был самый надежный и верный друг. Как мог Данил называть его привидением?! Отстранившись от Акбузата, я отошла назад на пару метров, чтобы полностью оглядеть статную фигуру. Конь не мог улыбаться, но я чувствовала, что сейчас он будто бы делал это.
— Гости из нового клана? — обратился он к моим друзьям.
В ответ те ошарашено смотрели то на него, то на меня. Через несколько минут я выяснила, что Акбузата мог вызвать лишь один из Оставшихся, к числу которых я явно не принадлежала по рождению. Неужели, общаясь с Данилом и остальными, я смогла каким-то образом открыть невиданную до этого часть своей души? «Невозможно», читала я в глазах своего друга. Прислушалась к себе, ощущаю ли я в себе перемены? Может, и у меня проснулись сверхспособности? С сожалением призналась, что я такая же, как и обычно. Наверное, снова влияние священного места.
Но это не огорчило меня, ведь все внутри меня переливалось всеми цветами радуги от новой встречи. Меня не отпускало ощущение, что я встретила горячо любимого старого друга. Акбузату я, видимо, тоже понравилась.
Мои друзья попытались выяснить, каким образом дух смог проникнуть на Аманат, да еще и привести за собой чудище. Тишина семи ночей на Аманате священна — именно в это время здесь совершаются таинства венчания, а раньше еще и переход на Луга. Вывод неутешительный — Пустота неконтролируемо набирает обороты. Самое время собирать Совет старейшин.
— А пока мы можем следить за духами и не допускать выплесков Пустоты. Наверное, пришла пора ограничить поток туристов к пещере, объявим об опасности обвала или придумаем еще что-нибудь? — обратился к директору Данил.
Тот, мрачнее тучи, помолчал с минуту и потом изрек:
— Что бы мы ни предполагали, время готовиться к войне.
Я непроизвольно вздрогнула. В этот теплый приятный летний вечер слово война казалось абсолютно чуждыми и неуместным.
Позже, когда мы втроем возвращались на базу, у одного из поворотов экскурсионной тропы раздался громкий, беззаботный смех. Высокий девичий и бархатистый мужской. Я увидела, как побледнел Данил, и осознала происходящее чуть раньше, чем увидела вышедшую нам навстречу пару. Смех показался мне странно знакомым. Миловидная невысокая девушка шла под ручку с высоким белокурым юношей. Оделся он в этот раз на современный лад, да и мандолину свою оставил где-то, но сомневаться не приходилось, это был Дажжал.
Он намеревался обойти нас, но Янбаев остановил их. Представился девушке и объяснил, что комплекс сейчас закрыт и им лучше вернуться завтра утром.
Она непонимающе посмотрела на своего спутника, но его взгляд уперся в землю. Я увидела, как директор положил руку на его плечо, призывая их повернуть обратно. Увидела, как неприятно было Дажжалу это прикосновение, и он вынужденно изменил направление.
Они нехотя сделали пару шагов впереди нас, когда Янбаев нагнал Дажжала и что-то сказал ему на ухо. Тот пробормотал своей спутнице слова извинения и быстрым шагом ушел вперед по тропе. Через пару десятков метров он будто (или не будто?) растворился в воздухе. Девушка обиженно и недоуменно посмотрела ему вслед, потом обернулась к нам. Директор извиняющееся развел руками. Руки у него странно дрожали, я поняла, что его просто трясет от ярости, и он с трудом это скрывает.
— Простите, мне нужно срочно идти, — сказал он и быстрым шагом удалился в сторону базы.
Глядя на прямую фигуру и решительную походку, я поняла, что совсем не хотела бы сейчас оказаться на месте провинившегося Дажжала.
Девушку мы увлекли за собой и между словом, я намекнула ей о том, что общаться с новым знакомым не стоит. Сначала она не поняла о чем речь, потом вспыхнула и поклялась мне, что даже не подумает давать ему свой телефон. Я незаметно улыбнулась Данилу, который снова обнял меня. Идти так не очень удобно, но это было последнее, что меня беспокоило.