- Почему?
- Ты сама сказала! Ищешь чего-то большего, потустороннего? Говори, ищешь? Или не ищешь? Ищешь или не ищешь?
- Ищу!
- Нашла?
- Нашла!
- Ого! Ага! Ха-ха!.. Ладно, прощаю... Значит, книжек нет?
- Нет.
- Библиотечка!
- Какая есть.
- Формуляр оставьте на память.
Он уходит напевая. Библиотекарша осталась одна и снова обратилась к зрителям.
- Я могла бы тоже разувериться во всем. У меня было для этого больше оснований. В то время я уже носила в ясли дочку. А ее отца послали на посевную, он остался работать в деревне и вскоре даже перестал нам писать. Поэтому Баклажанов тогда меня просто разозлил. Но потом я поразмыслила и пожалела его. Вузовцам жилось трудно. И учеба и общественные нагрузки. Стипендия - двадцать пять рублей. И в то же время мысли о женщинах, связанные с возрастом, нэпманши, которые ходят по улицам в таком виде, что я бы просто запретила. (И снова, как бы продолжая отчет.) Контингент читателей у нас непостоянный. Одни вырастают и перестают читать, другие взрослеют и начинают читать. Однако Баклажанов посещал библиотеку довольно регулярно. Сдавая прочитанную книгу, он обязательно высказывал какую-нибудь сверхъестественную точку зрения. Мы с ним постоянно спорили. В уме ему, во всяком случае, нельзя было отказать. А в своей научной специальности Баклажанов уже тогда, до войны, многого достиг. До войны! Как давно! Словно в другой жизни. Больше других мне запомнилось одно его посещение. Почему, сейчас вам будет ясно.
Входит Баклажанов. Ему уже за тридцать. Он изменился. Перемены, которые с течением времени будут происходить с библиотекаршей, просты: накинула шерстяной платок, иначе заколола волосы...
- Здравствуйте, дорогой мой читатель, как я рада вас видеть!
- Не волнуйте меня подобными восклицаниями.
- А я и правда по вас соскучилась. Что вы мне принесли?
Принимая книги, библиотекарша продолжает свой рассказ.
- Не удивляйтесь моему тону, этот легкомысленный тон задал сам Баклажанов. Может быть, слишком легкомысленный?.. О чем именно мы спорили в тот раз, я уже не помню. Хотя я все совершенно ясно представляю себе зрительно, как в немом кино. Сначала он стоял, облокотясь о барьер, и твердил какие-то странности, а я сидела и слушала. Потом встала и начала возражать... Потом он замолчал... я тоже...
Библиотекарша обращается к Баклажанову с неловкостью.
- Что же вы возьмете?.. "Угрюм-реку"? У нас только второй том. Кому же я дала первый?.. Кому-то дала, а он все приносит... Вы не простой читатель. Хорошие читатели берут, что я им предлагаю, и довольны. А вам я не могу угодить и чувствую себя ответственной за советских писателей.
- Вы скоро кончаете?
- А что?
- Так...
- Ну, скоро.
- Пойдемте куда-нибудь?
- Куда? (Все это ровным от волнения голосом.)
- Все равно.
- Вот это новость. Меня ждет дочка. Да и вас, наверно, кто-нибудь ждет?..
- Можно сходить в кино, это недолго.
- Дорогой мой читатель, зачем это?
- А то можно погулять. Не в смысле ухаживания, а просто так, вы будете держаться за мой рукав и плестись сзади.
- Я читала, что малознакомая женщина не должна держать под руку мужчину: вдруг он кого-нибудь встретит!..
- Мы пойдем по набережной и будем мирно беседовать о социалистическом реализме. Сегодня еще можно искупаться. Знаете, когда я случайно вспомнил вас на работе, у меня сразу повысилось настроение.
- Я рада...
- Тогда все. Что же мы решаем? В кино?
- Можно в кино.
- Или пошататься?
- Можно пошататься.
- Или искупаться?
- Или искупаться.
- Вы гений!
Но тут библиотекарша запнулась и опустила глаза.
- Простите за этот вопрос, может быть, он покажется пошлым.
- Спрашивайте.
- Или, может быть, это нескромно.
- Ничего.
- У вас есть жена?
- Есть. И страшно ревнивая. Но какое это имеет значение в данном случае?
- Для меня имеет.