— Становись! — одна из механических многоножек, до этого мирно тянувшая бухту с кабелем, вдруг бросила кабель, подняла передние манипуляторы к потолку и заговорила на весь зал таким знакомым голосом, который слышал каждый житель Земли. Слишком уж часто его крутили в эфире всех, абсолютно всех информационных каналов планеты. А еще, в отличие от голоса их поводыря, тут чувствовались командирские интонации.
Но люди, собравшиеся в один большой организм под названием «толпа», никак не отреагировали на это слово, в отличие от тех же насекомых, замерших кто как после командирского приказа.
Это был именно приказ, и за его невыполнение моментально последовало наказание.
Некоторые из жуков, стоящих ближе всего к людям, вновь ожили и повернулись к толпе, беря их в полукруг. Дальше — наказание, оказавшееся слишком будничным. Из передних лап стальных насекомых, вооруженных длинными когтями, по людям ударили ломаные линии электричества, заставившие стоящих на первой линии упасть и забиться в конвульсиях.
Со стороны могло показаться, что из лап механоидов били настоящие молнии, разбежавшиеся по толпе густой сетью электрических всполохов. Но, для Георга, стоящего справа в первом ряду, было прекрасно видно, что из-под металлических когтей вылетели сети, проводами подключенные к насекомому. Люди, попавшие под удар простого и, в то же время, не менее эффективного электрошока, не только упали на пол в конвульсиях, но еще больше запутали себя в сеть.
Можно сказать, что нужное впечатление робот произвел — никто больше не пялился по сторонам и, тем более, не разговаривал с соседом, все повернулись к машине и со страхом ждали, что же будет дальше.
То же самое происходило и на противоположной части зала, где собрались восьмерки.
— Собрались и построились! И этих так же поднимите! — в третий раз многоножке повторять не пришлось, в зале образовалась чуть ли не образцовая дисциплина, а толпа превратилась в колонну, да какую! Прямо сейчас на парад.
— Люди! Все ли понимают, что я говорю? — продолжил, судя по всему, самый главный здесь и сейчас инопланетянин, вон как все остальные жуки застыли от одной его команды. — Все знают язык, на котором я говорю? Почему вы молчите? Ответить всем!
— Да! Понимаем! Знаем… — зашумела колонна, ответил и Георг.
— Хорошо! Слушайте внимательно и потом не говорите, что не слышали или ничего не поняли! Ступив на борт этого корабля, вы стали собственностью Торгового Дома Ха-Шинь! Причем, собственностью в прямом смысле слова — у вас нет ни прав, ни привилегий, и лишь одна обязанность — выполнять приказы вышестоящих членов Дома! Все, что есть у вас и ваша жизнь принадлежит нам! Это понятно? Не слышу ответа?
— Понятно! Да! Хорошо! — в разнобой ответила не вся собственность, но для сказанных механоидом слов даже такой ответ был хорошим. Обычно попадается совсем глупое мясо из цивилизаций, стоящих на очень низких ступенях развития, которым трудно объяснить прописные истины их нового положения. Да что там — в некоторых языках даже нет подходящих слов… А еще цивилизованных по меркам Торгового Дома проще продать, что есть большой плюс. Но у этого мяса есть и большой минус, который, впрочем, еще не проявился.
— Постойте! А как же наши права! — а вот и минус, высказанный одним из только что очнувшихся от удара электрическим станером. — Вы же обещали, что с нами ничего не случится, и мы будем жить!
Механоид был готов к такому вопросу и ждал его еще в самом начале его длинной речи:
— То, что вы называете гуманизмом и правами человека не более, чем просто глупость в Мирах Содружества! Ваша жизнь, свобода и прочее-прочее ни стоят ровным счетом вообще ничего. Запомните раз и навсегда — в Содружестве правит Сила. Еще проще — кто сильнее, тот и главный! И в данный момент вы на самом дне градации Силы. Вы — никто, смиритесь с этим! Но — у каждого будет шанс показать себя! Дому Ха-Шинь не нужен бесполезный балласт! А тех, кто покажет себя…
Самый главный механоид так и не сказал, что будет с теми, кто покажет себя. Он остановился на полуслове, и в этот же момент все остальные насекомые, замершие от первой команды «Стоять», ожили и вновь занялись своими делами.
— Приведите! — команда, отданная пробегавшим мимо говорившего многоножкам, была моментально исполнена. Роботы, тащившие до этого контейнеры с запчастями, побросали эти самые запчасти и бросились выполнять приказ, точечно направившись к инвалидам, лишившимся своих колясок после посадки в шаттлы. Последних на самом деле было много, даже очень много — видимо пришельцы обещали им излечение ото всех хворей, вот они и согласились. Но большая часть отсеялась еще при выходе из шаттла — до своих мест в шаттлах они еще смогли добраться, а дальше их средства передвижения отправились за борт и сгорели в пламени двигателей пирамид. Вот и выходит, что большинство неходячих до этого зала так и не добралось, оставшись сидеть в шаттлах. А тех, кого сейчас хватали жуки, сюда принесли на своих плечах добрые самаритяне.
Что именно там происходило, и как механоиды отбирали калек у самаритян, Георг не видел — одна из деталей, раскиданных по полу, подкатилась к его ноге, такой возможностью нельзя было пренебрегать… Впрочем, Георг оказался не единственным, кто наклонился и подобрал металлический штырь длинной в сантиметров пятнадцать-двадцать. Сейчас на полу лежал целый контейнер таких штырей, и несколько десятков из них весело позвякивая докатились до людей. Большая часть осталась лежать рядом со все еще не пришедшими в себя от электрошока, их тела стали барьером, остановившим металлическую волну. Одному из них Георг и помог, положив его на бок, и, без всякого стеснения, рукой высунул язык все еще не пришедшего в себя бедолаги, при этом попутно подняв еще один штырь, отличавшийся от первого, уже лежавшего у него в кармане.
— Нет! Куда вы меня тащите? Нет! Мне же больно! — кричал мужчина в очках, нижняя половина тела которого была парализована.
На эти крики Георг так же не обратил внимания. Он на ощупь старался понять, на что же годится его новое оружие. Первый — гладкий пруток из легкого металла, так и норовящий выскользнуть из рук. Второй — все тот же пруток из металла, но с проушиной на самом конце и немного шершавый. И эти детали оказались достаточно длинными, но слишком легкими для того, чтобы использовать их в качестве дубинок, оставалось только проверить насколько они твердые…
— Нет! — на столь громкий крик, прозвучавший совсем рядом, Георг уже не мог не отвлечься.
И, зрелище на самом деле было интересное — роботы превратили наполовину калек в полных калек. Механические лапы бесцеремонно сжали руки бедняг, да так, что они были вывернуты под неестественным углом, а из-под захвата сочилась кровь, и притащили их к вожаку, что было прекрасно видно по кровавым полосам на полу…
— Вы мясо! И должны это запомнить! — вновь заговорил вожак механоидов. — На корабле останутся лишь те, кто сможет принести пользу нашему Дому! Бесполезные, никчемные и бездарные будут в лучшем случае проданы в качестве дешевой рабочей силы. Те, кто не годится даже в рабы без соответствующего вливаний кредитов или же те, чье лечение обойдется дороже их стоимости на рынке живого товара, будут использованы по-другому. Ко мне!
Одного из бедолаг, что уже потерял сознание, подтащили к вождю, и дальше произошло то, что заставило завизжать всю толпу. Всего один взмах когтями и голова человека покатилась по полу, щедро расплескивая при этом кровь.
— Мы обещали вам жизнь, и мы сдержим свое обещание! Но жизнь может быть разной! Смотрите!
Куда нужно было смотреть робот указал одной из своих ног, просто выставив ее в нужном направлении. Из открывшейся двери, раньше казавшейся частью декоративной отделки стен, появился маленький робот, несущий на своей спине прозрачную банку, заполненную желтоватой жидкостью, мерно покачивающейся в такт его шагам.
— И сейчас вы убедитесь в том, что дом Ха-Шинь всегда держит свое слово! Никто и никогда не сможет обвинить нас в обмане!
Маленький робот ловко подхватил все еще живую голову с пола и опустил ее в капсулу на спине, после чего ее оплели взметнувшиеся со дна жгуты из проводов и шлангов, вгрызающиеся в череп неудачника и подключающиеся к его венам и артериям.
Секунда тишины, показавшаяся вечностью, и голова сначала открыла глаза, а потом и заговорила механическим голосом, по интонациям которого нетрудно было определить, кто именно сейчас вопит и стонет:
— Х-за-а что? За что? — вопрошал бедняга, оказавшийся в капсуле. — За что, мы ведь так не договаривались? Как мне теперь? — с каждым словом его голос становился все тише и тише, а в конце так вообще исчез, динамики робота с громким треском отключились и бедняге не оставалось ничего, как пучить глаза и беззвучно открывать рот.
— Ты будешь жить, — ответил ему главный механоид. — Очень долго жить, как мы и обещали! Биологические вычислительные центры обычно живут долго, о них заботятся и за ними ухаживают, в любом случае большинство своих товарищей по несчастию ты точно переживешь! Убрать!
Робот с головой весело ускакал во вновь открывшийся проход, сейчас заполненный точно такими же механоидами с пустыми колбами на спине.
Пока пустыми колбами…
— Вы уже успели понять, что с вами будет, если вы не будете стараться. Или ваше лечение будет дороже потенциальной прибыли, которую вы можете принести нам! И не кривите так лицо — в Содружестве множество государств, которые так или иначе используют биологические искины в повседневной жизни, поэтому место найдется всем, ведь даже машинам для мытья полов на космических станциях нужны мозги… А самые умные станут наводчиками орудий противометеоритной защиты или же, если донор совсем гений, то и главой в каскаде искинов какой-нибудь станции или завода.
Сказать, что сказанное машиной произвело эффект разорвавшейся гранаты, это ничего не сказать. Толпа ахнула, а некоторые даже попытались сбежать. Особенно много бегунов было среди восьмерок, стоявших напротив семнадцатых номеров.
Полетели новые головы, на этот раз бегунов, только и успевших пару раз стукнуть кулаками в закрытые двери, ведущие к причальным докам.
— Такие глупцы как раз и будут работать полотерами и протирателями пыли — прокомментировал их недосмерть жук. — Куда вы пытались сбежать? Вокруг же космос? Возможно, даже протирать пол для вас невероятно трудная задача…
Георг был полностью согласен с роботом — куда тут бежать? И главное как? Поэтому спокойно стоял и ждал, что же будет дальше. А точнее ждал пряника, ведь кнут им уже показали…
Все это одно большое представление, как известно плох тот торговец, который так расточительно относится к своему товару. Но тут есть и обратная сторона — вполне возможно всех присутствующих здесь людей в буквальном смысле купили за стеклянные бусы и Торговому Дому они достались по цене спуска и подъема орбитального шаттла. Кто их знает, этих инопланетян?
«За чем-то же мы им нужны?» — Георг прямо видел этот вопрос на лицах людей, стоявших в толпе восьмерок.
— Продолжим! — робот вновь заговорил в момент, когда от калек и бегунов остались только лужи крови на полу. Тела и головы убрали, а кровь — кровь убирали прямо сейчас, и делал это не кто иной, как тот самый первый робот с колбой на спине, в которой плавала голова. И это сработало, еще как сработало! Большинство людей наконец-то поняли свою истинную ценность и заткнулись.
— В ваших же интересах служить нам в полную силу. Лучшие из лучших станут частью Дома Ха-Шинь, просто лучшие будут проданы в качестве высококлассных специалистов с пожизненным контрактом. Середняки также будут проданы, но уже как самое обычное мясо. Самые глупые будут до конца своей жизни мести мусор и мыть полы в каком-нибудь сталелитейном цехе. Это понятно?
— Да! — ответ толпы получился вялым и неуверенными.
— Не слышу ответа!
— ДА!
— Вы слишком медлительны и не сообразительны для лучших из лучших! — продолжил механоид. — Слишком медленно отвечаете, слишком долго думаете, слишком никчемное мясо для тех, кого мы лично отобрали! Я разочарован в вас! Слушайте внимательно!
Из зала, все еще полного мелких механоидов с пустыми колбами к людям потянулись роботы, спешащие занять место в центре толпы. И это сработало — некоторые даже забыли, как дышать и превратились в слух. Наличие рядом колбы, которая может стать вместилищем твоей головы кого угодно заставит задуматься.
— Вам, никчемным людям, повезло! Вы удостоились чести быть отобранными нами! Мы потратили свое драгоценное время и свои весьма ограниченные на вашей планете технические возможности для того, чтобы донести до вас наше предложение! Каждый из вас уникален и может быть полезен Дому! Но не спешите радоваться тому, что все схвачено! Нам нужны тысячи, а вас, тех, кто заключил контракт, сейчас миллионы!
Механоид на мгновенье замолк — даже лапки, которыми он жестикулировал во время своего монолога, опустились к полу.
Тишина.
Застыли и другие роботы, до этого маячившие на периферии зрения людей и занимавшиеся какими-то своими, только им известными делами.
Моргнуло и так неяркое освещение, рядом с Георгом с громким вдохом тревожно засопел полноватый мужчина, лицо которого из-за недостатка кислорода было красным как томат.
Свет погас совсем, но нарушить тишину никто из людей так и не решился. Это сделал кое-кто другой, о существовании которого Георг уже успел позабыть — столько всего произошло!
— Мяу! — раздалось у его ног, и вместе с голосом кота в помещение вернулась жизнь.
Загорелись лампы на потолке, роботы-ремонтники как ни в чем не бывало продолжили свою работу. А кот, вместо того, чтобы вернуться к своему хозяину, стоящему где-то позади, начал взбираться вверх по штанине Георга.
— Мяу! — секунда и кот уже на плечах, довольно мурчит в ухо мужчины.
— Так, на чем я остановился? — ожил и самый главный робот. — Вас миллионы! И вас ждет жесткий отбор и обучение вашей будущей специальности. Кто не справится — тот либо в банку, либо в рабы, то есть законтрактованные работники! Рабство у нас называется именно так… — после зависания речь у робота немного поплыла и начала путаться. — Вопросы? Предложения?
— Что будет с теми, кто не получил персональное предложение? — крикнул кто-то из восьмерок.
— Здесь таких нет, на этом корабле собрались только отобранные нами. Но, если вы имеете в виду свою жену, которая зачем-то отправилась вместе с вами, добровольно согласившись на пожизненный контракт… То, скорее всего, ее продадут на ближайшей космической станции… Умом она не блещет, но по человеческим меркам красива — в бордель с радостью заберут, сброд с окраин освоенного космоса всегда любил экзотику! Да и люди нет-нет, да встречаются в Содружестве, может кто-то купит ее в свой гарем, такое так же возможно. Еще вопросы?
— Да я тебя! — восьмерка, задавшая вопрос, вырвалась вперед, расталкивая людей и мелких роботов на своем пути. В руках у медведоподобного мужчины в качестве оружия был тот самый робот с колбой на спине, и он им лихо махал, используя как цеп. — Прибью таракана! Верни мне жен…
В нападавшего ударили молнии из ближайших механоидов, но разряды электричества его не остановили. От участи получить по голове своим меньшим собратом главного робота спасла сеть, в которой гигант наконец-то запутался и упал у самых ног говорившего робота.
— Хороший экземпляр… — глава пощупал человека одним из манипуляторов. — На бойцовских аренах за такого много дадут… А будешь хорошо себя вести — сможешь выкупить свою жену, нам все равно кому и как ее продавать — главное чтобы платили. И это касается всех — если ваши родственники, друзья и знакомые не получили персональных контрактов, то их судьба предрешена! Конечно, у них есть шанс войти в список лучших из всего Забора, но на это я бы не надеялся… Так что копите кредиты и молитесь, чтобы они не попали в первую волну продажи, которая наступит совсем скоро. И да — мы предоставляем бронь от продажи, платите нам, и мы придержим товар до момента, пока вы соберете нужную сумму. В кредит и рассрочку не продаем — утром деньги, вечером стулья, не так ли у вас говорят? Всем понятно?
— ДА!
— Вот и хорошо! Еще вопросы?
— Сколько стоит выкупить… — на этот раз у людей вопрос был один, а вот кого выкупать уже разнилось, тут звучали жены, мужья, родители, сестры и братья.
— Точных цен нет, — ответил механоид. — Каждый человек уникален и цена не него рассчитывается отдельно. Все зависит от таких факторов как возраст, пол, внешность, уровень интеллекта, наличие заболеваний и общее физическое состояние. Специалисты в некоторых областях так же идут дороже простых разнорабочих, таков закон рынка.
— Каких областях? — на этот раз голос из толпы восьмерок был женским. — Мой муж нейрохирург с мировым именем!
— Вам повезло — его специальность не будет учитываться в конечном ценнике. В первую очередь нас интересуют творческие специальности. Певцы, актеры, танцовщицы и художники — все, кто может создавать искусство аборигенов. Так же нужны искусствоведы, хореографы, спортсмены и писатели. Отдельной статьей идут зоологи, орнитологи, ихтиологи и прочие ученые, умеющие обращаться с живностью Земли. Что до всяких физиков-теоретиков и медиков — то какой от них прок? Вы отсталая цивилизация, ваши ученые не знают и тысячной части законов Вселенной! И, тем более, человеческие медики никому не нужны, наша медицина за гранью вашего понимания, банки это подтверждают.
Толпа притихла.
— Еще вопросы? Нет? Вот и хорошо! А теперь все идите за мной — настало время первого испытания! Вы же не думали, что все будет так просто? Я расскажу вам историю, срублю пару голов самых глупых и ни на что не способных, отвечу на вопросы, и вы все будете приняты? О нет, возможность стать частью Дома не дается кому попало!
В речи механоида не были ни одной эмоции, но в последнем предложении каждый человек почувствовал иронию и сарказм, граничивший с предвкушением крови, которая скоро вновь прольется…
Или все это им показалось?
***
Идущие по механическому лабиринту люди еще не знали, что испытание давно началось.
Все это одно большое испытание.
Все, начиная с проверки при посадке в шаттл и раньше.
Все эти речи, деления по номерам и показательные казни — всего лишь второй акт постановки, в которой просто не предусмотрен антракт. Даже, казалось бы, такое простое действие, как следовать за механоидом в новый зал, было еще одной проверкой, цель которой — отсеять ненужных и стравить непримиримых.
Все началось еще там, на Земле, когда их выбрали.
Системы слежения, оставленные еще в прошлое посещение Земли, столетиями отбирали нужных и полезных. Торговцы следили за интересными генетическими линиями и даже скрещивали самые интересные, пользуясь помощью своих эмиссаров. Так же на карандаш брались и так называемые гении, интеллектуальные способности которых никак не были связаны с генетикой, и с вступлением человечества в цифровой век, это делать стало еще проще. Раньше, в доцифровую эпоху, отбором занимались служители культов и религий, в более ранний период — вожди племен и главы первых, только что зародившихся, государств. А сейчас люди изобрели планетарную информационную сеть, но не удосужились хотя бы минимально защитить ее от взлома.
Впрочем, какой еще взлом?
Все те технологии, которые люди приписывают себе, так же принадлежат Торговому Дому, именно его эмиссары и амбассадоры все это изобретали, продвигали и продавали. Абсолютно все — начиная от первой паровой машины и ткацкого станка, заканчивая новеньким смартфоном в кармане каждого жителя планеты.
Но никакой благотворительности! Лишь голый расчет, не более того…
Дикарей, только что открывших огонь и так хватает, а вот цивилизаций, только что ступивших на путь космических путешествий, маловато. Вообще, Галактика, особенно ее Центр, странное место — там возможны всего два варианта планетарных обществ. Либо дикари, либо развитая космическая цивилизация. Там просто нет возможности самостоятельно развиться — плотность расселения космических рас настолько велика, что после первого контакта развитых цивилизаций с дикарями последние сразу переходят в космическую эру. У таких космических дикарей есть одна проблема — межзвездные перелеты они уже освоили, а вот уровень культуры остался примитивным. То ли дело тут, на планетах Окраины Галактики.
Только здесь, в удаленных от Центра рукавах, можно отыскать товар, прошедший длинный путь самостоятельного развития и не нуждающийся в долгом окультуривании. Нужно лишь подтянуть уровень технической грамотности и все! типичный житель любого Центрального Мира готов! И затраты на обучение опять же ниже, что немаловажно в торговле живым товаром. Или скотом, ведь для Торгового Дома жители Земли не более чем скот, а сама Земля — загон, в котором он живет. И этот «скот» давно уже перерос уровень упитанной свинки, развившись до умной собачки, что само по себе опасно для торговцев. Собаки, собравшись в стаю, могут и загрызть своего владельца. Люди, сами того не зная, вступили на последнюю ступень своего развития, и только от того, как долго они будут жить на уровне собачек, зависит время существования их цивилизации. Стоит только человеку замахнуться на что-то большее, чем освоение родной звездной системы, как торговцы сразу же вернут цивилизацию в бронзовый, а еще лучше в каменный век, начав процесс селекции заново.
Так было с Марсом, так будет и с Землей…
Люди, спешащие нагнать механического жука, даже не подозревали, что все началось задолго до появления жизни на Земле.
Впрочем, им сейчас было не до этого…
Все началось с того, что семнадцатые и восьмые смешались.
Механоид, который вел их за собой через длинные коридоры и заставленные непонятным простому человеку оборудованием залы, видимо специально выбирал путь так, чтобы между людьми с разными номерами больше не было разделения.
Стадо, оно и в космосе стадо.
Но узкие проходы среди шумящих и светящихся машин и агрегатов, располагавшихся на пути их следования, дробили людей, старающихся не отстать от жука, сначала на мелкие группки с одним номером, а потом и подмешивали восьмерок к семнадцатым, стирая цифровые различия и показывая, что восьмерки точно такие же люди, которым просто достался другой номер. Толпа разделилась на отдельные ручейки, на пути которых время от времени возникали рукотворные дамбы и механические заторы, заставляющие искать обходные тропинки и дорожки. Иногда доходило до совсем глупого — дверь, которая пропускала по одному человеку, стоило только прикоснуться ладонью к датчику на стене, не хотела открываться перед кем-то из группы и он оставался в одиночестве, вынужденный теперь самостоятельно искать новый путь. Так по какой-то, невиданной никому, кроме инопланетян, причине отсеянные одиночки сбивались в группы и шли дальше. Шли на голос косможука, звучавший где-то вдали. Стоит сказать, очень обманчивый голос, порой зовущий в разные тупиковые концы очередного зала, заставленного непонятным оборудованием.
А что им еще оставалось делать?
Простейший лабиринт, управляемый всего одним искином первого поколения, а сколько веселья! И, самое главное — такое веселье объединяло людей, ведь что, если не общая проблема, может их сблизить? Не со всеми группами это сработало, но в большинстве своем люди перестали с недоверием смотреть на своих, как им казалось, конкурентов и начали болтать, расспрашивая соседей за что они продали себя в рабство. Случалось и обратное — Георг пару раз слышал крики и звуки борьбы, раздававшиеся из-за тонкой полупрозрачной стенки, отделявшей соседние дорожки.
— Это какое-то очередное испытание! Лабиринт! — сказал кто-то за спиной Георга, идущего первым и ведущего небольшую группу из семнадцатых и восьмых.
— Наконец-то до вас дошло, — шепотом, чтобы никто не услышал, ответил Георг, уже давно успевший понять, что просто не будет. Тяжело стало ровно в тот момент, когда их шестиногий поводырь скрылся из виду, и направление движения теперь приходилось выбирать самим, ориентируясь только на голос. А потом еще и дробление на группы началось…
Впрочем, Георга это мало интересовала, в отличие от его случайных спутников, меняющихся время от времени. Неизменным оставался лишь рыжий кот, да его хозяин, что следовали за ним по пятам. Да и то, следовал лишь кот, хозяин пару раз порывался свернуть в сторону, пойти по коридору, откуда слышался голос поводыря. Но тут вмешивался кот и начинал орать, в прямом смысле хватая зубами и таща за собой плюгавенького мужичка.
Умная животинка попалась Георгу в напарники…
И такая решимость кота немного его пугала — рыжий как будто знал, что нужно следовать именно за этим человеком, и они обязательно доберутся к цели. Знал это и Георг, ему ли не знать пределов своих возможностей, но такую умную кошку он встречал впервые, у него даже закралось сомнение, а не брат ли он ему? Ведь всякое бывает?
Так они и шли, теряя старых и находя новых людей, заблудившихся в производственном лабиринте. Время от времени в комнатах и залах, которые они проходили, отключалось освещение и приходилось буквально ползти на ощупь. Но темнота это ничто перед тупиком — порой двери на их пути ни в какую не хотели открываться. Георг даже пробовал прикладывать к считывателю кота, но — облом, и приходилось разворачиваться, да идти назад, попутно проверяя все повороты и комнаты, не появилось ли там нового прохода? И не откроется ли сейчас дверь, которая совсем недавно пропустила только одного из их пятерки?
А еще этот голос, которых звал, просил и насмехался над заблудившимся людьми. Он звучал отовсюду и ниоткуда, что затрудняло определение направления движения и заставляло плутать по коридорам и переходам.
Но все рано или поздно заканчивается. Закончился и лабиринт.
Очередной огромный темный зал с единственным источником света ровно посередине, вот финальная точка, уже полная людей, ожидавших не пойми чего. Люди столпились вдоль стен, а в круге света стоял их поводырь. И стоял не просто так, а на горе из самого разнообразного колюще-режущего оружия. Мечи, копья, вилы и ножи, лопаты и прочий садовый инвентарь — чего там только не было. Было и огнестрельное, лежавшее вперемешку с орудием прошлых веков, но последнего было мало — Георг со своей стороны смог рассмотреть всего пару пистолетов, да и то, в одном не было магазина, приемное окошко в рукояти зияло пустотой… А вот насчет людей, добравшихся, как им казалось, до финальной точки, то их точное количество из-за темноты было невозможно определить.
— Все собрались? — механоид, до этого стоявший без движения, ожил. — Семнадцатые номера остаются на месте, восьмые уходят на противоположный край зала.
Опять деление по номерам, вызвавшее в основном недовольство, но были и те, кто радовался…
— Тишина! С вами, биологическими видами, все слишком сложно. Вам нужна еда, вода и подходящая атмосфера — иначе вы умрете. А оптимальная для каждого вида температура? Сколько энергии уходит на то, чтобы прогреть все судно для комфортных двадцати двух градусов по Цельсию? Биологическая жизнь никогда не станет так же успешна, как мы… Особенно в путешествиях по Великой Пустоте! Слишком вы ресурсоемкие и при этом невероятно хрупкие! Но мы работаем с тем, что имеем! А поддержание минимально допустимых климатических условий залог сохранности товара… Вам это понятно?
Никто ничего не понял, но все кивнули и согласились, не отрывая взгляда от самого главного в этом зале. Все внимание людей было приковано к куче оружия, лежащей под ногами у жука. И каждый из людей уже догадался, что сейчас будет. Особенно после зрелища создания биологических вычислительных центров.
— Все вы хотите стать полноправными членами нашего Дома, не так ли? — продолжил жук. — Хотите заработать кредитов и выкупить родственников? Кстати, вернуть свою жену или мужа можно не только за кредиты, но и за заслуги перед Домом, учтите это. Но это сложный и долгий путь, который начнется для вас прямо сейчас. В первую очередь вам нужно знать, что каждый член Дома Ха-Шинь это боец! Умение постоять за себя, готовность умереть, но защитить свой корабль, свой Род, желание быть полезным нам — вот чего мы ждем от вас, от кандидатов. И сейчас вы все это нам продемонстрируете. Продемонстрируете в схватке не на жизнь, а на смерть! И, не нужно так волноваться — если мозг не будет поврежден, то вы не умрете — долгое существование в банке с питательной средой вам обеспечено! А теперь подходите по одному и выбирайте себе оружие! Гладиаторские бои начинаются!
Картинка сложилась.
Вот зачем нужно было деление на семнадцатых и восьмых — сейчас им предстоит сойтись в схватке, финал которой не утешителен.
***
— Восьмые будут сражаться с семнадцатыми! — вещал механоид, стоящий на груде антикварных вещей. — Один на один, так я хочу! Но! Прежде чем начать, я кое-что вам расскажу! Слушайте внимательно, ведь это самое главное, что вам нужно знать! Космос суровое место… Космос не место для слабаков! Здесь нет таких понятий как гуманизм и милосердие! Здесь правит сила, как личная, так и общая! Проще говоря — кто сильнее, на того стороне и закон! А еще в космосе нет такого понятия как справедливость! Как и нет чести! Запомните это! Тот, кто вступил в схватку и победил, не важно, как это произошло, прав! Забудьте про законы — закон всегда на стороне победителей, за редким исключением конечно… Вам это понятно?
— Да… — неуверенно ответила толпа.
— Вас сейчас примерно поровну, — продолжил механоид. — Самые никчемные отсеялись по пути сюда. Туда им и дорога — слабакам в нашем Доме не место! Выходите по одному, выбираете оружие и вперед! Учтите — оружия здесь намного меньше, чем бойцов, если надумали отсидеться до последнего, то придется выйти с голыми руками против вооруженного противника. И сбежать не выйдет — все входы и выходы перекрыты, у вас был шанс затеряться в коридорах и переходах, но вы упустили его… А теперь! Да начнется битва! Единственное пожелание — старайтесь не повредить мозг соперника, все же ценный ресурс… Первые пошли!
Георг первым быть не хотел, да и других желающих не нашлось. Ни с одной стороны, ни с другой, от восьмерок, никто так и не вышел, все застыли словно статуи.
— Нет, нет! Это не правда! — взывала белуга за спиной у семнадцатых, и раздалось тяжелое топанье убегающего грузного человека, которое закончилось ударом о стену. Очень громким ударом, в темноте было не разобрать, где выход, а где просто стена, вот женщина и врезалась…
— Хорошо! Очень хорошо! — многоножка так и лучилась удовольствием, даже лапы потирает в предвкушении. — Мы думали, что паникеров будет больше, но всего один — отличный результат! Здесь собрались воистину самые достойные! И если про кнут я вам рассказал — то вот и пряник! Каждый, кто победит, получит право отсрочить продажу или переработку любого человека, оказавшегося у нас ровно на один стандартный малый цикл, это что-то сравнимое с вашим месяцем, только длиннее на пару земных недель. Хорошая цена, не правда ли? Особенно, если учесть, что здесь есть люди, додумавшиеся продаться нам целыми семьями, включая детей, им точно нужно сражаться за семью! В третий раз повторять не буду — первые пошли!
От семнадцатых вышел негр-табличконосец, восьмых представлял типичный борец. Прямо встреча противоположностей — один высокий и широкий, другой очень широкий и среднего роста. Семнадцатый выбрал меч, не очень длинный, от силы метр, и покрывшийся от времени ржавчиной. Восьмой взял копье, и, стоит признать, пользоваться он им умел. Георгу уж точно не удалось бы повторить и пары приемов из того, что показала восьмерка, запугивая своего противника. Семнадцатый оставался спокоен как скала — одноручный хват и окислившийся меч, смотрящий острием в грудь противника.
— Ха! — это было единственное, что успел сказать восьмерка, прежде чем упасть замертво. Семнадцатому пустое красование и множество ложных выпадов были не нужны — он закончил все одним, еле различимым ударом снизу вверх. Копьеносец даже не успел закончить свой наверняка очень действенный прием, как проиграл. Семнадцатый, в отличие от восьмерки, действительно умел работать мечом.
— Победил семнадцатый! — закончил схватку механоид. — И это еще раз нам доказывает, что каскадер из киноиндустрии ничего не значит перед настоящим бойцом! И учит тому, что в любом деле на первом месте должна быть эффективность, а не пустая красота! Следующая пара!
Большинство из людей только сейчас поняли, что им предстоит сделать. Поняли и запаниковали, рванули в разные стороны, пытаясь найти выход. Один, самый находчивый, даже практически убежал — в одной из стен открылся ярко освещенный проход, из которого выбежали банки — роботы с колбами, вот он туда и рванул, скрывшись за переходом. Правда, убежал он совсем недалеко — через полминуты вернулся обратно, но уже в банке. И, как ни странно, но именно это событие заставило людей смириться и принять свою участь
В освещенный круг шагнула вторая пара.
Копье и топор на длинном древке.
— Сдаюсь! — владелец копья, а оружие после боя оставалось у победителя, сразу же бухнулся на колени, даже не попытавшись напасть.
Топор опешил от такого, так и застыл с занесенным за голову оружием.
— Сто… — механоид, спешащий остановить схватку не успел — сдача до начала драки была лишь уловкой, копейщик-восьмерка воспользовался заминкой и нанес коварный удар, пробивший правый бок противника насквозь.
Семнадцатый, хрипя и воя, упал на пол, сжимая древко копья.
— …оп! — завершил бой механоид. — Победила восьмерка! Хитрость так же считается! Следующая пара!
И пока в круг выходили новые противники, Георг старался рассмотреть, что же произошло с раненым семнадцатым из второй пары. А случилось с ним следующее — банки оттащили его из освещенного круга, и в темноте, которая для Георга была не такой уж и непроглядной, начали оказывать первую медицинскую помощь, не очень спеша лишать его головы. Хорошая на самом деле перспектива — не все угодят в банку, далеко не все…
Бам!
— Ой! — рассматривая работу роботов-медиков, Георг левым плечом словил пулю, вылетавшую из ствола пистолета, который держала хрупкая и такая знакомая ему рыжеволосая девушка. Вряд ли она целилась именно в него, просто не попала в своего противника, а дальше лишь нелепая случайность. Очень знакомая Георгу девушка, где-то он ее уже видел, вот только сразу не мог вспомнить где. Что же до боли, то ее практически не было, но схватиться за раненую конечность все же пришлось.
— Ой! Я не хотела! — рыжая девушка в момент оказалась рядом. — Давай помогу!
— Стоп! — вмешался механоид. — Победила восьмерка! Так тоже можно — ведь никто не уточнял, кто именно является вашим соперником. Вернись назад! Оба семнадцатых остаются в игре!
Повелительного оклика хватило, чтобы девушка испарилась во тьме и вернулась в строй восьмерок. А к Георгу, усевшемуся на пол, поспешила банка, на ходу проверяя остроту своих манипуляторов. Но сначала была анестезия — холодный аэрозоль покрыл место попадания, после же… Георг даже был не рад, глядя как его конечность неумело кромсают, стараясь добраться до пули, застрявшей в кости. Пришлось даже помочь и остановить кровь из поврежденных уже манипуляторами робота артерий и вен. За этой операцией он и пропустил следующий бой, не слишком затянувшийся — семнадцатый, в которого не попала девица, быстро разделался со своим противником из восьмерок.
Дальше бои пошли один за другим — не все они заканчивались смертью одного из оппонентов, народ быстро смекнул, что достаточно нанести несерьезную рану и победить, но бывали и исключения. Случайностей и охочих до крови никто не исключал. Георг же приходил в себя, стараясь как можно скорее вернуть руке работоспособность, чему очень сильно мешала полимерная повязка на ране, ставшая частью его тела. И телу это не нравилось — оно зудело и чесалось под медицинским покрытием, стараясь избавиться как от осколков кости и оболочки пули, так и от высокотехнологичных бинтов. Не стоит и говорить, что без медицинской помощи было бы лучше…
— Следующая пара! — скомандовал механоид, но в круг света так никто и не вышел.
Смельчаки и отчаянные закончились, остались только осторожные и трусливые.
— Следующая пара или будет наказание!
Восьмерки и семнадцатые забурлили и вытолкнули вперед первых попавшихся под руку.
Двух испуганных девиц затолкали в круг.
Но все решилось слишком неожиданно:
— Камень, ножницы, бумага? — вместо того, чтобы напасть, как делали все до них, спросила восьмерка.
— С-согласна! — ответила семнадцатая.
И понеслось…
Как оказалось, так тоже можно было, ведь никто не ставил никаких ограничений и правил. Главное тут победить, а как, и в чем — не имеет значения. А гора оружия, уменьшившаяся уже наполовину, лишь кусочек декораций, призванный направить людей по ложному пути.
Видя это, а так же все следующие схватки в самые разнообразные несмертельные игры, Георг успокоился и перестал спешить с приведением себя в норму. Проигрыш ножницам или камню не несет за собой потерю головы, можно не тратить последние ресурсы организма на восстановление. В этой ситуации напрягало лишь одно — в независимости от того, выиграл человек или проиграл, он должен был выбрать себе оружие и вернуться с ним к своим родным номерам, уже прошедшим испытание. Кстати про них, Георг прекрасно видел, как они кривили лица от осознания своей глупости, а некоторые даже вслух выражали свое недовольство тем фактом, что им пришлось проливать кровь и убивать в ситуации, когда все можно было решить мирным путем.
Спустя час, а может и два — Георг как-то потерялся во времени, может анестезия так действует, куча оружия превратилась в набор из десятка не самых хороших и популярных средств причинения вреда ближнему своему. А из противников остались лишь трое — две восьмерки и он, Георг.
— Следующая пара! — скомандовал механоид.
И пока двойка восьмерок решала между собой кто пойдет, Георг, симулируя ранение, начал выбирать оружие.
А выбора на самом деле и не было…
Первой ему в глаза бросилась примитивная рогатина, получившаяся из поломанных граблей. Высушенная до каменной твердости древесина удобно лежала в руке, да и сам Георг когда-то умел обращаться с рогатиной, в те далекие времена охота еще была разрешена, и он охотился с помощью самодельной рогатины на хищную дичь. Вот только теоретически опыт есть, а практически тело уже успело позабыть… Мечом он не владел и даже никогда не думал о таком — зачем оно ему? Огнестрельного оружия не осталось, все разобрали. Топор, дубинка, нож… Единственное копье слишком длинное — не меньше четырех метров, от римской черепахи видимо… Все сильно побитое временем и ржавчиной, все хорошее разобрали, остался лишь никому не удобный мусор.
Выбор пал на простой плотницкий топор, единственное оружие из оставшихся, совмещающее все наилучшие черты. Длинная рукоять как у копья, местами острое лезвие, не уступающее ножу, и тяжелый обух, способный потягаться в силе дробящего удара с дубинкой, обитой железной лентой.
Сложный выбор, на который Георг потратил непозволительно много времени.
Восьмерка же выбрала дубинку — наилучший вариант для новичков.
Напротив Георга стоял непримечательный мужчина среднего возраста и среднего всего, что только можно было использовать в описании человека. А еще он проиграл последней восьмерке — тому самому медведоподобному мужику, спрашивавшему у механоида про свою жену. Впрочем, такому легко проиграть — судя по тому, как восьмерка вперед ногами влетела в освещенный круг, силы ему было не занимать.
— Камень…? — дрожащим голосом начал восьмерка, но договорить не успел.
— Стоп! — прервал бой косможук! — Так не интересно! Эй ты, что спрашивал про свою жену! Мне надоело смотреть на ваши глупые игры! Я хочу настоящей битвы насмерть! Выходи! А ты, с дубинкой, пошел прочь!
— Ага, прямо сейчас! Я не дурак! — ответил медведь, и прикрикнул на убегающую восьмерку. — Стой! В круг!
— Выиграешь — получишь свою жену, таково мое слово.
— Это меняет дело! — здоровяк, как минимум на две головы выше Георга, мгновенно оказался в круге, попутно успев подобрать копье и отломить от него нижнюю часть рукояти. Сделал он это легко и непринужденно — хрясь об колено и вот в руках у него дубинка.
— Но и это не все, — продолжил механический торговец. — Смерть окончательная, банки не будет! Согласен ли ты!?
— Подходит! — ответил за двоих здоровяк.
Георга никто не спрашивал, как будто его и не существовало, поэтому он поудобнее взялся за рукоять топора и приготовился к битве насмерть.
Так они и встали друг против друга, оценивая противника и не решаясь сделать первый шаг.
Со стороны это смотрелось как противостояние льда и пламени. Лед — Георг, слишком спокойный и сконцентрированный, а огонь — его противник, подвижный, азартный и очень опасный. Да еще и глаза медведоподобного сияют боевым пылом, не иначе как Георгу повезло повстречаться в бою с кем-то из потомков его родни, иногда такое случается…
И в таких случаях действовать нужно быстро.
Отрешенность сменилась решительностью, замешенной на холодном расчете. Георг быстро бросился в атаку, поднимая топор над головой. Восьмерка блокирует удар серединой обломанного древка, удерживая его с обоих концов руками.
Блокирует и легко, словно пушинку, отбрасывает Георга назад, радостно скалясь при этом:
— Силен, но со мной тебе не сравниться! Нападай!
И Георг нападает, во всю используя свое преимущество в скорости и маневренности. Пара обманных взмахов и вновь удар из-за головы, который все так же блокируется серединой дубины.
— Ха-ха, слишком предсказуемо! — ухмыляется здоровяк. — Ай!
Георг вместо того, чтобы как в прошлый раз вырвать лезвие из древка и отступить после неудачной атаки, положил топор набок и, используя дубинку как направляющую, потянул его влево, со всей силы ударяя обухом по указательному пальцу правой руки противника. Можно было конечно точно так же снести лезвием все пальцы на левой руке, но восьмерка правша и это мало поможет Георгу. А тут как минимум сломанный палец ведущей руки, да и не хотел Георг никого калечить…
— Хитро! — теперь отступает восьмерка, тряся поврежденной кистью. — Но что ты скажешь на это!
Отступление было отвлекающим маневром, закончившимся быстрым наскоком и серией беспорядочных уларов, прилетавших с самых разных сторон. И лишь часть из них Георг смог отбить или блокировать — пару самых неожиданных, прилетевших в голову и по ребрам, он пропустил. Восьмерка слишком лихо меняла ведущую руку, перехватывая дубинку за конец, что помогало менять направление ударов.
А еще у противника Георга было слишком много сил — удары сыпались один за одним, а их темп даже не думал падать! И разорвать дистанцию просто не выходит — стоит только сделать шаг назад, как медведоподобный уже сбоку и блокирует путь к отступлению. Спас Георга пинок в грудь восьмерке, от которого тот лишь немного пошатнулся, а сам Георг отлетел как от стены.
— Давайте уже быстрее! — вмешался в бой механоид. — Становится скучно, не решите все за минуту — не видать тебе жены как своих ушей!
Восьмерку такое заявление взбесило, и он с криком бросился в атаку на Георга, застывшего на границе света и тьмы.
И именно линия терминатора арены позволила Георгу нанести первую серьезную рану противнику.
Всего-то нужно было присесть под пролетевшую на уровне головы дубинку, да шагнуть влево и назад, уходя во тьму зала. Восьмерка пролетела вперед, увязнув в стене зрителей, попутно кому-то выдав дубинкой на орехи, а Георг уже был сзади, да как следует приложился обухом по затылку противника.
Но и это не отправило восьмерку в беспамятство — лишь больше разъярило. Да и зрители, стоявшие рядом, могли поклясться, что слышали колокольный звон в момент соприкосновения топора и черепа…
Издав звериный рев медведоподобный превратился в медведя, отбросив в сторону мешающую дубину. А Георг и сам не понял, как в одной руке у него оказалась рогатина, до этого лежащая у лап механоида, а во второй уже занесенный для удара топор.
Страх заставил вспомнить былые времена, о которых Георгу хотелось забыть. А его противник наоборот растерял весь разум. Превратившись в дикого зверя, прущего на охотника, ранившего его. И пусть восьмерка все еще была человеком, но вот его повадки радикально изменились! Теперь только напролом, да задушить в своих объятиях.
— Хрясь! — сломалась рогатина, упертая в грудь медведю. От напора рукоять не выдержала, а двузубая вилка осталась торчать из груди восьмого.
Рука с топором действовала сама, легко отделяя левую руку противника от плеча.
А дальше все как на охоте — зверь ранен, нужно лишь подождать, когда ослабнет от потери крови, чем Георг и занялся, нарезая круги по освещенному участку зала.
Восьмерка упала на четвертом круге.
И с уменьшением артериального давления к противнику вернулся разум:
— Добей… Не хочу в банку! — из последних сил прошептал мужчина.
Через мгновенье и один удар все было кончено.
— Хорошая схватка, мне понравилось, — нарушил тишину механоид. — В качестве награды можешь забрать себе его жену.
— Не нужно… — Георг впервые заговорил с момента начала боев.
— Я дал слово, и ты ее получишь, а что будешь с ней делать — меня не волнует! Да будет так! А теперь слушайте все! Поздравляю, вы прошли первое испытание! Большая часть из вас прошла… — робот затих и посмотрел на ряды из роботов с банками на спине, пока еще пустыми, но наглядно говорившими о том, что инопланетяне рассчитывали на совсем другой результат. Но и обезглавленных тел людей также хватало…
Посмотрели и люди, стараясь забыть или наоборот запомнить цену за возможность жить дальше.
— Но не стоит радоваться раньше времени, — после недолгой паузы продолжил робот. — Впереди вас ждет третий акт нашего испытания, не зря же вам оставили оружие! Да начнется охота!