Перед сном воображение Лёхи не на шутку разыгралось: он предвкушал, как будет листать бестиарии, в которых описываются все виды нечисти и её слабые места; как освоит силу, из потерянного пацана превратившись в грозного мага; как станет уважаем в обществе, так что никакие тиуны больше не посмеют наглеть. Однако вхождение в ряды службы началось с быстрого заучивания основ веры, а закончилось крещением.
— Меня ж в детстве крестили, хоть я этого не помню! — вяло протестовал Лёха. — Вы же сами у меня крестик нашли.
Юноша предусмотрительно умолчал о своём неверии.
— Кто знает, в каком обряде тебя крестили, — возразил игумен Назарий. — Лишним не буде. А ежели истинно православный христианин, то чего страшиться тебе?
Вскоре Лёха согласился, про себя решив, что воспримет обряды как формальность. «Спасибо хоть, что крёстного мне не навязали, — думал Лёха перед тем, как окунуться в холодную монастырскую купель. — А то могли подсунуть в этом качестве какого-нибудь Олега. Ещё не хватало его наставления слушать».
Наконец началось что-то интересное для Лёхи. Каждый божий день допускали в тайную книгохранительницу, откуда потом юношу приходилось выгонять чуть ли не бранью и розгами — настолько захватывало чтение рукописей о чудовищах, пускай даже церковнославянский давался с трудом. Оказавшись счастливчиком, что имеет право держать в руках редкие книги с тайным знанием, Лёха только здесь по-настоящему понял, какое это великое благо — Интернет, ведь поразительно, когда у тебя есть лёгкий доступ к невообразимо гигантским пластам информации, накопленной человечеством за тысячелетия, и открыть её ты можешь всего за пару нажатий. Да величайшие умы прошлого всё бы отдали, чтоб хоть на денёк прикоснуться к такому сокровищу! «Только тратил я ту возможность на всякую хрень, — с горечью подумал Лёха. — Теперь вот стопке книг радуюсь до невозможности».
Весьма занятно было разглядывать на страницах красочные миниатюры — вот изображение волколака, разрывающего жертву на куски. А вот безкровельный — домовой, которого выгнали из освящённого попами жилища, так что ничего иного не осталось, как только скитаться и вредить обитателям других домов поджогами, порчей посевов и разорением курятников. На следующей странице леший засовывал в пасть кричащего охотника, и в эту иллюстрацию Лёха вглядывался особенно долго. «Совсем забылся, — вздрогнул парень, — смотрю на это, как на развлекательную книжку. А ведь такова реальность этого мира. Монстры — существуют. И я сам недавно чуть не стал жратвой для одного из них». Осознание это было особенно пугающим в полумраке того подземелья, где читал книгу; здесь лишь тусклый огонёк свечи удерживал тьму. Лёха с мелкой дрожью невольно бросал взгляды на затенённые углы, будто ожидая, что оттуда волной исторгнутся те самые монстры, о которых только что прочитал. Он даже впервые искреннее перекрестился. «И ведь это значит, что безопасных мест нет, — чем больше юноша обретал знаний о нечисти, тем больше возрастала тревога, которая не притуплялась и при свете дня. — В монастыре твари тоже могут достать. И мне в любом случае придётся с ними сталкиваться! Я ж ведь могу разделить судьбу Бельчонка и Глеба. Это совсем не игра. Блин, зря, наверное, подписался на такую фигню…»
Пораженческие настроения несколько рассеялись, когда дело дошло до боевых тренировок. Первая из них проходила на поляне недалеко от монастыря. Подгоняемый нетерпением, Лёха шёл впереди команды борцов, а потому прежде других достиг полянки. Борцы, наоборот, задержались, затеяв спор о чём-то.
Не в силах без движения дожидаться их прихода, Лёха запрыгал как боксёр, с сопением молотя кулаками по воздуху и совершая уклоны «маятником» от незримых атак нечисти. «Всё равно размяться надо, — юноша поднырнул под лапу воображаемого волколака, и всадил сокрушающий апперкот по зубастой челюсти». Только Лёха собирался мощным хуком уничтожить очередного лешего, как вдруг замер, услышав пение.
Тонкий девичий голос будто обволакивал поляну мягкими переливами.
— Ирина?.. — прошептал Лёха. — Не… Не похоже на церковное пение. Да и не слышал я ранее, чтоб она…
К тому же слова приглушённо доносились с противоположной стороны поляны. Зачарованный щемяще сладким мотивом песни, юноша сам не заметил, как ноги несут его туда, откуда звучит голос. Вот Лёха подступает к краю поляны, а вот уже крадётся по роще, затаив дыхание, чтобы ни один лишний звук не нарушал прекрасного пения. Удивительное дело, вроде бы певица всё ближе, но слух не разбирал её слова чётче, они всё ещё словно обрывочно просачивались сквозь стену. Лёха дополз до берега озерца, и спрятался за пышной порослью.
Из укрытия юноша разглядел девушку, что стояла в воде почти по пояс. Влажная рубаха прильнула к её бледноватой коже, — отражающей солнечный свет как снег — так что можно было в полной мере восхититься изящными изгибами бёдер и стройной талией. Незнакомка чуть поглаживала чёрные как безлунная ночь волосы, которые ниспадали почти до поясницы. Природа вокруг будто входила в неспешный ритм с дивным пением: ветер не решался тревожить зеркальную гладь воды и шуршать листвой; даже самые непоседливые и крикливые птицы затихли и только изредка встряхивали крылья.
Но девушка вдруг сама смолкла, а через несколько мгновений обернулась и посмотрела туда, где затаился Лёха. Её стан оказался не менее прекрасным, чем вид со спины: сквозь полупрозрачную ткань виднелись очертания соразмерной груди и соски. Юное лицо с гармоничным сочетанием черт и зелёные глаза, блестящие подобно изумрудам… Вдобавок взирающие прямиком на Лёху.
Осознав, что его раскрыли, юноша встрепенулся и отпрянул. Однако сделал это столь неловко, что перекатился через голову, хрустя ветками как пьяный медведь. Поднявшись, Лёха ожидал услышать испуганный девичий вопль или ругательства. Но бросив смущённый взгляд к озерцу, юноша увидел, как девица усмехается и отнюдь не пробует прикрыться. Наоборот, Лёха уверился, что в её лукавой улыбке и чуть сощуренных глазах читается приглашение. Юноша скованно ступил к берегу. Девушка шаловливо повела пальцем по озёрной глади, как бы подбадривая парня.
Нога погрузилась в воду, однако он почему-то не чувствовал того неприятного холода, что непременно бывает, когда заливает башмаки. Лёха зашёл по колено и где-то на периферии разума промелькнула мысль: происходящее как-то неестественно, будто похоже на сон. Заметив колебания парня, девушка негромко рассмеялась, а затем игриво обрызгала его. Это простое действо не позволило подозрениям укорениться, их словно унесло быстрым речным потоком и потянуло ко дну водоворотом как обессиленного человека, не умеющего плавать.
— Холодно, — томно прошептала девица, — согрей меня.
Она вынула из его растрёпанных волос веточку с листом, которая застряла там после неуклюжего переката, а потом положила ладони на Лёхины плечи, а его пальцы коснулись стройной талии. Такой обжигающе холодной — слишком холодной даже для мокрой одежды.
— Вот так русалка приманивает к себе, и топит беспечных молодцев, — озорство девушки сменилось серьёзным выражением.
Не успел Лёха опомниться, как черты её лица чудовищно исказились, а глаза почернели. Девушка с шипением раскрыла рот, показав ряд треугольных, как у пираньи, зубов.
От испуга Лёха плюхнулся спиной в воду. Вынырнув, он панически заспешил к берегу, то и дело спотыкаясь и окунаясь лицом. Добравшись до суши, парень на четвереньках засеменил в сторону поляны, но вдруг врезался в чьи-то ноги. Подняв взор, он узрел Олега. Позади него стояли Ирина и Евдокия.
— Слава Богу! — выкрикнул Лёха и повернулся к озеру. — Тут монстр!
Только сейчас юноша обнаружил, что русалка не преследует его, а только заливисто смеётся. Её лицо вновь приняло человеческий облик.
— Ну, теперь мы тебе зададим, — пробубнил Лёха, поднимаясь, — борцы, приготовьтесь!
— Ну-ну, распушил перья, мокрый петух! — хохотнула Евдокия.
— Чё? — бросив взгляд через плечо, Лёха обнаружил, что в отличии от него борцы не спешат принимать боевые стойки. — Чё вы?..
— Целыми днями за книжками сидишь, а про русалок не узнал, — проворчал Олег, уходя к поляне.
— Вот посему борцам и надобно взращивать в себе христианские добродетели — чтоб так бестолково не угодить в беду, — осуждающе проговорила Ирина, и последовала за Олегом. — Срам какой.
Монахиня была одета в ту самую обтягивающую форму, которую Лёха наблюдал в бою с лешим.
— Ты, кажись, помыться не успел, — протянула русалка, выходя из озера так легко и грациозно, будто вода не стесняла движений. — Рано вылез. А спинку потереть?
Взойдя на берег, девушка вытянула губы для поцелуя, но Лёха отступил — отчётливо сохранился в памяти образ чудовищной русалки.
— Звать меня Весняна, — промолвила она, шутливо поводя пальцами у носа Лёхи. — Дуняша, чего ж не сказала, что новый борец будет эким красавцем?
— Евдокия, хоть ты мне объясни, как это понимать, — обидчиво попросил Лёха, наблюдая за стройной фигурой уходящей русалки. — Вы же борцы с нечистью! Почему здесь так спокойно ходит русалка?
— Ну, не всяка нечисть для нас вражина, — пояснила Евдокия. — Токмо та вражина, кто людям вредит и козни строит. А ежели помогает, то даже соратником назваться может. Но надобно тут честно признать, что не всяк в народе или ажно в службе согласен с сим. Иные мыслят, что всякую нечисть с белого света изжить надобно. Ирина, вот, недолюбливает Весняну, скажу я тебе, хучь от русалки польза нам немалая… Да ты не горюнься так! Ну, попался, бывает. Потопали обучаться, заодно согреешься и подсохнешь. А может статься, что и моя новая игрушка в сём поможет.
Когда все собрались на поляне, Евдокия извлекла из мешка ту самую «игрушку» — медный ручной сифон с какими-то механизмами и мехами. Штука эта смотрелась громоздкой, но могучая женщина легко вертела её в руках.
— Прямиком из мастерской, — гордо провозгласила Евдокия, дёргая за рычажки. — Надобно токмо здеся щёлкнуть… тут надавить… послать силушку сюда… да как же оно… ух… называется сие мудрёно… Сифоно…
Поделиться названием Евдокия не успела — оружие опередило. Из медной трубы вырвался поток пламени. Лёха успел пригнуться, так что отделался слегка подпаленными волосами. Огненная струя полетела в Ирину, но та отпрыгнула, лихо перевернувшись прямо в воздухе. Твёрдо приземлившись на ноги, монахиня приняла свой обычный невозмутимый вид, словно и не грозил только что несчастный случай.
— …фор, — ошарашенно закончила Евдокия. — Ой… простите…
— Не сожги лес, — устало вздохнул Олег под смех Весняны, раскачивающейся на ветке у края поляны.
Видно, повторять это ему приходилось нередко.
Тренировка, однако, началась не с отработки рукопашных приёмов или магии, а со стрельбы из мушкетов и длинноствольных пистолетов с колесцовыми замками. Сперва Лёха сильно увлёкся старыми огнестрелами, но потом испытал расстройство. Точность и дальность оружия оставляла желать лучшего, к тому же после каждого выстрела приходилось долго возиться с перезарядкой. «Короче, неудивительно, что когда я драпал из посада, то по мне бахнули только разок, — думал Лёха, засыпая порох в ствол. — Попробуй попади из такого». Большую часть времени занимала не столько тренировка точности, сколько отработка скорости перезарядки и утомительная постановка стрелковых позиций по команде Олега. Ирина умудрялась палить прямо в головокружительных прыжках или с перекатов.
«Вот отстой, — Лёха проталкивал шомпол в ствол. — Сейчас бы сюда нормальную пушку, дробовик там или “калаш”. Никакой магии тогда не нужно, любую нечисть можно пострелять. Так, стоп… Я же ведь опережаю местных лет на четыреста с лишним, а значит, могу донести до них что-то из современных технологий. Блин, я могу рассказать им про автоматическое оружие, взрывчатку и всё такое! Устроить настоящий технологический прорыв. И создать какую-нибудь вундервафлю, что переломит ход истории!»
Воображение Лёхи рисовало картины, в которых он разворачивает перед изумлёнными государем и боярами обширные свитки с детальными чертежами боевых механизмов. Юноша видел, как царь делает его вторым лицом в государстве — конечное же, завалив роскошью — и назначает главным по строительству секретных оружейных мастерских. А вот Лёха прохаживается мимо стройного ряда стрельцов, прижимающих к себе автоматы Калашникова… или, вернее, автоматы Лёшникова! В следующей сцене юноша гнал верхом уже на танке, стреляющем по разбегающимся в ужасе врагам, а над головой небо рассекали баллистические ракеты…
Хотя пока над головой пролетел только подзатыльник Олега.
— Шомпол погнёшь! — крикнул мужик. — Не пихай его как разгорячённый пёс!
«Да-а, и впрямь разбежался, — спустился Лёха с небес на землю. — Чего я им расскажу и передам, если сам даже приблизительно не знаю принцип работы всяких механизмов? Только на смех поднимут. А если бы даже оказался я настоящим конструктором, то просто знаний мало, чтоб в производство пустить линейку оружия. Для этого надо ещё целую современную инфраструктуру создавать, для чего, в свою очередь, нужен обширный круг специалистов, а не один только хитрожопый гений. Едва ли у государства, только недавно вылезшего из Средневековья, найдутся на это ресурсы. Но, допустим, создал бы я современное оружие, окей. Как долго оно продержится только в руках моих соратников? Кто-нибудь за золотишко и другие ништяки продаст на сторону кучу пушек или принцип их работы. Рано или поздно вундервафля распространится за пределы одной страны, и тогда первоначальное преимущество нивелируется. Или смута однажды случится, так что братья будут убивать друг друга из этого оружия… В общем, надо не фантазировать, а работать с тем, что есть».
Лёха выставил мушкет в стрелковую позицию, и сосредоточился на мишени…
На каждом занятии так или иначе учились пользоваться магической силой. Следуя указаниям Олега, Лёха фокусировался на своём внутреннем состоянии, то учащал дыхание, то наоборот замедлял вплоть до сильных задержек.
— Не буде ведь всякий раз себя до гнева доводить, чтоб силу призвать, — наставлял Олег. — Надобно, чтоб она не по случаю приходила, а подчиняясь твоей воле.
Лёхиной воле сила подчиняться не спешила, только спустя несколько дней тренировок удалось ненадолго осветить синим руку.
«У меня и в родном мире хватало стрессовых ситуаций, но магия не проявлялась, — размышлял юноша, пробуя повторить трюк. — Получается, дар силы раскрывается только в этом мире. Однако не совсем верно называть это магией, представляя, как нечто сверхъестественное. Я призываю силу определённым настроем и волевыми манипуляциями, то есть мозг отдаёт телу команды, регулируя физические процессы. Именно на физическое состояние отзывается магия. Значит, её природа тоже материальна и действует по строгим законам».
Впрочем, у других на этот счёт имелись иные взгляды.
— Добродетели! — убеждённо заявила Ирина. — Именно добродетели дают силу. Посему их надобно воспитывать в себе. Смирение, бескорыстие, честность, целомудрие…
Она пустилась в длинный перечень, уже в начале которого Лёха заскучал, понимая, что если сила и впрямь зависит от этих качеств, то ему нескольких жизней не хватит, чтобы достичь вершин магического мастерства. «Если бы я мог открыть менюшку персонажа со всеми параметрами добродетели, — усмехнулся юноша, вполуха слушая неутихающую монахиню, — то многое у меня было бы на единичках и нулях, а то и вообще в минусе».
— Сестра, я вроде как слышал, как Дуня однажды назвала тебя Дарьей, — вдруг перебил Лёха. — Это почему?
— А?.. — Ирина смутилась. — Ах, да… Так меня родители нарекли при рождении. Моё мирское имя. Но ты меня так не называй. И Евдокию я уж сколько раз увещевала не произносить сие имя.
— Значит, только по церковному обращаться. Ла-адно. Слушай, а ведь то новое имя, ну, которое с принятием обета даётся, оно ведь в честь кого-то, да? Святого там…
— Истинно так. Имя моё в память о святой византийской императрице, коей я должна подражать.
— Ирина, которая императрица, — задумался Лёха, который отнюдь не был знатоком по истории Царьграда, но что-то когда-то слышал. — Я дико извиняюсь, если вдруг ошибусь, но это, случаем, не та императрица, что в борьбе за власть сына ослепила? А то если так, то подражание, хе-хе, получится таким себе. Мне даже немного страшно.
Хоть говорил он осторожным и невинным тоном, Ирина вздёрнула подбородок и раздражённо сощурилась.
— Может, и ослепила! — вырвалось у монахини, хотя она быстро совладала с собой и опять приняла бесстрастный вид. — Но зато опосля дерево в честь сына посадила, и денно и нощно поливала его покаянными слезами. И в житии святой Ирины было много добродетельных подвигов. О сём помнить надобно, а не сказывать про…
Девушка отвернулась и ушла, громко щёлкая пистолетом.
— Тебя ежели не ослепит, то язык отрежет, — не без улыбки сказал Олег, слышавший обрывки разговора. — Хотя эт больше по части Весняны.
Магическим даром, как узнал Лёха, обладают очень немногие счастливчики. И чаще всего сила проявлялось среди благородных людей, например, тех же бояр. В любом знатном роде обязательно был хоть один человек, обладающий даром.
Постепенно овладение магией давалось Лёхе всё лучше, он уже мог контролируемо придавать своей силе различные формы, будь то сотканные из синего света короткий клинок или подобие щита, только пока не удавалось долго поддерживать их. Потому юноша с завистью смотрел на то, с какой лёгкостью Олег или Евдокия воспламеняют предметы непродолжительным прикосновением; на то, как Ирина рассекает чучела магическим светом или укрепляет тело, если требуется нанести удар. Одна только Весняна не показывала своих возможностей, да и вообще не всегда присутствовала на тренировках. «Нечисть помогает борцам с нечистью, — не переставал удивляться про себя Лёха, впрочем, не осуждая такой расклад. — Интересно, русалку они тоже креститься заставили?»
Бывало, не просто отрабатывали удары, а устраивали между собой тренировочные бои в игровой манере, когда надо только перехитрить соперника, взломав его защиту без нанесения удара. Все неизменно легко «побеждали» Лёху, тогда как он сам не мог попасть даже по Евдокии. Вскоре выяснилось, что в той ночной стычке за пределами монастыря Олег поддавался, позволяя противнику атаковать.
— У меня ж тогда не было поручения порубать тебя на куски, — ворчал мужик, подавая руку Лёхе, в сотый раз сбитому на землю. — Токмо пробудить в тебе магию и позволить ей выплеснуться.
На каждой тренировке с Лёхи сходило семь потов — так сильно гонял его лидер команды.
— Чай не хочешь закончить, как Глеб и Бельчонок, упокой Господь их души, — говорил Олег после громких требований к измождённому юноше двигаться резче и бить твёрже. — Не хочешь? Так работай!
В тренировочных перерывах юноша с большим интересом внимал байкам о столкновениях с нечистью. Особо словоохотливой по этой части оказалась Евдокия, по десять раза болтающая об одном и том же: как молотом разнесла на куски череп баламутеня, как сожгла жердяя или кикомору болотную. Иногда, правда, Олег или Ирина поправляли женщину, уточняя, что чудище было не таким огромным и грозным, как рисуется на словах. Хоть Лёха прежде был свидетелем боя с нечистью, видел проявления магии и призывал её, однако до конца ему всё не верилось, что скоро он сам сможет рассказывать подобные истории. Не верилось и когда под конец лета вместо тренировки Олег объявил, что помощи борцов ждут в слободе неподалёку.
— По всему видно, что дело там серьёзное, — сказал он. — В ночное время мертвяки бродят окрест, а ещё говаривают, дескать, в сумерках на дорогах видели жуткие тени всадников. Несколько жителей изуверски убиты, их тела обезображены. Чуть позже расскажу больше, а пока устраивайте сборы, ибо уже завтра буде выходить.