Он ответил:
- Дорога на Спартель мне не известна, но я могу
объяснить, как проехать на Финикийское кладбище.
Его правильная гладкая мягкая французская речь стелилась, как шелк.
- Держу пари, что вы из южной Франции,-с
улыбкой заметил Аввакум.
- С Корсики,- ответил тяжеловес.- Не кажется ли
вам, что заставлять ждать себя столько времени по
меньшей мере непочтительно и глупо? Тем более вынуждать меня стоять на виду у всяких типов?
- Весьма сожалею,- сказал Аввакум, говорить грубости на этом деликатнейшем языке было бы святотатством.- Весьма сожалею,- повторил он.Увлекся рас
суждениями о слабых взаимодействиях. Вы знаете, подобные взаимодействия подчас нарушают не только за
кон сохранения четности, но и симметрию античастиц.
Это крайне важно.
Человек в белой куртке окинул его свирепым взглядом.
- Довольно,- сказал он.- Ваши античастицы меня
мало интересуют, вернее, вовсе не интересуют! - Он по
молчал и добавил: - Держитесь моего правого плеча
и не отдаляйтесь от меня больше чем на полшага, ясно?
- Ясно! - кротко улыбнувшись, сказал Аввакум.
Они вышли на улицу Хазбах. У противоположного
тротуара ждало такси. Они сели, и, когда машина тронулась, человек в белой куртке спросил:
- Вы в каком отеле остановились?
Аввакум ответил, что "остановился" он, конечно же, в "Эль Минзох".
- Езжай к "Эль Минзох",- буркнул человек в белой куртке шоферу.
Машина подъехала к отелю.
Когда они поднялись по лестнице, человек в белой куртке сказал:
- Ступайте за вашими вещами. Я подожду вас в
вестибюле.- Он взглянул на часы.- Максимум пять
минут, ясно?
Ясно ли? Кровь барабанной дробью застучала в висках, Аввакум, однако, тотчас же овладел собой и с улыбкой склонил голову.
О боже, этот человек впервые в жизни опустил голову!
Мальчишка-слуга вынес из лифта его чемодан, а сам он пошел расплатиться к кассиру. Человек в белой куртке ждал его у стеклянной двери.
- Номер остается за мной еще на два дня,- тихо сказал Аввакум.
- Значит, вы вернетесь? Очень хорошо,- кассир закивал головой.
Тут, при выходе из вестибюля, Аввакума постигло первое несчастье. Уступая дорогу даме, которая шла прямо на него, пристально глядя ему в лицо, он круто повернулся на каблуках, не в силах оторвать глаз от ее лица. Блондинка была так хороша, так хороша!
Галантно уступить дорогу даме было вполне достойно мрамора "Эль Минзоха", но его транзистор, висевший на перекинутом через плечо длинном ремешке, при этом сильно застонал - от резкого поворота он стукнулся о мраморную колонну. Раздался глухой звук - транзистор был в кожаном футляре. Мрамор и не почувствовал этого удара, а вот сердце Аввакума сжалось так, словно накололось на что-то острое. Много ли нужно было хрупкому радиопередатчику? У Аввакума потемнело в глазах. "Эль Минзох" стал похож на гробницу.
- Пять минут давно истекли! - сказал человек в
белой куртке. Он снова уставился на него свирепым
взглядом.
- О, держу пари, что дама, с которой я только что
разминулся,- итальянка, притом непременно из южной
Италии,- вздохнув, сказал Аввакум.- А вы какого мнения на сей счет?
Человек в белой куртке сердито ответил, что у него на сей счет нет своего мнения.
Тот же день. В порту
Они подошли к причалу. Там их ждала черная шлюпка с тремя гребцами. Гребцы были в матросских тельняшках в белую и синюю полоску.
- Я капитан Франсуа,- сказал, обращаясь к Аввакуму, человек в белой куртке.
- Пауль Шеленберг,- представился Аввакум.
Профессор физики.
- Будьте любезны сесть в шлюпку,- сухо предложил Франсуа.