Где-то там, за домами, должна быть "Чертановская", торговый центр и масса ларьков.
Чувствовал, что зверею. От усталости и перенапряжения, наверное.
Мало мне своих заморочек, так еще и Женька подсиропил.
Но с друзьями всегда так. Радости уравновешиваются заботами.
И все-таки достали меня ролью загнанного зайца! Хорош я сейчас: взмыленный, неуклюже придерживающий на бегу норовящую улететь широченную шляпу, с выскочившим из воротника, развевающимся за спиной шарфом. Очень, должно быть, похож со стороны на испуганную, впавшую в панику беспомощную дичь.
Я споткнулся, захромал, резко сбавив скорость, и начал сворачивать наперерез мужичку, когда прямо передо мной мягко засветился плафон в салоне какой-то иномарки. БМВ. Молодой изящный мужик раскладывал на заднем сиденье какие-то свертки. Погоня, увидев мою слабость и подворачивающийся мне шанс, прибавила ходу. Но - все еще молча, все еще без оружия в руках. Не милиция. Те бы уже давно разорались или даже стрельбу открыли. Им, коль они передо мной обнаружились, скрывать от населения нечего, да и не умеют теперешние менты в массе своей тихушничать. Те, кто умел, ушли туда, где поденежнее или почище. А эти, мужик с бабой, тихо стараются взять, не привлекая внимания к себе. Либо урки, либо федералы из органов.
К милиции у меня отношение осторожное. Но не такое, как у Шмелева. Мне с ней дело иметь не страшно, а хлопотно. Она для меня - та же армия, в которой я хоть и бывший, а все ж таки офицер. Слишком много моих однополчан стало мильтонами, слишком тяжела и паскудна нужная их работа, чтобы я всерьез мог воевать со своими. Меня коробит, когда солдат зовут "мусорами" или "ментами". Не на облаке живу, никого не идеализирую. Но - коробит. Предпочитаю знакомое с детства "мильтон". Все-таки не "мент". Приложить, если кто-то из них обнаглеет, - это одно, а вот калечить или поносить не могу. "Свои" они мне, так иху мать, власть советскую.
Органы - другое дело. Я сам себе орган. Тут мы на равных: они - те же урки, только при погонах и должностях. Однако если урки на закон плюют, но озираются, то эти - нет. Наоборот, он сам перед ними юлит. Да, хорошо бы с какой-нибудь такой "конторой" подружиться (кроме, конечно, родного УПСМ). Лучшая крыша из возможных. В свете вышесказанного я демонстративно притормозил возле "бээмвухи" и вроде бы полез в салон. Ключи торчали в замке зажигания, что означало дополнительные возможности.
- Стой! - наконец выкрикнул бичеватый, но не в полный голос. А так, для понимающих, в чем смысл ситуации. - Лежать! Руки за голову! Стрелять буду!
Молодой хозяин машины решил, будто эти крики касаются лично его, и очень привычно повалился на пол салона. Подивившись его прыти, я испуганно бросил сумку рядом с машиной, задрал руки и повернулся к преследователю, наставившему на меня ствол.
- Не стреляйте! Что вам надо?! Я тут ни при чем. Я юрист, член коллегии адвокатов! - Я старался и держаться и думать соответственно: "Я маленький, взъерошенный. В панике. Руки трясутся. Чего тебе меня бояться? Ты такой большой и сильный! Опытный очень. Я же от тебя убегал? Убегал. Значит, боюсь без памяти!"
Он поверил. Пистолет держал уже стволом вниз, приближался хотя и настороженно, но вполне распахнуто. Женщина, увидев, что опасного сопротивления нет, резко сбавила шаг и оружия не достала. Далее все происходило, как в тренировочном зале. Когда его левая рука стала обхлопывать мою левую подмышку, я зажал ее предплечьем, одновременно врезая ему щепотью правой под ухо. Есть там точка, от удара по которой мышцы шеи сжимаются спазматически, забрасывая голову назад. Затем, повернув его к себе спиной, не обращая внимания на вывалившийся из его ослабевшей руки белесый ТТ, достал свой ПМ. Прихватив горло бичеватого в замок, я наставил "макарку" на опомнившуюся даму. Она уже и молнию куртки расстегнула, и левую руку за пазуху сунула. Света от лампы над подъездом и от окон мне хватало, чтобы видеть все четко. Я крикнул ей:
- Стоять! Руки вверх!.. Тебе, дура, что, стрельбы не хватает?.. Иди ближе. Да шевелись ты, пока ментовки не понаехали!..
Пошла живее. Выходит, я прав: шуметь и привлекать внимание им не хочется. Выправка у нее заметно строевая. Пока идет, бросаю быстрый взгляд назад. Так и есть: наш молодой человек зашебуршился, пытаясь что-то достать из-под водительского сиденья. Возвращая взгляд к женщине, бросаю ему через плечо:
- Ты бы лежал, а? Не по тебе базар!.. - И дамочке: Ну, шевелись, ты, кривоногая! - Пусть обидится и думает не обо мне, а о том, почему я ее кривоногой назвал. Судя по тому, как и какими микрофонами они нафаршировали шмелевскую квартиру, по изрядно истершемуся ТТ - не высокого класса исполнители. Или фирма бедная. Или руководитель странный. Или специально подставляются.
- Руки на капот, сука! Левой рукой документы, живо! - И в тот момент, когда она машинально опускает глаза на свою грудь, сую левую руку в нагрудный карман ее еще бесчувственного напарника, потом во второй. Сгребаю все обнаруженное вместе с бумажником и без всякой нежности роняю тело на тротуар. Швырнув добычу на заднее сиденье машины, подхожу к женщине вплотную:
- Не глупи: стреляю в живот! Она выкладывает перед собой на капот нечто, напоминающее служебное удостоверение.
- Теперь оружие, - командую я. - Правой рукой! Медленно!.. Отходи от машины. Повернись спиной.
Выкладывает пушку. Тоже ТТ.
Прижав ствол к ее затылку, обшариваю грудь, бока. Так и есть, еще один пистолет на пояснице. Сначала выдернул и сунул себе в карман этот ПМ, потом вытащил из кармашка на ее ремне электрошокер, а из нагрудных карманов остальные документы и какой-то приборчик. Из джинсов, ощущая ее тугое тело, достал связку ключей и пакетик с жучками. Рассовывая трофеи по своим карманам, попятился к капоту. Швыряю ее ТТ в кусты, потом - в другую сторону - ТТ мужика. Он уже хрипит и шевелится, приходя в себя. Обшариваю его карманы, прибавляю к своей добыче газовый баллончик, рацию и аналогичный пакетик с жучками. Потом возвращаюсь к тетке и прошу ее по-хорошему:
- Теперь успокойся. Скажешь, что преследуемых оказалось слишком много. Ксивы твои тебе нужны? Говори - некогда!
- Нужны. - И она напрягла плечи, чтобы, вывернув мою руку с пистолем вверх, добраться до моей челюсти.
- Будешь дергаться - пристрелю. Говори адрес или телефон, чтобы мог вернуть по-тихому. А начальству скажешь, что была пустой. Быстрее, пока напарник не очухался!
Повторяя про себя названный ею номер, я вернулся к машине и стволом пригласил молодого человека на водительское место.
- Я могу и без тебя обойтись, но тогда ты свою тачку хрен уже увидишь. Повезешь?
- Без проблем, шеф! - Видимо, он наблюдал за происходящим, и это его впечатлило. Как только он освобождает пол, укладываю туда свою сумку:
- Тогда без фокусов.
Он уселся, а я, стоя рядом, переложил ПМ в левую руку, а правой стиснул ему шею. Загривок у него накачанный, но при моей хватке только пальцы свести - и одеревенеет. Прижав чуть-чуть, чтобы дать ему это ощутить, скомандовал:
- Рук с баранки не снимай. Медленно объезжай ее - справа. Так... Еще немного. - Когда мы отъехали метров десять от женщины, я юркнул на заднее сиденье и, захлопывая дверцу, разрешил:
- Давай вперед. Быстро до улицы, но там - очень постепенно. Очень! Выруливай на Варшавку и - к "Тульской". Все понял?
- Абсолютно!
Больно, до ссадины, стукаю его стволом:
- Не трогай зеркало! Чем хуже ты меня запомнишь, тем целее будешь.
- Извини, шеф.
Развалившись у него за спиной, зажигаю плафон и просматриваю документы. Женщина везде, в том числе и в паспорте, зовется одинаково: Лариса Павловна Курбанова. А вот что касается должности... Она одновременно оказалась и лейтенантом угрозыска, и капитаном внутренних войск, и капитаном из службы охраны президента, и капитаном отдела внешней разведки ФСБ. Все липа. А значит, я имел полное право им сопротивляться. Уже легче. С мужиком маленько по-другому: он то Свиридов, то Дмитриев. Но набор тот же. Вот еще совместители на мою голову! В реквизированной мной у парочки рации вначале кто-то кого-то материл и посылал писать рапорта, потом приказывал не спускать глаз, а потом потонул в шипении. Забросив трофеи в сумку, я ощупал хозяйские свертки, сваленные на заднем сиденье. Что-то твердое, прямоугольное. Спросил у водителя, чтобы разговор завязать:
- Слушай, а ты кого возишь?
- Я-то?.. Вице-президента банка "Молодая Россия", а че?
- Там, в Чертанове, кто живет: он или ты?
- Не, никто. Это я к дружку заезжал, кассеты брал. А че?
- Не дергайся. - Я через плечо обшарил его карманы.
Слава богу, хоть у этого все было на одно имя и на одну должность. Визитку его я на всякий случай прихватил с собой. Мы немного попетляли по окрестностям Варшавского шоссе, и ничего подозрительного я не заметил. Но когда включил детектор для обнаружения электроники, его зашкалило. Неужели это активизирована изъятая мной у оперативников техника? Нет, детектор показывал, что маяк где-то в машине.
- Скажи-ка мне, приятель, - свирепея, попросил я водителя, - какую гадость ты здесь включил?
- Че? Ни фига я не включал!
- А то я не вижу? Не зли меня.
- Ну не знаю, не знаю я... А! Так это ж спутниковая охрана! Она всегда работает. У нас тут передатчик где-то, даже я сам не знаю, он на спутник передает. Это чтобы можно было найти машину, если угонят.
Тьфу, дьявол. Я тут кручусь-проверяюсь, а меня спокойненько на экране компьютера отслеживают.
- Рули к метро.
В первом же удобном переходе, в нише, осмотрел себя детектором чисто. Некоторое время посидел на мраморной скамеечке, поглядывая на поезда и прохожих. Счастливые они люди. Как это здорово: брести, не глядя по сторонам и не озираясь, думая о чем-то приятном и делая только то, что хочется. По крайней мере, по вечерам и в выходные. После разговора с Женькой Шмелевым меня потянуло проинвентаризировать все имеющееся у меня барахло, что можно - реализовать без неприятностей и вернуться с имеющимся капиталом в нормальный бизнес. В торговлишку. Или в рекламу. Знаю одного головастого журналиста, который имеет хорошие идеи, но не умеет найти для них спонсора.
Если обеспечить его капиталом, то через годик-два можно будет неплохо жить на проценты. Если б еще и При была рядом, ничего больше и не надо.