- В Балатонэмеде! - отвечал тот, переводя взгляд на Хубера. - Меннелю теперь безразлично, где вы его похороните. А фирма может сэкономить на этом кучу денег.
- Казмер! - резко оборвал его профессор.
- А что, дядюшка? - откликнулся Табори-младший. - Тебе ведь известно, что это так. Сам же просил нас в прошлом году, чтобы тебя похоронили именно здесь.
- Это не имеет никакого отношения к делу, - возмутился профессор. - И прошу тебя, перестань паясничать. Никого не интересуют твои советы.
Казмер, войдя в роль расходившегося сорванца, только пожал плечами:
- Как вам угодно. Я ведь хотел как лучше. Надеюсь, не обидел? - сказал он, посмотрев на Хубера.
- Ничуть, господин инженер, - заверил его гость. - Откровенно говоря, вы правы. Но ведь есть семья: отец, мать, братья. Они настаивают на отправке тела на родину. Вы же знаете, что такое родительская любовь.
- Не знаю, - безразличным голосом бросил Казмер. - Я не знаю своих родителей. Родители подкинули меня в чужое парадное, когда мне было не то два, не то четыре месяца. - По его лицу промелькнула горестная усмешка. Но вполне возможно, что и они тоже горевали бы, узнав о моей смерти.
- А родители ваши еще живы?
- Не знаю. Никто этого не знает. Даже моя приемная мать, усыновившая меня.
- Простите, - сказал немец. - Я не хотел сделать вам больно.
Казмер махнул рукой и отвернулся. И в этот момент на террасу вошли женщины. Казмер поспешил навстречу матери, ласково осведомился о ее самочувствии и, повернувшись к Хуберу, воскликнул, смеясь:
- Вот видите, доктор, почему вы не сделали мне больно? Потому что у меня есть мама. В тысячу раз лучше, чем самая родная. - Казмер нежно обнял и поцеловал мать. - Мама, а у нас гость. Вы еще не знакомы?
Хубер поднялся и поклонился Бланке Табори. И вдруг Казмер почувствовал, как дрогнуло у него под рукой ее плечо. Он крепко прижал к себе мать, испуганно спросил:
- Что? Что с тобой? Тебе плохо?
- Жарко, - едва слышно прошептала она.
Лиза опомнилась раньше всех. Крикнув профессору, чтобы он поскорее вызвал врача, она побежала в кухню за водой. Но Бланка и слышать не хотела о враче, уверяя, что она просто перегрелась на солнце и что это скоро пройдет.
Лиза смочила ей водой виски, лоб. Профессор же с глубокой тревогой взирал на все происходящее, не зная, что делать.
- Я пойду к себе, - тихо проговорила Бланка, с трудом поднимаясь из кресла. Казмер подхватил ее под руку и вывел из гостиной.
- Упрямцы! - сказал им вслед Табори-старший.
- С ней уже и раньше так бывало? - почему-то вдруг заинтересовался Хубер.
- В последние дни - несколько раз, - доставая из серванта бутылку абрикосовой водки, ответил Табори. - Хочется думать, ничего серьезного. Он налил себе и гостю. - Моя сестра - женщина крепкого здоровья. Крепче стали. Я всегда дивился силе ее воли.
Профессор опустился на кушетку, закрыл глаза. В его ушах зазвучали однажды оброненные сестрой слова: "Если мне станет совсем невмоготу, я знаю, как поступить. Но ты не бойся, Матэ, решительный миг еще не пришел".
- Можно еще вам налить, профессор? - дошел до его сознания голос Хубера.
- Да, пожалуйста. - Он протянул свою рюмку в сторону, откуда доносился голос гостя.
Вернулся Казмер. На лице его уже не было беспокойства.
- Ей лучше, - сказал он. - Не волнуйся. Ты же знаешь, у мамы отличное здоровье. Только ее все время как магнитом тянет на солнце, а это ей как раз противопоказано.
- Мне не хотелось бы вмешиваться... но на вашем месте я обязательно пригласил бы врача, - заметил Хубер.
- Господин Хубер прав, - подхватил Казмер. - Мы это сделаем. Очень скоро. Хотя я не предполагаю ничего опасного. Мама просто очень устала. И немудрено: взвалить на себя столько забот и хлопот. Месяц назад от нас ушла прислуга. Она одна ведет хозяйство: убирает, стряпает.
От взгляда Казмера не ускользнуло, что Хубер слушает его с явным интересом, профессор же сидит с отрешенным видом. "Зачем я, собственно, все это рассказываю?" - подумал Казмер, однако, словно помимо своей воли, продолжал:
- Внезапная смерть Меннеля очень подействовала на нее. Представьте себе: вы беседуете с человеком, вместе завтракаете, а через полтора часа вам звонят и говорят, что ваш собеседник только что утонул.
- Через полтора часа? - перестав мерить шагами гостиную, спросил Табори. - Откуда ты взял? Прошло не меньше двух с половиной часов.
- Да? Может быть. В конце концов неважно, через сколько часов позвонили, - заметил инженер. - Интересна сама ситуация.
- Интересна? Что ты находишь в ней интересного?
- Ну как же? Внезапно умирает здоровый человек. Молодой, жизнерадостный. Это же не только трагично, но и интересно. Разве ты не согласен со мной?
- Я считаю это ужасным! - возмущенно выкрикнул Табори. - Да-да! Ужасным и трагичным.
- Фантастическим и непонятным, - добавил Хубер. - В Гамбурге мы все были в недоумении. Кто мог убить Виктора, за что?
- Мы тоже недоумеваем, - подтвердил профессор. - Да и милиция...
Казмер махнул рукой.
- Милиция... Знаю я их. На все эти вопросы мы никогда не получим ответа.
Табори-старший стоял, прислонившись спиной к камину, и смотрел в сад.
- Как знать? - обронил он. - Жизнь доказывает обратное: ни один вопрос не остается без ответа. И я убежден, что милиция очень скоро поймает преступника или преступников...
- Возможно, - погасив сигару, проговорил Хубер. - Только Виктору это уже не поможет. - Он взглянул на часы. - Машина Меннеля в гараже?
- Да, - сказал профессор. - Власти разрешили ее переправить на родину покойного. Это его собственный автомобиль?
- Я отвечу вам на этот вопрос, когда увижу машину. Не исключено, что он приехал сюда на служебном автомобиле. Но возможно, и на своем. У него был "БМВ-250".
- А это "мерседес", - сказал Казмер, - "Мерседес-280".
- Ключи от машины у вас, господин профессор?
- Казмер, не сочти за труд. Они лежат у меня в кабинете, на письменном столе. Сегодня утром мне их передал майор Балинт, - сказал Табори, заметив вопросительный взгляд Хубера.
Когда Казмер вышел, гость спросил: