Я вышел за стену. Чёрная кепка, коричневая кожаная куртка, штаны с боковыми карманами, пояс, кобура, приличный охотничий нож и крепкие ботинки на толстой подошве.
Одежда и нож стоили пару сотен часов. Если не больше. Астра же выдала их бесплатно. Сказала, что я должен всё выкупить, когда стану сёрчем и разживусь на камни. Но пока могу пользоваться. Кредит без первого взноса, который мне идеально подходил. Конечно, я мог взять столовый нож из дома. И даже привязать его к палке, соорудив что-то вроде копья. Но оружие, сделанное профессионалами, — надёжное и не сломается в самый неподходящий момент. Нож с пятнадцати сантиметровым лезвием был как раз таким.
От стены я далеко не отходил. Прогуливался туда и обратно, привыкая к новым ощущениям. А они были. После той встречи с псом и близостью смерти я понимал, что мир за пределами города опасен. Хотя при свете О́но и рядом со стеной таким не казался.
На высохшей земле фиолетовыми пятнами лежали клочки травы. Почти везде — втоптанный песок или мох. Невысокие леса стояли небольшими кучками там, где собиралась вода после дождей. В середине дня красный гигант О́но занимал приличный кусок места на небе. Становилось жарко, а свет напоминал Земной.
Адепты Оксила верили в связь всевышнего с О́но. Всемогущий бог управлял гигантским газовым шаром и подавал им сигналы. Ему приписывали странные фиолетовые ночи и другие особенности света из-за преломления в атмосфере. О́но не светило так же ярко, как солнце. На него можно было смотреть в обычных очках. И если повезёт, даже заметить выбросы газов.
Находясь в зените, звезда напоминала сопло огромного космического корабля. И по легенде Преподобного Артура прогневавшийся Оксил однажды зажжёт О́но по-настоящему и испепелит всех грешников. От бренных останется прах. Чревоугодники застрянут на Окслессе навеки и будут перерождаться во всё более ничтожных существ, пока не растратят запасы духовного кислорода. А адепты станут частью О́но и отправятся в рай. Ну или что-то вроде того.
Если бы я своими глазами не видел пса, то и не подумал бы, что пустошь так опасна. С большего — спасибо равнинам — местность вокруг Перевального хорошо просматривалась. И просто появиться из ниоткуда у зверей не получится. Лишь в некоторых местах к Перевальному близились опушки лесов. Коричневые стволы, тёмная зелень внутри и фиолетовые кончики листьев, будто кисточки в краске. Раскачиваясь на ветру, леса переливались разными цветами. Завораживали. И одновременно пугали. В темноте между стволами таилось что-то опасное. Клыкастое, когтистое и безумно жаждущее кислорода. Кровососущие монстры отточенные эволюцией до высшей степени эффективного изъятия кислорода из других особей через кровь.
В первую вылазку я обошёл Перевальный по кругу. Мельком посмотрел на фермы и склады. Браслет оценил мои прогулки под палящим О́но:
Навык выносливость успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 3 %. Текущий прогресс — 13 %.
Разрешённый уровень потребления — 2.
На второй день я отходил от стены дальше. Приближался к лесам, потом возвращался. Хотел понять, когда псы учуют меня и решат, что я отошёл от города достаточно далеко. Астра сказала что к стене они подходят только ночью, днём прячутся в лесах. Но в лес Астра ходить не советовала. Там псы чувствовали себя, как черви под землёй.
На третий день я увидел собравшихся в экспедицию сёрчей. Пятеро мужчин собрались возле пугалки. Штука эта напоминала станок для забивания свай. Как на стройке. Десятиметровая железная конструкция с тремя направляющими и ударным поршнем в середине. Когда пугалки работали, я слышал шум гидравлики и бульканье сочащегося из поршней масла. Медленно пугалка оттягивала поршень вверх, а затем скидывала. Железный стержень врезалась в землю на глубине метров трёх-четырёх и запускал ударную волну. От пугалки во все стороны летела пыль, а на краю зоны её действия из-за подземных вибраций образовывался почти идеально ровный круг радиусом метров на тридцать.
Пугалки напоминали столбы электропередач. От Перевального они удалялись на полтора километра, а потом прятались за холмом. В какой-то степени они и были столбами электропередач. Провод тянулся по их вершинам, чтобы запитывать самих себя.
Сёрчи собрались на краю первого безопасного круга. Грудный давал им наставления перед походом. Из-за грохота пугалки и ветра я ничего не слышал. Ближе подходить не хотел. Сёрчи не особо радовались меня видеть. Особенно когда узнали, что я припёрся уже со вторым уровнем потребления. Все они начинали карьеру сёрчей нулёвками. А тут появился выскочка. Выскочек никто не любит.
Выслушав наставления Грудного, сёрчи выстроились в линию, как спринтеры на старте. По команде побежали к следующей пугалке. Добежали, остановились, чтобы немного передохну́ть, и побежали снова.
Грудный дождался, пока группа скроется за холмом, и пошёл в Перевальный. Проходя мимо меня, он ничего не сказал. Не усмехнулся и не злился. Смотрел безо всякого интереса, будто поставил на мне крест. И в этом его чуйка не подводила. Рассчитывать на меня, как на будущего курьера камней, не стоило. Пройдёт ещё неделя, и я свалю из этого места навсегда.
В перерывах между разведкой я занимался спортом. Технику упражнений отлично помнил с кластера. Там, чтобы не сойти с ума, мы занимались почти каждый день. Первое время тело Нолана сопротивлялось, но через пару занятий я вышел на стандартный комплекс.
Навык выносливость успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 4 %. Текущий прогресс — 17 %.
Навык сила успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 4 %. Текущий прогресс — 21 %.
Навык выносливость успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 3 %. Текущий прогресс — 24 %.
Навык сила успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 3 %. Текущий прогресс — 27 %.
Навык выносливость успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 2 %. Текущий прогресс — 29 %.
Навык сила успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 2 %. Текущий прогресс — 31 %.
Разрешённый уровень потребления — 2.
Поначалу казалось, что физические упражнения — быстрый путь к открытию третьего уровня потребления. За день я поднимал прогресс на семь-восемь процентов. Так было только поначалу. Позже ситуация изменилась. Как и с любым другим навыком в реальной жизни существовала большая разница между «ничего не умею» и «умею хоть что-то».
Каждый новый навык, для которого у Нолана не имелось опыта, быстро повышал общий уровень прогресса на первых шагах. Но чем больше я занимался одним и тем же делом, тем тяжелее было «удивить» браслет.
На четвёртый день, когда человечек в разделе «состояние» стал прозрачным, и перестали болеть обе руки, я решил действовать.
К тому времени я прочитал несколько брошюр по выживанию и поспрашивал советов у Астры с Касом. Сёрчем это меня не сделало. Но я хотя бы понял примерную тактику походов. Двигаться нужно днём, когда хищники менее активны. О́но испаряет влагу, затрудняет передвижение, заставляет расходовать больше кислорода. Именно поэтому хищники Окслесса предпочитали охотиться ночью. Во всяком случае наземные. Путь нужно выбирать с островками безопасности в виде скал, чтобы не добрались черви. Для ночёвок использовать герметичные и сохраняющие тепло палатки, чтобы не привлекать хищников.
Недалеко от Перевального лежала выработанная жила. Раньше там были огромные залежи камней. Из-за этого месторождения и образовался перевалочный пункт Базы. Его давно выработали и переставили пугалки. Кас и Астра говорили, что любители острых ощущений до сих пор ходили на заброшенную жилу. Среди отвалов можно было найти небольшие камни.
Мне показалось это идеальным местом, чтобы попробовать свои силы.
К заброшенной жиле вела дорога. Когда-то по ней каждый день ездили грузовики и транспортные машины с добытчиками. Сейчас она понемногу зарастала. По краям дороги примерно через каждые пятьсот метров лежали бетонные плиты. Когда горянкам приходилось возвращаться из карьера пешком, они использовали плиты, как островки безопасности. Я тоже посчитал разумных их использовать. Не хотелось бы на пустом месте привлечь какую-нибудь тварь. Тем более что я понятия не имел, с чем или кем мне придётся иметь дело.
Передвигаться в пустоши нужно спокойно. Я шёл медленно, смотрел в оба и старался не увеличивать расход кислорода, чтобы не выпускать лишний углекислый газ и не привлекать хищников.
Через пару километров пути я оказался на окраине вытянутого карьера. Отработанная жила тянулась на пятьсот метров в ширину и метров на десять уходила под землю. Выработка образовывала три яруса-серпантина. Первые два оставались сухими, а последний затопило водой. По крутому склону с вершины к воде тянулись две ржавые трубы — всё, что осталось от старой разработки. Раньше насосы откачивали воду.
Смотреть на карьер было довольно любопытно. На кластере вахтовики добывали руду подземным способом. Тут добыча — открытая. Но я примерно представлял, сколько времени и техники нужно было задействовать, чтобы перелопатить столько грунта. Даже не верилось, что когда-то в Перевальном было столько техники. Сейчас же только на ферме я видел несколько грузовиков, переоборудованных под хоз работы.
Долго глазеть я не стал. За стеной всё нужно делать хоть и не спеша, но в меру быстро. Решительность — наше всё.
Возле главного спуска я разглядел много свежих следов. Именно то, о чём говорили Астра с Касом. Любители пощекотать себе нервы, а заодно обзавестись камнями на карманные расходы, до сих пор ходили к жиле.
Идти по следам и искать камни возле главного спуска — потеря времени. Там и без меня всё выгребли. Отвязав от рюкзака приличного размера кирку, которую мне выдала Астра, я пошёл по верхнему уступу. Близко не подходил, чтобы не обвалить песок и не наделать шуму. Ушёл почти на противоположную сторону, нашёл место, где не было свежих следов, и спустился на первую ступеньку.
Искать камни — довольно легко. На кластере мы использовали всякие научные штуки. В том числе потому что некоторые минералы нужно было не просто добывать, но и сразу обрабатывать, иначе во время извлечения из пустой породы они теряли свои свойства. Сколько ценных минералов было загублено из-за расхлябанности горняков — не сосчитать. Тут же всё работало по старинке. Я снял высохший слой песка сантиметров на двадцать и сразу же добрался до глины. Выдолбил приличный кусок, разбил его на мелкие комья? поискал глазами бирюзовые отблески камней. Нету. Взял следующий кусок и повторил упражнение. Вот и вся наука.
Ковырялся где-то с полчаса, пока не нашёл первый камень. Размером он был всего на пол ногтя. Толщиной — пару миллиметров. Но был почти прозрачным, с минимальным содержанием кислорода. Пока шёл и копался, потратил в пять раз больше, чем этот камушек. Но зато приобрёл более полезное:
Навык выживание успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 1 %. Текущий прогресс — 32 %.
Разрешённый уровень потребления — 2.
Ещё бы. После того как я полчаса копался в земле и чуть было не плюнул на всю эту затею, найти даже мелкий почти прозрачный камушек — конкретный успех. Мозг это оценил. Да и в целом я уже заметил, что за любые действия за пределами города браслет синхронизировался лучше. Как если бы из учебки меня выгнали на фронт. Каждый час за стеной приравнивался ко дню в Перевальном.
Следующие два камня нашёл быстрее. Повезло. Они оказались в одном куске породы. Я уже обрадовался, понадеявшись, что наткнулся на их скопление. Потратил много сил и времени, перелопатил кубометр породы, но рядом больше ни одного камня так и не нашёл.
Четвёртый камень был примерно такого же размера, как остальные. И он был хорошим. Матовый, насыщенно-бирюзовый, ещё чуть темнее — и зелёный. Йохан назвал бы такой камень кристаллом.
Хотя как только раднит не называли. Местные предпочитали — просто камни, от Грудного я слышал и более редкое — стекло. А вот Йохан придерживался своего правила. Камни — это обычные минералы, не выдающиеся, а кристаллы — редкие и богатые полезным веществом.
Навык выживание успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 4 %. Текущий прогресс — 36 %.
Разрешённый уровень потребления — 2.
Камень был отличным. Я вытер его о футболку и посмотрел на свет. Даже через лучи О́но камень не стал слишком прозрачным. Такие кристаллы мне не доводилось использовать. Хотелось поскорее засунуть его в браслет и проверить — на сколько часов он потянет.
Но я не спешил. Перед использованием камни лучше хорошенько очистить. В идеале обработать специальным раствором. Если не заморачиваться — то хотя бы водой сполоснуть. В полевых условиях сёрчи используют и грязные камни. Но тогда в браслете остаётся больше грязи, приходится его вычищать. Иногда разбирать для полной очистки, а таким занимаются только мастера, вроде Астры.
Ополаскивать водой я камень не стал. О́но стояло в зените и пару лишних глотков мне точно не помешают, особенно если дела с добычей пойдут так же туго.
На втором уступе, с которого начиналась вода, я что-то заметил. Чёрный предмет торчал из-под обвалившейся горной массы. И пока я выдержал очередную паузу, чтобы привести уровень расхода в норму, решил подойти ближе и посмотреть. Но подобраться не получилось. С одной стороны проход перекрывался теми самими водоотводящими трубами, а с другой стороны серпантин обвалился. И именно камнями и огромными кусками породы этот предмет и завалило на втором ярусе.
Трубы ржавели и со временем протекали, раньше вода вдоль них лилась обратно в карьер. Рядом с трубами уступы были скошенными и дряблыми. Впритык к трубе я не подходил, опасаясь обвалить несколько тонн земли и оказаться…
Да, точно. Я подошёл достаточно близко и рассмотрел торчащую из-под завала руку. Точнее — костяшку, торчащую из кожаного рукава. По одежде было похоже, что это не горняк. Те носили спецовки отличительного цвета. Я видел много фотографии. У Линара, у Астры, в книге Преподобного. Этот неудачник либо был сёрчем, либо кем-то из руководства рудника. Может, кем-то ещё.
Ветер слой за слоем сдувал песок, пока не открыл погибшего под завалом. И даже если подростки из Перевального видели труп, то не осмелились сунуться. Добраться до него непросто и опасно. Труп был сам тому подтверждением. Он ступил на дряблый порог и скатился к первому ярусу вместе с десятком тонн грунта.
Спускаться туда без верёвки — не вариант. Хотя очень хотелось. Думая над тем, как лучше поступить — продолжить добывать камни или сбегать в Перевальный за снарягой для спуска, пока О́но ещё высоко — я взял кирку. И пока идея созревала у меня в голове, потихоньку продолжил долбить. Выковырял один кусок грунта, затем второй, а когда доставал третий, кто-то схватил меня за руку.
Сердце забилось быстрее. На рефлексе я задержал дыхание.
На кисть правой руки намоталась влажная резиновая верёвка. Она была серого цвета и покрывалась маленькими пупырками. Слизь из-под верёвки-жгута растеклась по руке. Тягучая, светло-жёлтая.
Скользнул взглядом вниз. Верёвка появилась из ниоткуда. Торчала прямо из-под земли в полутора метрах от меня. Вокруг неё дрожала земля. Грунт вздыбился, словно брызги воды. На свет показался червь. Языком он держал мою руку и, помогая извивающимся телом, потянулся ко мне.
Я рассмотрел чёрное дно его рта и четыре тупых зуба — два сверху и два снизу. Морда напоминала змеиную, да и он сам. Здоровенный такой питон с обхватом в торсе сантиметров тридцать. Каменные чешуйки перемалывали попавшиеся между ними камни и песчаные грудки. Вокруг морды торчали шипы, которые и помогали червям путешествовать под землёй, вращаясь и прорывая себе путь, как подземный буровой станок.
Отскочив в сторону, я ударил киркой. Острый край вошёл в складки между чешуёй. Червь загнулся дугой и попытался переломить острие кирки. Надавил изо всех сил. Камни трещали и осыпались крошкой, но металл не поддался. Он задрожал, выгнулся в другую сторону и позволил мне вырвать кирку.
Светло-коричневая кровь, будто машинное масло брызнула на меня, обляпав лицо и куртку. Червь раскрутился и нырнул в грунт.
На время я остолбенел, наблюдая, как передний край прячется под землёй, а хвост вылезает из другой дыры и тащится следом. Прикинув, что червь достигает в длину метров около десяти и немного понаблюдав за ползающими по карьеру камушками от подземной вибрации, я пришёл к выводу, что пришло самое время сматываться.
Браслет перебивался сигналами синхронизации и предупреждениями о повышенном расходе. Я подхватил рюкзак, закинул на плечи. Разогнался, вскочил на откос. Помог себе киркой и выскочил на нулевую высоту карьера.
Червь не издавал никаких звуков. Единственной его мелодией была почти неуловимая вибрация в ногах. Я побежал по дороге. Вспомнил наставления из брошюры и через пятьдесят метров резко остановился. Под землёй червь слеп. Топот моих ботинок ещё больше привлекал его. Я остановился, чтобы сбить его со следа. Прислушался к вибрации…
Он выскочил прямо из-под ног и поднял меня на полметра на горочке из песка. Тупые зубы вцепились в ботинок. Две пару зубов сверху и снизу, будто дробилка, с невероятной мощью и скоростью перемололи подошву моего ботинка, расщепив резину в крошки.
По спине стекал пот, песчинки залетели в глаза. Жёлтая жижа на руке жгла и плавила волосы, просачиваясь под куртку. Если бы червь вцепился зубами чуть выше, моя ступня превратилась бы в свисающих из мясорубки фарш.
Я ударил киркой из-за головы. Удар получился точным. Кирка в моих руках задрожала, зазвенел металл, из-под острия выскочили искры.
Навык выживание успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 14 %. Текущий прогресс — 64 %.
Разрешённый уровень потребления — 2.
Вторая сильнейшая волна синхронизации прокатилась по телу. Оттолкнувшись от пасти, я соскочил на землю и побежал. По дороге я перепрыгивал с одной бетонной плиты на другую. Червь всегда присутствовал где-то рядом. Он пробовал достать меня на плитах, уползал вперёд и пытался подловить. Рыл предо мной траншеи и один раз зацепил хвостом.
Ещё метров через сто он взлетел в воздух, как дельфин из воды. Подбросил меня. Каменная чешуя оставила россыпь синяков на моём теле, в некоторых местах зажевала одежду, превратив куртку в ошмётки.
По лицу катилась розовая жижа — кровь и пот. В левом колене что-то хрустело, а оторванная подошва цеплялась и мешала бежать. Браслет вибрировал красным. Первый раз за время пребывания на Б3412 я почувствовал, что задыхаюсь. Хрипота в лёгких, разъедающая боль от ядовитой слюны, почти ослепшие от пыли глаза.
Он снова выпрыгнул из земли и плашмя рухнул на землю. Влажный свист языка. Тварь схватила меня за ногу. По земле червь передвигался медленнее, почти со скоростью обычной змеи, а я полз от него на карачках. Правая рука почти не слушалась, я упирался и тащил её за собой. Обжигающий яд добрался до ноги.
Сил не осталось. Я перевернулся на спину и смотрел, как десятиметровая тварь вздымается надо мной. Хвост впивается в землю, а голова вытягивается перед прыжком. Меня накрыла его извивающаяся тень, заслонив О́но. Червь прогнулся. Затрещали каменные чешуйки, будто слежавшиеся позвонки. Он спрятал язык, шире раскрыл пасть…
Новая волна вибрации прокатилась от головы до пят. Червь дёрнулся. Следом ещё один удар. Червь выгнулся дугой, чуть не завязался на узел. Между чешуек, куда я засадил кирку, брызнула кровь. Ещё один подземный удар и червяк взревел. Голос его походил скорее на гортанный хрип. Плашмя упал на спину и стал вращаться, будто брошенный на стройке миксер. Морда погрузилась под землю и исчезла, хвост потянулся следом.
Встав на колени, я подхватил кирку и принялся долбить по хвосту, высекая искры, пока кирка снова не застряла между чешуйками. Червь с недовольством потряс хвостом, отбросил кирку метров на пятьдесят, брызнул коричневой кровью и исчез в песке. Я выхватил из кобуры нож. Полз по его кровавому следу и наугад дырявил землю:
— На, сука! На, сука! Получи, мразь!
— Ха-ха-ха-ха! Ну всё-всё, хватит! Не обижай его!
Кто-то схватил меня за ногу и оттащил назад. Нож оставил трёхметровый порез на теле Оксила. Лёгкие работали, как выхлопная труба, выплёвывая углекислый газ. Часы в браслете таяли быстрее, чем в два раза.
Уровень потребления кислорода — 180 % от нормы.
Перехватив нож прямым хватом, я перекатился на спину. Рядом стоял мужичок. Смуглая, почти чёрная кожа, тысячи морщин, сальные волосы под кепкой. Лет около сорока. Носил замасленную робу непонятного цвета. Огромной ладонью он продлил козырёк кепки и с добродушной улыбкой смотрел вдаль.
— Хорошенький, сукин сын, — пробормотал мужик и покачал головой.
За его спиной высилась десятиметровая железяка — пугалка. Раз в десять секунд она скидывала поршень, и я чувствовал игру песка у себя под задницей.
— Кто?
Руку и ногу жгло. Я закатал рукав. Наскрёб горку песка и стёр ещё не впитавшийся в кожу яд. Повторил то же самое с ногой. Яд червя был не опасен.
Мужик меня не замечал. Утопленные и спрятанные под огромными бровями глаза смотрели на последние вибрации камней. И когда всё затихло, он вдруг скривился и посмотрел на меня:
— Совесть-то у тебя есть?
— Простите?
Спрятал нож, поднялся и с большего отряхнулся.
— Пугалка и так его испугала! Зачем ещё бил потом?!
Уровень потребления кислорода — 160 % от нормы.
Браслет потихоньку выравнивал расход, тело успокаивалось. На всякий случай я потряс головой, чтобы прогнать симптомы контузии:
— Вы спрашиваете, зачем я бил тварь, которая только что чуть меня не сожрала?
— Ха! — мужик ударил себя по штанам, оставив отпечатки рук на замасленном комбинезоне. — Сам виноват!
— Серьёзно?
— А кто ж ещё виноват?
— Я на него не напада́л?
— Во даёт! — мужик потрепал себя за ухо. — Жареная курочка в клетке изморённого голодом раба тоже не напада́ет!
— Простите, а вы кто?
— Ветер пустоши, почему вы все такие важные? Червячок имеет такое же право кушать, как и люди! Твой кислород — моё дыхание. Ветер — касание. Тепло О́но — любящий взгляд. Слыхал?! Они, между прочим, приспособлены намного лучше нас. Оксил выбрал ихсвоим дыханием. И именно им возвращаться в его лоно бирюзовой пыльцой вечности. Мы — во! — крикнул он и потряс у меня перед лицом браслетом. — А они — часть пустоши, часть живого.
Глядя в бегающие глазки и наблюдая за слишком быстро меняющимся выражением лица, я понял, что разговор у нас не получится.
— Всё понял. Спасибо, что спасли меня.
— Слышал про каменную дрель?! — он вдруг заулыбался и слепил из пальцев бесформенную фигуру. — Брачные игры червей, ага… Вот так сцепляются и др-др-др-др… Понял?!
— Что?
— Трутся и камушки стирают, др-др-др! Пугалку мне в задницу, сколько времени?! Добытчики уже вернулись или нет? — он почесал голову. — Пугалки выключать?
Я пожал плечами.
— Кажется, пора. Преподобный будет ругаться за перерасход!
Мужичок развернулся и побежал в будку, от которой тянулся провод к первой пугалке.
— Больше за кружочки не заходи, мальчик! — крикнул он мне напоследок.
После всей той чуши, что он наговорил, я не сразу и понял, что речь про вибрационные круги, оставляемые пугалками. Мужик был точно чокнутым. Хотя как тут не чокнешься, живя в домике рядом с пугалкой, которая двадцать четыре на семь долбит в землю и посылает вибрации, от которых сносит мозги даже кровососущим червям.
Ветер высушивал пот и кровь на лице. Встреча с червяком оказалась ещё более неприятной, чем с псом. Наземный хищник действовал предсказуемо, а червь удивил.
Встретившись с такой тварью однажды, на всю жизнь заработаешь фобию — разгуливать по пустоши. Я бы с удовольствием сидел в Перевальном, дожидаясь, пока команда сама меня найдёт. Но с другой стороны, встреча с червяком оказалась очень даже приятной. И я подумывал, чтобы найти её снова.
Так выглядели последние логи в браслете:
Навык выживание успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 14 %. Текущий прогресс — 50 %.
Навык выживание успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 14 %. Текущий прогресс — 64 %.
Навык выживание успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 14 %. Текущий прогресс — 78 %.
Разрешённый уровень потребления — 2.
По четырнадцать процентов синхронизации за каждый успешный удар. Сколько бы я получил, если бы прикончил эту тварь? И возможно ли её вообще прикончить?
В ближайшее время я собирался это узнать.
— Вспомнил! — мужик выскочил из каморки. — Они же только что ушли! Ах — ха-ха-ха! Чуть пугалки не выключил, представляешь?!
Он смотрел на меня с открытым ртом и светящимися от счастья глазами.
— Представляю.
— Вот бы там шуму наделал, ой-ой! — он сдвинул кепку на затылок, затем вдруг сделался спокойным и безразлично посмотрел по пути удаляющихся пугалок. — Зато червячки поели бы…