Линар носил затёртую до дыр офицерскую форму с погонами и поцарапанным жетоном на груди. Медленно переставлял ноги, хмурился.
Контейнер больше напоминал свалку, чем мастерскую. Вдоль каждой стены стояли столы, верстаки, станки. На каждом столе были навалены горы металлических и электрических запчастей, оплетённых проводами.
Сердце ещё прыгало в груди, а браслет показывал повышенный расход. Может быть, зря я долбанул его по ушам? Три дебила знают, где я живу, а бежать из Перевального — не вариант. По крайней мере сейчас.
Зато теперь маски сброшены. И в следующий раз я не буду долго думать: бить или бежать.
Навык самоконтроль успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 3 %. Текущий прогресс — 15 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Когда-то давно инженер занимался починкой передатчика. Поэтому я к нему и пришёл.
— Инженер Линар, а что случилось с передатчиком на вышке? Почему он не работает?
Линар хмыкнул, сел в кресло. Закинул ногу на ногу и уставился на рюкзак.
Я достал бутылку, поставил на стол. И пока инженер худой, но ещё крепкой рукой, откручивал пробку, продувал стакан и вливал пшеничную в себя, я прошёлся по мастерской.
Яркий свет, электрические схемы на стенах и несколько фотографий с закатами О́но.
О́но — так назывался красный гигант, который обогревал Окслесс. Местное солнце.
За спиной Линара висела картина. Сухой, почти мёртвый берег, переходящий в бирюзовое, цвета кристаллов, море. В глубинах виднелось что-то тёмное, зловещее, со светящимися глазами.
Картина впечатляла. Чем больше я на неё смотрел, тем больше видел. Море было прозрачным, а бирюзовый оттенок ему придавало усыпанное кристаллами дно.
— Ты чего припёрся?!
Миленького старикашку как ветром сдуло. С влажными глазами и красным носом он сидел, развалившись в кресле. В бутылке осталось не больше трети. Сухая ручонка потянулась за добавкой.
— Эй! — я увёл пойло у него из-под носа. — А как же урок?!
— Какой ещё урок! Дай сюда!
— Вы хотели рассказать мне про передатчик!
— Ничего я не хотел рассказать! Ты кого обмануть решил, засранец?! Думаешь, я не знаю, что придурки из центра подсылают ко мне всех кого ни попадя, чтобы лишить меня работы? Устали от старика, который говорит правду, и ждут, что я по своей воле передам знания?! Хер вам!
— Да, плевать мне на придурков из центра!
— Это они сказали тебе так сказать?
— Ладно, — я откупорил бутылку и поднёс горлышко к стакану. — Я кое-что скажу, но пусть это останется между нами.
— Чего?
— Я собираюсь свалить из этого мерзкого городишки, которым правит кучка дегенератов.
— Хм-м-м. Правильно. Наливай-наливай!
— Но для этого мне нужно кое-что узнать.
— Что?
— Про передатчик!
— А-а-а-а… Наливай уже!
— Сначала поговорим!
— Ни фига! Наливай или вообще ничего не скажу!
Разговор получился тяжёлым. Когда первая бутылка опустела, старик уже еле ворочал языком.
Знакомое поведение. Кластер кишел такими индивидами. Тридцать процентов груза, который ПГДКашники отправляли вместе с вахтовиками — сухой спиртовой концентрат. Почти все недовольства на кластере душились в зародыше именно бухлом.
Но одно дело — спаивать буйных вахтовиков, чтобы те ложились спать и завтра вставали на работу. И совсем другое — получать от них информацию. Всё бы ничего. Но старик не только много пил, но и под старость лет страдал от склероза.
Про передатчик инженер уже ничего не помнил. Ни что там сломалось, ни какие требовались запчасти для починки. Пришлось зайти другим путём и вытаскивать из него всё, что он мог знать.
Из рассказов о передатчике я понял, что База находится примерно в семидесяти километрах от Перевального.
Навык получения информации успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 3 %. Текущий прогресс — 18 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
— А сейчас связь в Перевальном есть?
— Только низкочастотная. В админке, на ферме, на погранке, у сёрчей…, — Линар собрал пьяные глаза в пучок. — Может, ещё где… Хрен тут всё упомнишь.
По большому счёту контакт с Базой меня не интересовал. Интересна была сама связь. Если передатчики покрывали дистанцию в сотню или пару сотен километров, то они с лёгкостью могли перехватить переговоры наших. Как, собственно, и наши могли перехватить их переговоры. Если, конечно, передатчик на Базе не заглох ещё десять лет назад, как и в Перевальном.
На мои вопросы старик отвечал всё медленнее, а на середине второй бутылки уснул.
Уходить я не спешил. Посмотрел на улицу. Потемнело. О́но клонилось к Земле и всё больше отливало фиолетовым, пропуская лучи через призму разряженной атмосферы.
Я притаился и минут пятнадцать, не издавая ни единого звука, наблюдал за картиной на улице. Тишина. Для пущей убедительности провёл в контейнере ещё два часа, слушая храп старика и рассматривая барахло на столах. И когда страх, что Линар проснётся и заметит, как я хозяйничаю в его контейнере, совсем сошёл на нет, я открыл тумбочку и достал оттуда продолговатый блок с дыркой внутри.
Браслет завибрировал. На экране выскочила надпись:
Недостаточный уровень потребления для использования.
Требуется уровень — 4.
— Ого!
Становилось всё интереснее. Браслет не только хозяйничал в теле, но и взаимодействовал с окружающим миром. Открывал доступ к использованию предметов. Я внимательно осмотрел блок, но не нашёл никаких се́нсорных отпечатков или датчиков. Браслет считывал присутствие предмета дистанционно.
Нажал кнопку спуска. Ожидаемо, ничего не произошло. Браслет лишь напомнил:
Недостаточный уровень потребления для использования.
Требуется уровень — 4.
Блок я положил обратно. И примерно с полчаса просидел в полной тишине, вслушиваясь в звуки на улице. Шум ветра, дребезжание старой вышки, звон колоколов из центра. Больше ничего.
Пора уходить.
Прихватив с собой бутылки, чтобы не раскрывать наш маленький секрет с Линаром, я аккуратно открыл дверь и вышел. Сделал шаг от двери и услышал копошение над головой. Обернулся. На крыше сидел Тогов и направлял на меня блок с чёрным отверстием. Я потянулся обратно к двери, но Тогов спрыгнул на лестницу, преградил мне путь и толкнул, оттесняя от контейнера.
Рядом появились ещё две башки. Рыжий поправил ватку в ухе и улыбнулся:
— Как же мы затрахались тебя ждать, Нолан.
… … …
Голубоватый карлик О́но ещё ниже опустился над горизонтом. Из-за особенностей атмосферы во время заката лучи преломлялись и делались ярко-фиолетовыми. Вокруг создавался эффект коллективной галлюцинации. Всё становилось немного ненастоящим. Немного напоминающим сон.
И, нужно сказать, я бы с удовольствием сейчас проснулся.
Длинный спустился на руках с крыши контейнера и почти без прыжка встал на ноги. Дорога в город отрезана. Рыжий спрыгнул рядом с Тоговым и медленно пошёл ко мне.
— Рыпнешься — порву пузо, — сказал Тогов, направляя на меня оружие. — Открывай браслет!
— Подожди, сначала он ответит за моё ухо! А уже потом посмотрим, как долго сучёныш сможет протянуть без кислорода.
Рыжий коснулся уха, чуть скривился, а потом улыбка стала ещё шире. Он закатал рукава, обнажив веснушчатые предплечья, и сделал ещё один короткий шаг.
— А ты вообще всех людей за идиотов держишь? Своих дебилов тоже? — спросил я у Тогова и кивнул на Рыжего с Длинным.
— Не понял?
На лице Тогова вдруг скользнул интерес. Обычно жертвы молили о пощаде, кланялись в ноги и сами всё отдавали. А этот бухтит что-то.
— Они не знают? Да ладно?
— Что?
— Что? — подхватил Длинный.
— Что ты козыряешь своей пушкой, хотя на самом деле ни разу из неё не стрелял.
Длинный с Рыжим посмотрели на Тогова.
— Хочешь на себе попробовать?
— Давай.
Три дебила переглянулись. Теперь я убедился, что Тогов — блефует. Его оружие выглядело хуже, чем пистолет в тумбочке у Линара, но и к этой потребовался как минимум третий уровень потребления. И где Тогову его взять?
— Совсем оборзел, — фыркнул Рыжий. — Вали его!
— Заткнись!
— Обосрался, нулёвка?
Тогов переварил мои слова. Браслет на руке подсветился. Он сжал зубы и явно намеревался что-то сделать, но я решил действовать первым.
Бить или бежать?
Сначала первое, потом — второе.
Отвлёк Рыжего щелчком пальцев, а когда тот увёл свой тупорылый взгляд, врезал ему по яйцам. Схватил за рыжую солому на голове и рывком преградил путь для Тогова. Запрыгнул на перила, зацепился за край контейнера и взобрался на крышку.
— Окружай его!
Рэкетиры разбежались и поднялись на контейнеры, отрезая меня от единственной дороги в город. Рыжий, держась за яйца, отставал. Но рычал и хрипел так, словно готов был сожрать меня сырым.
Путь в город отрезан. За спиной — семиметровый обрыв стены.
Фиолетовый закат и последние порывы тёплого ветра чуть не заставили меня сделать глупость. Зашкаливающий расходом браслет, адреналин, галлюциногенные цвета. На секунду я поверил, что спрыгну со стены и убегу в пустошь. Но вовремя сообразил, что на сломанных ногах бежать — не самая лучшая идея.
И что дальше?
Впереди — гопники, позади — обрыв стены, внизу — крыша контейнера.
Что мне остаётся?
Вышка…
Рванул навстречу Длинному. Тот на секунду растерялся, а потом расставил руки, заграждая проход. Рассчитывать, что Длинный испугается и уйдёт с дороги — слишком наивно. Эта тройка терроризировала всех подростков в городе. В драках им явно приходилось бывать. Я ускорился, вскочил на бетонную опору, толкнулся и зацепился за металлический профиль.
— Держи, Шланг! Держи его, мля!
Подтянулся на руках, зацепился за следующую балку. Длинный в пять шагов оказался рядом. Встал на опору и схватил меня за ногу. Чуть сильнее, и я бы соскочил. Но сил прибавила новая синхронизация:
Навык паркур успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 3 %. Текущий прогресс — 21 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Ботинок выскользнул из руки Длинного. Тот уцепился за развязанный шнурок и благополучно его оборвал. Я поднялся на ещё одну перекладину.
Внутри вышки за защитным кожухом вверх тянулась лестница. Но теперь я добраться до неё уже не мог. Застрял на внешнем корпусе балок. Подниматься приходилось с риском сорваться после каждого нового прыжка.
Всего несколько подтягиваний и я завис на высоте пять метров от крыши контейнера. Шланг с Тоговым взбирались на опоры и ползли следом.
Мир под ногами удалялся, контейнеры стали маленькими, люди — игрушечными. Я прыгнул на очередную балку. Заскрипело железо, стрельнул металл оборвавшихся болтов. Я упал на полтора метра, ударился хребтом о балку и чудом зацепился. На браслете высветилась фигурка человечка с жёлтым пятном на пояснице.
— И без тебя знаю, бл*ть, — прохрипел я, закусив от боли губу.
Шланг и так был неповоротливым, а когда в полуметре от его головы пролетела оборванная балка, решил прекратить подъём. Тогов посчитал себя слишком крутым, чтобы ползти за мной по ржавеющим железякам, а вот Рыжий…
Он полз. Ещё как полз.
Смятые яйца, перебитые перепонки, вырванный клок волос и треснувшая самооценка толкали его вверх. Несли. Он скалил зубы и перебирался с одной балки на другую, будто обезьяна. И он догонял.
Я слишком долго возился, чтобы нащупать ногой опору. К боли в спине прибавилась боль в ладонях. Только спустя время я понял, что оранжевые пятна, которые я оставляю на металле — это не размазанная ржавчина, а моя кровь.
— Тут ты и сдохнешь, сука!
Наконец я подтянулся, закинул ногу и, опираясь на боковую стойку, поднялся. Над головой остались два острых огрызка с поржавевшими краями. Нужно было перебираться на смежную сторону, чтобы продолжить подъём.
Уровень потребления кислорода — 170 % от нормы.
Для восстановления повреждения поясницы требуется покой.
— Ползи выше, мразь! Дольше проживёшь!
Инстинкты именно это и делали. Толкали меня вверх.
Но я сжалился над этим дебилом. Сломал ему пальцы подошвой ботинка. Рыжий взревел, повис на одной руке. Рычал и пускал слюни. Злость и желание отомстить загнали его в безвыходное положение. Он завис на высоте метров четырёх. Красный, с веснушками, будто мухомор. Вторая рука болталась с неподвижными пальцами. Большой и мизинец оттопырились, а остальные сжаты в кулак.
— Что ты там показываешь, Рыжий? — я сощурил глаза, всматриваясь в жест изувеченных пальцев. — Созвонимся?
— Мразь…
Ухватившись ногами за боковую стойку, я наклонился, подхватил Рыжего за рукав.
Помочь? Дать этому придурку шанс?
Скажи спасибо, что я тебе в рот не нассал!
Подтянув его выше, я отвёл правую руку и четырьмя быстрыми ударами закрасил злость на его харе кровью и гематомами. А потом отпустил.
Рыжий ударился ногами о последнюю балку, крутанулся и распластался рядом с офигевшими дружбанами.
Навык паркур успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 3 %. Текущий прогресс — 24 %.
Навык рукопашный бой успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 3 %. Текущий прогресс — 27 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Они ещё какое-то время кричали. Угрожали и сыпали проклятиями. Но с каждым следующим прыжком я слышал их всё тише. Я полз выше, и выше, и выше. Навстречу усиливавшемуся ветру и невероятному виду.
Чем выше я поднимался, тем сильнее шаталась и скрипела вышка. Брошенная и никому не нужная вот уже двадцать лет. Когда-нибудь она точно наделает шуму в Перевальном.
Примерно на половине пути я остановился и посмотрел вниз. Рыжий, Шланг и Тогов не стали меня дожидаться. Рыжий много кашлял и стонал. Не смог сам встать на ноги. Думаю, виной тому был последний удар ногами о балку перед приземлением.
Переводя дух, я смотрел, как Шланг с Тоговым стаскивают своего дружка с контейнера. Шланг закидывает его не плечо, троица удаляется. Спрятаться им было негде. Я видел каждый угол и щель на сотню метров вокруг вышки.
Они вышли из тупика, пересекли дорогу к центру распределения и затерялись в западных жилых кварталах.
Руки пульсировали болью. Пальцы ныли от постоянных зацепов и подтягиваний, а ладони всё больше кровоточили. Ржавые балки впивались в кожу.
За мной оставался кровавый след, который в лучах О́но как-то странно светился. Темнело всё быстрее, и я поспешил. Последние тридцать метров взбирался, будто по лестнице. Хотя в конце было проще. Смежные стороны вышки сошлись друг к другу. Расстояние между балками уменьшилось.
Мир внизу растворился в сиреневом мраке, сквозь который проступали лишь немногочисленные огни Перевального.
Несколько новых синхронизаций дали мне сил на последний рывок:
Навык паркур успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 5 %. Текущий прогресс — 32 %.
Навык паркур успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 6 %. Текущий прогресс — 38 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
С технического мостика на самой вершине вышки я видел Окслесс. Огромный, тянущийся равнинами, разрезаемый реками и перекрытый горными хребтами.
Ещё в первый день своего появления я заметил, сколь безжизненная была здешняя земля. Недостаток кислорода не позволял растениям расти также хорошо, как на Земле. Но эволюция знала своё дело. Растительность имела отличительный фиолетовый оттенок листвы. Дальше за рекой я увидел лес. Тёмно-фиолетовая проплешина на бурой земле.
Наступила «сиреневая ночь». Так окслессяне называли последний час перед полным заходом О́но. Звезда уже спряталась за горизонт, но всё ещё отправляла лучи по касательной, преломляясь в атмосфере. И мир накрыл фиолетовый туман. Тусклый неоновый свет пробивался из-под потолка планеты. И чем ближе он находился к поверхности земли, тем гуще становился. Землю было уже почти не разглядеть. Но горы всё ещё имели форму.
Пошарив глазами по сторонам, я попытался запомнить местность.
Сегодняшний инцидент с придурками заставил меня действовать быстрее. Не просто быстро, а экстренно. Путь к Базе, где я в теории могу получить доступ к радиоволнам и обнаружить своих, мне и так был заказан. База — единственный пока ещё возможный вариант для выполнения миссии и возвращения к семье. Вот только я думал, что времени на сбор у меня будет больше. И опять же, после сегодняшнего похода к старику Линару, появился и осязаемый смысл в том, чтобы открыть новые уровни доступа. Мне понадобится оружие. И даже если я смогу его купить, я не смогу им пользоваться.
Возможно, придётся согласиться на что-то примитивное. Травматическое или газовое.
Я повёл глазами по темноте, зацепился за исчезающий во тьме фиолетовый лес. Вспомнил зверя. Кажется, Кас говорил, что они чуют людей. И это плохо. Путь до Базы будет длинным. Если мы встретили тварь в сотне метров от стены, то сколько их встретится по пути?
Без оружия никак.
Ещё нужно раздобыть карту. Не хотелось бы случайно выйти на бурную реку или сутками выискивать перевалы, чтобы пройти горный хребет. А гор здесь хватало. Взять хотя бы вот эту, самую большую…
Сердцебиение повышено. Уровень потребления кислорода — 140 % от нормы.
Несколько раз моргнул и смял лицо рукой, отказываясь верить глазам.
— Трёхсисячник…
Та самая гора, о которой инструктор рассказывал в учебке, стояла километрах в тридцати на юг от Перевального.
Ночь вступала в свои права. Тьма добралась до моих ног, а затем окутала. Вершины гор, будто последние маяки, отдавали почести заходящему О́но. Я не мог его спутать. Три округлые сиськи на самой большой и высокой восьмикилометровой горе.
— Значит, космические артиллеристы попали в цель. Значит, я на Б3412. И значит, где-то здесь находится команда. Я смогу вернуться домой. Смогу. И вернусь.
Вскоре ночь поглотила и горы. Я полностью ослеп. Матовое покрывало ночи создавало странный эффект спокойствия. Будто я и не раскачивался на высоте в две сотни метров, обдуваемый порывами ветра до двадцати метров в секунду. Будто не скрипело железо, и не щёлкали резьбой наполовину открученные болты зацепления. Казалось, я могу встать на эту концентрированную темноту и пройтись по ней.
Где-то вдалеке, правее от Трёхсисячника, я заметил свечение. Это и была База. Она находилась в семидесяти километрах. Я не мог её видеть. Но свет отражался от неба, как и говорил Линар.
Спускаться ночью было слишком опасно. Вдобавок мне требовался отдых. Я решил, что утром ещё раз осмотрю местность и проложу хотя бы визуальный маршрут до базы. Скрутился на технической площадке калачиком и закрыл глаза.
… … …
Мне снился сон. Накренившийся лифт в километровой шахте астероида. Оборванные тросы. Нас завалило сверху. Связь с центром пропала. На самом деле они не хотели давать нам лишнюю надежду. Потребовалось бы спасательная операция, которую в условиях кластера не провернуть. Они просто отключились. Тем более что проблема устранялась сама собой. Мы очень быстро насыщались тяжёлыми ядовитыми металлами и готовились стать мумиями в железном склепе ПГДК.
— Мы для них дешевле, чем мясо на рынке.
— Верно.
Вахтовики теряли надежду.
— Пока есть дело, нужно делать, — сказал тогда капитан Востриков. — Серебров, готовь кумулятивный заряд, поставим на опоры лебёдки, закроем. И ёб*ем.
— Нас на куски порвёт.
— Лучше пусть порвёт, чем сдохнуть выблёвывая собственные лёгкие. Готовь заряд!
Тот взрыв разделил наши жизни на: до и после. Лотерея. Куда полетят осколки, в какую сторону устремятся газы? Хватит ли мощности у заряда пробить толщу породы над нами или он выплюнет пламя обратно в лифт, приготовив из нас запечённое мясо?
Тот взрыв снился меня тысячи раз. Воспоминания притупились только после второго возвращения на кластер.
Из шестерых в живых осталось двое. Я вытащил Вострикова, поднялся вместе с ним по аварийной лестнице, а потом дотащил на лебёдке. До сих пор не знаю, как мне хватило сил, учитывая, что в течение следующий трёх дней из меня достали тридцать восемь железных осколков размером от двух миллиметров до четырёх сантиметров.
И вот я снова видел этот взрыв. Громкий. Будто он произошёл прямо у меня в голове.
Бум…
Я вскинул руки, защищаясь от осколков и пламени. Меня отбросило ударной волной, земля ушла из-под ног. Несколько долгих секунд, болтаясь в невесомости, я пытался сообразить, что происходит.
Б3412. Вышка. Я падаю…
Ударился о балки, меня закрутило. Я протянул руку.
Нужно успеть зацепиться, прежде чем я наберу скорость. Зацеп. Пальцы соскочили, а затем сильнейший рывок с перегрузкой и боль в плече…
Щёлкнули суставы, растянулись сухожилия, брызнула кровь.
Сон растворился. Я осмотрелся и понял, что завис на ремешке браслета десятью метрами ниже технической площадки. Ремешок зацепился за штырь на двутавре. Руку вывернуло в плече, и я болтался на ней, будто на бесчувственном канате. Она не болела, пока я испытывал шок.
Браслет вывернуло. Он начал медленно соскальзывать с руки. Вместе с браслетом из меня вылезали какие-то трубки.
Кровь, кусочки плоти, содранная кожа.
Нарушена герметичность подачи кислорода. Уровень потребления — 70 % от нормы.
Требуется срочное вмешательство технического персонала!
Потемнело в глаза. Навалилась слабость.
Нарушена герметичность подачи кислорода. Уровень потребления — 50 % от нормы.
Требуется срочное вмешательство технического персонала!
Захотелось плюнуть на всё и немного вздремнуть.
Пока есть дело, нужно делать…
Сжал зубы до боли в челюсти и зацепился правой рукой. Нашёл опору под ногами и снял нагрузку с браслета. Через боль и вопреки струящейся крови, содрал браслет со штыря.
Содранный пласт кожи от кисти до ладони, изуродованная выемка, вывернутая кипа то ли проводов, то ли шлангов. Браслет вибрировал, провода шевелились, булькала кровь, и всё это передавалось офигенным спектром чувств.
Нарушена герметичность подачи кислорода. Уровень потребления — 40 % от нормы.
Избегайте отдыха или сна! Требуется срочное вмешательство технического персонала!
Глаза буквально слипались. Сил не осталось, чтобы просто ровно стоять.
— Присядешь отдохнуть… Сдохнешь, Зоринов!
Я начал спуск. Цеплялся за балки, спотыкался, вставал. Резал правую руку и тащил за собой неподвижную левую. Каждый новый прыжок — боль. Боль и желание остановиться, передохну́ть. Но отдыхать нельзя.
Пока есть дело, делай.
Когда до земли оставалось метров двадцать, браслет сообщил, что даёт мне всего лишь двадцать процентов кислорода от нормы. Я зазевался, на секунду закрыл глаза и чуть было не закончил спуск сальто на железный контейнер.
Прыжок, зацеп, ещё прыжок. Сознание то становилось немного чётче, то снова затуманивалось. Я перестал чувствовать, а вскоре и хоть что-то понимать. Одна лишь установка в голове: прыжок, ещё прыжок.
Спустился. Помню, как громыхнул ботинками по железной крыше контейнера. Присел, чтобы на одну секундочку перевести дух. Моргнул.
И больше не открыл глаза.