Я не привык жаловаться на условия. Особенно после опыта работы на кластере. Но подсобка была действительно говённым местом. За сотню часов я мог снять номер в пятизвёздочной гостинице. По крайней мере, мне так казалось. А пришлось довольствоваться каморкой три на три метра, половину которой занимали стеллажи с барахлом.
Из досок, коробок и одеял я соорудил кровать. И почти всё время на ней лежал.
Травма плеча оказалась серьёзной. На экране браслета она выглядела бордовым, почти коричневым, пятном. Главная рекомендация по восстановлению — лежать. Вот я и лежал.
Связь между отдыхом и восстановлением была прямой. Чем меньше я шевелился, думал и расходовал энергию, тем больше свободных веществ и кровяных частиц браслет мог задействовать на восстановления плеча.
Но даже так заживление шло медленно. Плечо постоянно болело, и внутри что-то щёлкало, когда я поднимал руку. Зато спустя время я обрадовался, что не вхолостую использую кислород.
Навык восстановление успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 5 %. Текущий прогресс — 43 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Астра работала круглыми сутками. Когда к ней приходили жители, чтобы что-то починить, подправить или заменить, я сидел тихо в каморке и слушал редкие вскрики. Когда клиенты уходили, я выбирался из карцера и пытался с ней заговорить. Астра занималась уборкой, приводила рабочее место в порядок и старалась побыстрее затолкать меня обратно.
На следующий день Кас не появился. Причин тому могло быть две: либо за ним следили три дебила, и Кас боялся привести их к Астре, либо его снова забрал отец на ферму. И если бы не книженция, которую я нашёл среди барахла в каморке, точно сошёл бы с ума от безделья и одиночества.
Жаль, что не нашлось чего-нибудь научно-популярного или исторического. Если такие книги вообще существовали на Окслессе. Я взялся читать книгу про искателя приключений, который путешествовал по Окслессу в поисках «Сапфирового моря». Спустя две главы я понял, что речь идёт о море, дно которого устлано кислородными камнями. Точно, как на обоях в контейнере Линара. Местная легенда. Легенда о райском месте, где камней в достатке и люди спокойно живут, занимаясь земледелием и воспитывая детей.
Как и книга Преподобного Артура, эта книга была пронизана религиозной темой. Не так сильно, и не так откровенно. Но и тут Оксил помогал путешественнику, когда тот оставался совсем один или оказывался в безвыходном положении. Он был вездесущим. Мог стать ветром, чтобы остановить песчаную бурю; мог принести большую волну, чтобы затушить пожар. А в самых крайних случаях, когда герою ничто не могло помочь, умудрялся просыпать град, состоящий из кислородных кристаллов. Герою лишь требовалось верить в Оксила, иногда жертвовать камни и соблюдать кислородный пост. И в целом быть положительным героем, а ни вести себя, как хамло Грунвальд Камнеродный, который вечно рыгал, пердел и убивал невинных людей, преимущественно раскалывая их головы своей гигантской рукой.
Вначале из сказки что-то можно было почерпнуть. Узнать о традициях и различных моделях поведения. Но чем дальше, тем больше она скатывалась в эпическое фэнтези. К середине книги герой уже настолько преисполнился в своём познании, что научился заживлять раны силой мысли, управлять ветром, огнём, водой, бегать со скоростью гепарда, прыгать выше чем кенгуру, и вообще почти не дышать. Называть его стали Эфиром.
Дверь отворилась, в проёме показалась стройная фигура Астры. Выглядела девушка как-то отстранённо. Смотрела в потолок, а руке держала нож.
— Что случилось? — я сел на лежанке.
— А? — она вынырнула из своих мыслей и направила на меня нож. — Ужинать будешь?
— Конечно!
— Тридцать минут.
— Через тридцать минут?
— С тебя тридцать минут за ужин!
— Да хоть час! — сказал я, вскакивая на ноги.
Целый день пролетел за этой сказкой. И только теперь я осознал, что не ел уже много часов. Чертовски голоден.
Астра раскладывала по тарелкам тушёную в кисло-сладком соусе курицу и накладывала коричневые ядра гарнира, напоминающие нечто среднее между гречкой и рисом. Вдобавок к блюду за тридцать минут шли маринованные стручки какого-то растения и большая кружка коричневой жидкости с пенной шапкой. Я схватил вилку, пронзил кусок курицы и распахнул рот. Мне прилетело по руке.
— Эй!
— Что?
— Положи!
Подобрал слюни. Живот урчал и разговаривал так громко, что, казалось, с минуты на минуту он сам вылезет через рот и поглотит эту курицу, будто удав кролика. Но я повиновался. С Астрой шутки плохи.
— Сначала молитва.
— Серьёзно? — я улыбнулся, подумав, что Астра шутит, но потом повторил за ней.
Она на минуту сделалась из снежной королевы обычной девчонкой. Положила руки рядом с тарелкой, закрыла глаза и стал расслабленной. Не такой воинственной.
Молиться так молиться. Хоть окропить стол кровью, лишь бы уже поесть. Я прикрыл глаза и сидел, поглядывая на Астру. Она что-то шептала. Затем открыла свой браслет, достала крошечный кислородный камень, растёрла на пальцах и посы́пала в тарелку, будто приправила еду.
— Что? — спросил я, словив на себе её взгляд. — Ладно-ладно.
Повторил за ней. Хотя теперь, когда в браслете осталось меньше двадцати часов, даже крошечная пылинка показалась роскошью. Но между чем я выбирал? Помереть на пять минут раньше через двадцать часов или сдохнуть прямо сейчас от голода.
Странно, что Астра вообще это делала. Ей ли не знать, как работает браслет? Разве она не понимает, что население Б3412 живёт благодаря продвинутым технологиям, а не доброй воли Оксила? Конечно, понимает. Но тогда, почему?
На этом ритуал не закончился. Астра оставила браслет открытым и отвела руки от тарелки. Я повторил за ней, мечтая уже поскорее вкусить еду. Боковым зрением заметил надпись на откинувшейся крышке браслета:
Содержание кислорода в крови увеличено. Безопасное время для пополнения питательных минералов — 2 минуты.
Почувствовал небольшое головокружение. Сначала кислорода было много, но вскоре он начал заканчиваться. Пошло сорок секунд. Я почувствовал спазмы в диафрагме. К окончанию минуты сдавило в груди. И когда состояние стало вызывать конкретный дискомфорт, Астра закрыла браслет и взяла вилку:
— Приятного аппетита.
— Спасибо, — я посмотрел на неё из-подо лба, но та уже надела прежнюю непробиваемую маску самоуверенности и работала вилкой. — И тебе.
— Моё спасибо ты можешь оставить себе. Мне ты должен…
— Да-да, я помню. Камни. Тебе я должен камни.
Сутки в доме Астры прошли спокойно. Плечо медленно заживало, хотя до полного восстановления было ещё далеко. Пока бордовый цвет лишь сменился розовым. По ощущениям — всё ещё болело.
Но подкрадывалась другая проблема. Заканчивался кислород.
Остаток кислорода при умеренном потреблении — 13 часов.
Офигительно отвратное чувство. Я пытался успокоиться и больше думать о предстоящем путешествии к Базе. Место Приёмки лежало по другую сторону от горы. Ещё дальше, чем база. И я решил, что было бы неплохо сначала добраться до Базы. Может быть, столичные сами расскажут мне о людях с Земли, и тогда этот ужас закончится. Но думать над планами было также легко, как отсчитывать семёрки от сотни, когда пытаешься продлить половой акт.
Кислород… Камни… Сколько осталось?
Вашу мать, уже двенадцать часов!
Попросить камней у Астры я не мог. Хотя бы потому, что платил ей сам. Нужно было что-то решать.
Кас вернулся, когда О́но выжигало пустынную землю почти под прямым углом, а часы на моём браслете отсчитывали последние десять часов.
— Никуда я с тобой не пойду! — прошептал Кас, запершись со мной в каморке, пока за дверью вскрикивал очередной клиент Астры.
— Дашь мне просто так умереть?
— Ха! А ты у меня спрашивал, когда решил сдохнуть за стеной?!
— Помоги мне, и я принесу тебе книги.
— А?
Навострив уши, Кас поправил сумку, в которой лежал блокнот с его записями.
— Помоги дойти до центра выдачи камней, и я обещаю принести тебе книги. Какие захочешь. По истории? Географии? Без проблем.
— И где ты их возьмёшь?
— Зачем тебе это знать, Кас? — сказать ему, что я в ближайшее время собираюсь отправиться на Базу, означало окончательно его добить. Так что я решил пока оставить это втайне. — Где достану, там достану. Оставь это мне. Просто проведи. Но действовать нужно сейчас. Пока у меня ещё есть время.
— Думаешь, Йохан снова даст тебе камни сверх нормы? С чего ты так решил?
— Ещё один вопрос, на который тебе не нужно знать ответ. Просто проведи меня, и я обещаю достать тебе настоящие книги по истории, а не это говно Преподобного, — я прислушался, чтобы не дай бог Астра не оказалась под дверью и не услышала мои слова. — Маразматика, который дурит людей сказками про Оксила и его божественную благодать.
На лице Каса проскользнула едва заметная улыбка.
— Но сейчас совсем опасно.
— Почему?
— Седьмой день недели. На улице много Адептов.
— Не ссы, прорвёмся. Нам с тобой помощь Оксила для этого не нужна. Верно?
— Время в бездну! Сколько раз я уже пожалел, что послушал тебя, Нолан?
— Искусство требует жертв.
— Это что ещё значит?
— Не бери в голову.
Навык заключение сделок успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 7 %. Текущий прогресс — 50 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Вышли мы через два часа, когда О́но чуть накренилось и отбросило прямоугольные тени контейнеров.
Кас был тем ещё бунтарём. Другой не согласился бы пойти за стену в поисках кристаллов. Он знал, что значит быть невидимым, и отлично знал все скрытые ходы в Перевальном.
От дома Астры мы ушли резко к восточной стене. Тропинками, которые время от времени становилось уже, чем ширина плеч, протискивались через контейнеры. Плечо, кстати, всё ещё болело. Особенно когда приходилось тереться о ржавый профиль.
Грязь, запах вонючей стряпни, топот босых ног, пыль.
Чем ближе мы подходили к Восточной стене, тем больше Перевальный превращался в гетто. Там я увидел проржавевшие до дыр контейнеры, в которых ютились почти прозрачные бомжи. Бегали крысы. От одного их вида браслет подсветился красным. Белёсая, почти прозрачная кожа, розовая стека вен и артерий. Как и тот пёс за стеной. Всё на Окслессе эволюционировало, чтобы выжить.
По пути нам встретилась парочка попрошаек, которые хватали нас за руки и просили самую малую крошку. А когда мы остановились, чтобы пропустить патруль адептов, я увидел в жестяной бочке человеческие кости.
Потом мы вышли к стене.
Семиметровое каменное сооружение напоминало чудо света. Массивная и неподвижная стена, но вместе с тем, украшенная природой. Метров на двести в длину западная стена была увешана фиолетовыми растениями. Они напоминали переплетение лазы и виноградника. И росли так густо, что за тёмно-фиолетовой массой стену было почти не разглядеть. Если бы я не знал, что это стена, и оказался здесь ночью, подумал бы, что передо мной оказался какой-то сказочный вход в фиолетовые джунгли. Голубой свет О́но и низкое содержание кислорода в атмосфере делали жизнь на Окслессе другой.
— Сады Семирамиды, — пробормотал я.
— Опять своё говно про эфиров читал?
— Забыли.
— Ну тогда жги камни, Нолан!
От живой стены мы прошли дальше и наткнулись на скопление мужиков. Шесть человек. Их одежда отличалась от привычной одежды жителей Перевального. Местные носили либо комбинезоны, напоминающие спецодежду, либо подобие гражданки. Эти — в расцветках хаки. Кепки с короткими козырьками, ботинки. Почти все широкие в плечах, обвешанные поясами с патронниками.
— Военные?
— База сёрчей, — Кас схватил меня за руку и потащил дальше. — Пошли!
— Долго ещё?
— Через пять минут будем на месте.
Базу сёрчей мы обошли круго́м, снова углубляясь в город. Прошли мимо ржавых тележек с колёсами, как у поездов, а затем заскочили в небольшой квартал составленных в два яруса контейнеров с общим двором в середине. Два парня и девчонка бросали мяч в подвешенное на стене кольцо. Три женщины возились с одеждой, разместившись на лавочке в тени навеса.
Обычный день. Я заметил лишь одного мужчину. Остальные работали либо на ферме, либо где-то ещё. И в целом картина напоминала проходную улицу в деревне. Разве что контейнеры стоило заменить деревянными домами.
Спокойная деревенская жизнь вдруг закончилась.
С обеих сторон сквозного квартала появились люди в рясах. Жители замолчали. По коробке поползли перешёптывания. На лицах появился страх. Люди начали нажимать кнопки на браслетах, чтобы проверить уровни расходов. Кас схватил меня за шиворот и оттащил к наваленным доскам, за которыми мы спрятались.
И зрелище передо мной предстало поистине мерзкое. Трое адептов перекрыли проход с юга, ещё трое — с севера. Все они были широкими в плечах и довольно крепкими. Ходили с прямой осанкой и были стрижены налысо.
Раньше мне приходилось видеть адептов только издалека. Но теперь они были совсем рядом. И то, как местные реагировали, говорило о многом. Религиозные фанатики, не иначе. Белые штаны и оверсайз рубашки из плотной ткани. Окажись они на космическом корабле, я бы принял их за механиков реакторной части. Механики и инженеры расхаживают там в белоснежной одежде, но при этом довольно плотной. Эти выглядели так же. На груди у каждого был рисунок двух параллельных бирюзовых волн. Образ накрахмаленной чистоты слишком уж чуждо смотрелся на фоне беззаботной деревеньки, зажатой парой десятков контейнеров.
Теперь понятно, каким образом Преподобный привлекает людей к своей вере.
При виде адептов с хмурыми лицами и сжатыми кулаками дети бросили мяч и послушно сели. У всех в глазах читался страх. Вера, навязанная силой. Я вспомнил молитву Астры за столом. Она делала это по своей воле? Или боялась, что я настучу Преподобному? Нет. Выглядела слишком уж настоящей в тот момент. Значит, были и те, кто верил в проповеди Преподобного. А, может быть, верили вообще все. Просто вера подкреплялась широкоплечим амбалами с поведением киборгов, запрограммированных исполнять волю Оксила.
— Если они тебя увидят — ты труп.
Это я и без подсказок Каса понимал. Высовываться нельзя. Смотреть на происходящее и оставаться безучастным — то ещё испытание.
— Проверка браслетов! — крикнул один из адептов.
Адепты проверяли всех подряд. Брали за руки и смотрели браслеты. Тем, у кого находили небольшие превышения, приказывали вставать на колени и просить прощения у Оксила за чревоугодие. Некоторых провинившихся хлестали по лицу какой-то тряпкой, после чего на коже оставались пятна, как от зелёнки.
Браслет устанавливал норму для потребления каждого отдельного человека. Адепты на глаз определяли — слишком ли часто люди превышали нормальный уровень потребления и решали — грешны приспешники Оксила или нет.
Страх быстро сменялся шумом и прежними разговорами. Пройдя проверку, и не важно поставили тебя на колени или испачкали зелёнкой, люди вздыхали и с облегчением возвращались к своим делам. Некоторые даже благодарили адептов, возносили почести Оксилу.
Очередь дошла до беременной девушки. Как и почти всех, её признали грешной. Адепт приказал становиться на колени и просить прощение.
— Я беременна! — возмутилась женщина. — Внутри меня живёт ещё один человек!
— Тогда помолись за двоих, — бездушно ответил адепт и положил тяжёлую руку ей на плечо.
— Я не виновата, что расходую больше воздуха. Во мне живёт ребёнок!
Девушка противилась, но адепт был настойчив. Сначала он пытался уговорить её, а затем всё сильнее сжимал плечо и буквально вдавливал в землю. Девушка не выдержала и упала, подняв вокруг себя пыль.
— Да отвали ты, урод!
Я дёрнулся, чтобы выскочить из укрытия и приложить ублюдка палкой по голове. Как раз нашёл одну подходящую с тремя проржавевшими гвоздями на конце. Не терпелось посмотреть, как они войдут ему в лысую макушку.
— Кислород на ветер, сиди тихо, Нолан! — Кас схватил меня за руку.
И тут я понял, как же Кас был прав. Если они без зазрения совести делали подобное с беременной женщиной за расход выше нормы, то что будет, когда они увидят у дрянного подростка первый уровень потребления? Но страх не победил гнев. Я лишь сильнее сжал доску в руке и представил, как ставлю каждому из этих мудаков по три кровавые отметины на лысинах.
— Кто там шарится?
Услышав шевеление за досками, к нам подошёл другой адепт. Погрузился вместе с нами в тень О́но, и наклонился, чтобы заглянуть. Я даже почувствовал свечной запах, который исходил от его одежды.
— Иди в жопу со своим Оксилом! — закричала беременная женщина.
Запах пропал. Послышались удаляющиеся шаги. Кас проглотил слюну и посмотрел на свой вибрирующий браслет. Я посмотрел на свой:
Навык скрытность успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 7 %. Текущий прогресс — 57 %.
Она послала Оксила в жопу. Лица адептов треснули от злости, из ушей чуть не пошла кровь. Они окружили женщину. Кто-то попытался помочь, но адепт оттолкнул смельчака и замкнул круг.
— Моли о прощении, грешница.
С этими словами самый здоровый из всех адептов с идеально прямым шрамом от переносицы до макушки достал из сумки железную перчатку. Надел на руку и со всего размаху ударил женщину по лицу обратной стороной ладони. Она распласталась на земле, проливая кровь на песок.
Что-то тяжёлое упало у меня в животе. Будто я проглотил пушечное ядро. Надломленный конец доски хрустел в руке. Кас наложил удушающий захват мне на шею и скосился на вибрирующий браслет:
Сердцебиение повышено. Уровень потребления кислорода — 140 % от нормы.
Нужно было успокоиться. Но зрелище разжигало во мне пламя. Молодая, нежная кожа лица покрылась сеткой порезов, из которых сочилась кровь. Перчатка для наказания с внутренней стороны была покрыта десятками шипов.
— Сука…
Девушка перекатилась на спину, схватилась за живот. Здоровяк со шрамом приказал её поднять. Пара киборгов рывком поставили её на колени.
— Милое дитя, — раздался спокойный, но безжизненный голос главного последователя Оксила. — Всевышний тебя простит. Стоит лишь попросить.
Её держали за руки. Правая половина лица напоминала дырки в мясорубке, сквозь которые сочилась кровь. Она смотрела на них выпученными от непонимания глазами и пыталась объяснить. Но увидев, как здоровяк снова надевает перчатку, она сломалась. Всё её бунтарство и гнев исправились. Женщина стала умолять, просить и каяться, проливая слёзы и кровь на песок.
— Умница, — адепт погладил её железной перчаткой по запутавшимся волосам. — Оксил любит тебя. Преподобный любит тебя. Мы любим тебя.
Лицо этого ублюдка врезалось мне в память, будто его отлили в бронзе прямо у меня в мозгу. Браслет вибрировал всё сильнее, сердце стучало, касаясь рёбер.
Неприспособленный для жизни мир. Но страшнее всего — люди.
— Клянусь, я убью этого борова…
— Т-с-с-с!
Адепты ушли, оставив окровавленную девушку на песке с отпечатками «благодарности» Оксила на лице. Шрамы останутся на всю жизнь. Главный адепт приказал никому не трогать женщину полчаса.
— Она должна побыть с Оксилом наедине.
Затаившиеся по углам двора люди, проводили адептов взглядами и замерли, не произнося ни слова. Девушка снова упала на землю. Одной рукой она держалась за живот, второй — за окровавленное лицо. Она всхлипывала и стонала от боли. Её грудь вздымалась слишком быстро, а браслет вибрировал и светился.
— Сиди!
— Отвали, на хер, Кас!
Увидев мой оскал и звериный взгляд, Кас сдался и отпустил.
Я подбежал, когда девушка была уже почти без сознания. Она расходовала кислород в пятикратном превышении от нормы. Это была истерика, шок, паника. Сердце билось всё быстрее. Она тряслась и не могла успокоиться. Браслет отсчитывал минуты почти со скоростью секунд, приближаясь к полному нулю.
Я взял её за руку, заставил посмотреть мне в глаза и сказал, что всё будет хорошо. Достал последний крупный кусок камня из своего браслета, отломил две трети и отдал ей. Примерно половину она сожгла также быстро. Но затем успокоилась. Я посадил её на лавку и хотел было поговорить, но Кас подгонял.
И он был прав. Теперь и у меня совсем не оставалось времени.
Остаток кислорода при умеренном потреблении — 4 часа.
Мы ушли.
Через несколько минут я увидел уже знакомый контейнер выдачи. Кас подтолкнул меня вперёд, а сам, развернулся и затерялся в тенях.
На счастье, братец Сафира и его дружки не крутились возле выдачи. День был сегодня слишком жарким. И пока О́но висело высоко в небе, под его лучами плавилось всё. Даже бесконечная энергия мелких бессовестных засранцев Перевального.
Охранник Йохана сидел на привычном месте в тени козырька. В шляпе, с очками на глазах. Он даже не пошевелился, когда я прошёл мимо. Похоже, спал.
Прошёл через приёмное помещение, толкнул дверь и оказался в прохладном кабинете Йохана в компании самых разных кислородных кристаллов.
— Доброго дня, Йохан!
— Эй! Ты чего так врываешься?!
Йохан дёрнулся, выронил камень. Подобрал, провёл пальцем по сколотому краю и потянул палец к носу, но вдруг засмущался. Опустил руку под стол.
— Не стесняйся, друг. Будь как дома.
— Тебя забыл спросить.
— Ого! — я прошёл в центр контейнера, где кондиционер обдувал лучше всего. — Ты сегодня не в духе? Ну ничего, я не стану тебя сильно задерживать и надоедать своими разговорами. Просто выдай мне, скаже-е-е-ем,… — я почесал затылок, — …двухнедельную норму, и я пошёл.
— Двухнедельную?
Йохан убрал камни обратно по шкатулкам и сложил пухлые руки на столе:
— А, может, сразу месячную? Или годовую?
— Если это сарказм, Йохан, то давай я тебе кое-что напомню.
— Ропотов, — сказал Йохан и откинулся на спинку кресла.
— А?
Несколько секунд он ждал, похлопывая пальцем по столу, затем крикнул громче:
— Ропотов!
И снова пауза.
— РОПОТОВ, СОБАКА! СЮДА ИДИ!
В контейнер вбежал тот самый охранник.
— Опять спишь, придурок?!
— Никак, нет, — отчитался служивый, протирая глаза.
— Давай, — сказал Йохан и склонил голову.
— Что?
— Давай.
— Не понял.
— Ропотов, идиот, мы о чём утром с тобой разговаривали? — Йохан покосился на меня.
— А-а-а-а, — охранник ударил себя по шляпе и выбежал.
Самоуверенность Йохана выглядела подозрительно. Мне это не понравилось. С недавних пор Йохан стал мне, можно сказать, лучшим другом. Согласился выдавать камни сверх нормы и не задавать лишних вопросов. Мы были, считай, не разлей вода. Почему он вдруг заднюю дал? С чего бы это?
— Ты ничего не забыл? — спросил я и пошёл ближе к столу.
Йохан поёрзал в кресле.
В чём его план? Или он просто забыл о нашей договорённости? Нанюхался пыльцы и перезагрузился?
— Я так понимаю, Йохан, камни ты мне не собираешься давать?
— Не-а.
— Тогда расскажи, как ты собираешься объяснять адептам свой постоянный перерасход кислорода? Разве можно доверять тебе столь важную работу? Разве Оксил не прогневается, узнав, что его сердце, распределяющее кровь по Перевальному, крысит?
— С чего ты это взял?
— А ты не помнишь?! — я прижал руку Йохана к столу. — Так, давай я тебе напомню!
Нажимая кнопки на браслете, я вдруг ощутил, что всё идёт не по плану. Почему он не пытается вырваться?
Открыл статистику по расходу и…
— Что такое, Нолан?
— А где?… — выдавил я, глядя на идеально прямую линию нормального расхода.
— Правду говорят… Да отпусти, ты! — Йохан вырвал руку и помассировал кисть. — Правду говорят, что нет ничего важнее веры и учения. В тебе, Нолан, нету ни того, ни другого. Поэтому ты такой пропащий. Неужто ты думал, что я всё так оставлю? Позволю тебе шантажировать меня? Правда? По-твоему, Йохан настолько туп?
Как он это сделал?
Я попытался сложить в голове дважды два. Быстрого ответа не нашёл. Я отлично помнил, что в разделе расхода не было кнопки для сброса статистики. Да и вообще такой кнопки нигде не было. Я-то знал. Когда почти двое суток сидишь в четырёх стенах, у тебя есть предостаточно времени, чтобы понажимать все кнопки на браслете.
Как он это провернул?
Это непросто. Стали бы люди терпеть издевательства адептов? Зачем молиться, стоять на коленях и дрожать в закоулках, если можно просто сбросить статистику? Решение было сложнее. И тут я вспомнил слова Астры…
— Чёрт…
— Да, Нолан. Если у тебя есть немного лишних камней, то любой мастер в городе исправит «непредвиденный сбой» в работе браслета, — Йохан улыбнулся.
«Сюда приходят люди. Или ты думал, ты один такой умник, который вырвал браслет? Через полчаса придёт дежурный из центра, чтобы починить кнопку, потом — женщина с фермы на замену дисплея, вечером — пивовар, потом — пухлый с выдачи и кто-то из сёрчей…».
— Пухлый с выдачи…, — пробормотал я сказанные накануне слова Астры.
— На твоём месте я бы не оскорблял доверенное лицо Преподобного.
— На твоём месте, Йохан, я бы бежал.
— Посланники Оксила! Как раз вовремя!
Обернувшись, я увидел на пороге трёх адептов.
— Проверьте этого молодого человека на целомудренное использование камней. Он слишком часто ко мне приходит, — Йохан сделал жалобное лицо. — Боюсь, ему потребуется серьёзная помощь всевышнего Оксила.
Прямые спины, бритые головы, безжизненные взгляды. Адепты закатали рукава и пошли на меня.