Сидеть одному в аудитории — так себе. Не сказать, что я плохо учился в школе. Но чувствовал себя лучше, когда, кроме меня, могли спросить и кого-нибудь другого.
В учебке такой возможности не было. Занятия проходили один на один с инструкторами. Дело в том, что пространственный луч, который здешние называли пушкой, был технологией почти экспериментальной. С его помощью на Б3412 отправили около сорока человек. Но проверяющие органы не спешили выдавать на использование пушки сертификат.
И первое время я думал:
«Вашу мать, хватит дурить мне голову своей фигнёй. По итогу всё окажется так же, как и с кластером. Вы пихаете свою чушь про заполнение отчётности, рассказываете о приёмах сглаживания конфликтов и дорожных картах развития личностей. А на деле мы спим со стволами под подушками и распихиваем вахтовиком по карцерам, чтобы остудить их пыл».
Но чем больше я узнавал о миссии, тем сильнее менялось моё мнение. Особенно насчёт важности знаний.
— Раднит, — сказал очередной инструктор и вывел на экран химическую структуру с палочками, кружочками и элементами. — Твоя задача — доставить на Б3412 недостающие запчасти, чтобы мы закончили двухсторонний канал и наладили передачу раднита на Землю. Тебе уже рассказали про расположение Базы?
— Да.
— Хорошо. Значит, не будем по десять раз повторять про твои действия по акклиматизации, ориентированию, норме проходимых километров и интервалах отдыха по пути к Базе. С особенностями оборудования и экипировки тебя ознакомят позже. Моя задача — рассказать про раднит. Вообще, на Б3412 есть профессиональный химик. Но руководство требует, чтобы мы всех посвящали в разные аспекты. На случай взаимозаменяемости.
— Если кто-то умрёт?
— И это тоже.
Конкретных картинок раднита у них не было. Как не было и прямого контакта с Б3412. Прыжковая станция передавала информацию на Б3412, а вот получить оттуда хоть что-то размером больше пары байт было очень проблематично.
Из исследований раднит представлялся полупрозрачным, матовым камнем, похожим на янтарь. Цвет они не знали. Но по структуре предполагалось, что он хрупкий и слоистый.
— И зачем он нам?
— Раднит — потенциальная замена ядерному топливу.
— А у нас своего мало?
— Добывать становится всё сложнее и затратнее. Раднит обладает большей энергией и при этом не радиоактивен. Полностью безопасен для человека. Хоть в кармане носи. Получив такой минерал, мы сможем изобрести под него двигатель. И потом оснастить такими двигателями…, — инструктор задумался. — …да, вообще, всё! От самокатов до космических кораблей и энергетических станций.
На следующем слайде нейросеть из имеющихся у неё данных вывела самое приближённое, по её мнению, фото раднита. Голубоватый янтарь с трещинами и потёртостями.
— Из-за особой структуры раднит обладает великолепными сдерживающими свойствами. Содержит много кислорода. Является сосредоточением невероятного количества энергии и при этом находится в состоянии покоя.
Инструктор переключил ещё несколько слайдов. С каждым следующим картинки были всё сложнее и непонятнее.
— В общем, как-то так, — закончил он. — Если совсем обывательским языком, то с большего я тебе всё рассказал. Дальше лезть, думаю, не стоит. Есть вопросы?
Окончание того разговора вымыл из памяти звонок от Маши. Я выбежал в коридор, трясущейся рукой поднял трубку.
— Привет, любимый.
И все проблемы ушли. Все дурные мысли, все страхи, все сомнения. Она перестала злиться и обижаться. Приняла мои правила игры и сказала, что будет ждать.
Мы много о чём говорили, но только не о миссии. Не о моём брате и не о причинах. Самый лучший разговор, о котором я мог только мечтать. Она обняла за меня Макса. И мы договорились съездить во Вьетнам после моего возвращения.
— Помнишь, ты рассказывал, как тяжело вам приходилось на астероиде?
— Да.
— Ты говорил, что компания плохо с вами обходилась, и вахтовики придумали девиз: «Не дай им себя прижать!».
— Точно.
— Так вот, не дай им себя прижать, Саша.
— Обещаю.
… … …
Адепты обступили меня. Тот, что стоял ближе, протянул развёрнутую ладонь:
— Во имя Оксила, покажи свой браслет.
Он выглядел спокойным и даже немного убедительным. Частичка меня доверилась ему. Если бы полчаса назад я не видел жуткую расправу над беременной женщиной, мог бы и поверить.
Мольбы о прощении, огромный живот, окровавленные ошмётки некогда прекрасного молодого лица.
— Конечно. Вот, пожалуйста.
Встряхнув кистью, будто поправляя ремешок часов, я отвёл руку и ударил в челюсть ближайшего. Сел на стол Йохана, перекинул ноги и смёл коробки с камнями.
Некоторые открылись. Камни полетели на пол, оставляя бирюзовые пятна.
Один адепт держался за челюсть, другие замерли. Понимаю. Не самое приятное зрелище — видеть, как твоему любимому богу дают оплеуху, разбрасывая кровь по полу.
— Остановись!
Йохан вжался в кресло и сжал подлокотники, будто готовился катапультироваться. Я подхватил острый инструмент, сунул его под шею распределителя. Второй рукой ухватился за спинку стула, рывком наклонил и потащил к двери.
— Все стоим на месте!
Навык самоконтроль успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 6 %. Текущий прогресс — 63 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Браслет завибрировал. Адепты уставились на дисплей, но я вывернул руку, чтобы они ничего не прочитали. Сначала они выглядели растерянными. Потом вселюбящий Оксил поднёс к их яичкам раскалённые плоскогубцы. Паника и страх пропали. Они снова стали киборгами с прямыми спинами, расправленными плечами и пустыми взглядами. Злился только тот, которому прилетело по лицу.
И я подумал: «Не хочется проверять, на что они способны в гневе. Здоровяк во дворе изуродовал беременную женщину с отцовской любовью и заботой. Поглаживал её по голове. Боюсь даже представить, на что способны эти парни, если им прошлой ночью не дала жена или кто-то со всего размаху вдарил по челюсти».
Кресло качнулось. Я вонзил долото глубже в кожу.
— Ай-ай-ай! — взывал Йохан и собрал на толстых пальцах проступившую кровь. — Ты меня ранил! У меня кровь!
— В следующий раз будешь думать своей тупой башкой, вместо того, чтобы отдавать на растерзание киборгам невинного подростка.
— Да ты же…
— Чш-ш-ш-ш!
Ойхан вытянулся в кресле. Я подобрал с пола две бирюзовые пластинки.
Что дальше?
— Вы не поверите, но это он меня подставил. Я заметил у него на браслете повышенный расход кислорода. И видел как он вдыхает пыль, которая остаётся после деления камней. Вместо того чтобы отблагодарить меня, он…
Я замолчал, потому что понял, что разговаривать с ними бесполезно. Шаг за шагом они провожали меня к двери и готовы были накинуться, как только я отпущу распределителя. Против меня сейчас было всё. Я отказался показать браслет, я угрожал Йохану, я ударил адепта. По концовке мне пришлось украсть пару камней с пола. Последний грех смутил адептов куда больше, чем долото у горла распределителя. Я украл кровь Оксила.
— Долбанные фанатики…
Чем больше, мы торчали в контейнере распределения, тем выше был шанс, что к нам зайдёт ещё кто-то. Совсем скоро на крики соберётся толпа зевак, подтянутся другие адепты. Нужно уходить, пока можно. Но куда бежать?
— Ладно, яйцеголовые, рад был повидаться.
— Кара настигнет быстрее, чем ты думаешь, Нолан.
— Куда уж быстрее.
Затащил Йохана в проход двери и выскочил на улицу.
Залетел в первый попавшийся переулок и стал беспорядочно петлять. Скоро я потерялся и понятия не имел, как далеко в и какую сторону ушёл от распределительного пункта. Нашёл укромное место за распиленным товарным вагоном, спрятался.
Сердцебиение повышено. Уровень потребления кислорода — 160 % от нормы.
Остаток кислорода при умеренном потреблении — 2 часа.
В кармане у меня нашлось два увесистых камня. Положил один в браслет:
Остаток кислорода при умеренном потреблении — 134 часа.
Так-то лучше. Но что теперь делать? Единственный путь, который представлялся мне более или менее реальным — это выход за стену. Но сколько я там протяну?
За стеной находились фермы. С вышки я видел несколько блокпостов сёрчей, отдалённых примерно на километр от Перевального. Согласятся ли они обменять пару десятков часов на оружие? Дадут ли ночлег? Может, ещё не поздно покаяться? Я ведь просто трудный подросток, ведь так?
Текущий прогресс — 63 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Могут и не простить. Оксил тебя любит, обожает, в жопу целуют. Давай мы забьём тебя палками во имя его любви? Идёт?
Долбаный Йохан. Всё так хорошо складывалось. Я нашёл друзей, раздобыл информацию, нашёл трёхсисячник и разрабатывал план путешествия к Базе, чтобы оттуда попасть к приёмке. И тут такой облом.
Место я нашёл довольно неплохое. За целый час мимо меня пробежали только две крысы. Одна задержалась. Жирная, с сеткой красных вен на мёртвой полупрозрачной коже. Остановилась в нескольких метрах и пробовала на вкус воздух. Капилляры, жаждущие кислорода, подсветились бордовым. Некоторое время она нюхала, выискивая запах разложения, а когда поняла, что я ещё жив, пискнула и скрылась в дыре.
На меня объявили план перехват. В Перевальном не звучала сирена, по улицам не носились адепты с проблесковыми маячками. Но время от времени я слышал крики, грохот ботинок по крышам контейнеров.
Ищут.
Навык скрытность успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 8 %. Текущий прогресс — 71 %.
В распиленном вагоне я сидел, пока не стемнело. Крики прекратились. Злопамятные адепты будут искать меня вечно, пока не отдадут на перевоспитание благословенной перчатке Оксила. Нужно уходить.
Сориентировавшись по вышке, я решил, что пойду к западной стене. Там находился один из проходов. В Перевальный вели двое ворот. Раньше через них в город въезжали караваны грузовиков. Связь с Базой оборвалась. Теперь эти ворота открывали только для того, чтобы завести в город тележки с провизией. В основном местные пользовались небольшими дверьми, коих насчитывалось около десяти штук по всему периметру города. У каждой двери стоял охранник. Толку от них было не больше, чем от вечно спящего Ропотова. Охранники следили, чтобы дверь была закрыта. Кто и зачем через неё ходил — их не волновало.
Первые шаги дались тяжело. Я отсидел ноги в этом вагоне. Чертовски хотел есть и прокладывал путь прямо на ходу. Старался не попадаться на глаза. И испугался, когда наткнулся на пацана с копьём. Несколько секунд он смотрел на меня, а потом замахнулся и швырнул оружие в фигуру деревянного пса. Не в меня — уже хорошо.
На меня охотились только адепты. Слухи в Перевальном расходились быстрее, чем самый острый нос улавливал пердёж в закрытом контейнере. Горожане наверняка уже знали про грехи Нолана. Но копья в меня не бросали.
С парнем мы быстро нашли общий язык. Ему пригодились два десятка лишних часов, а мне — его худи с капюшоном. Закатав рукава и спрятав голову, я пошёл дальше.
Через несколько кварталов показался край стены. До свободы оставалось чуть больше сотни метров.
Горожане не участвовали в моей поимке, но с охранниками всё могло быть иначе. Очевидно, что рано или поздно мне в голову пришёл бы план сбежать. Камней достать негде. Каса проверят в первую очередь. Значит, я могу какое-то время прятаться в Перевальном, но потом либо сдамся, либо попытаюсь сбежать за стену. И потому адепты могли предупредить охранников у дверей. Но проблемы этой я не боялся. Во-первых, адепты могли посчитать, что испуганный мальчишка заляжет на дно и не решится на столь опасный поступок. Во-вторых, охранники на дверях не входили в касту сёрчей. Значит, они были нулёвками, как и все остальные горожане. И нулёвок я больше не боялся. С недавних пор я стал чуточку быстрее, чуточку сильнее и чуточку крепче нулёвки. Если придётся начистить харю охраннику, то я сделаю это без проблем.
Между крайними контейнерами и стеной лежал зазор метров в пятнадцать. Я пошёл между контейнерами, пока не увидел ближайшую дверь. Охранник был на месте. Такой же растащенный и полусонный, как Ропотов. Я натянул капюшон, засунул руки в карманы, вышел из тени.
— Эй!
Из-за угла выглянула лысая голова.
— Стоять! Хватай его!
Охранник вскочил на ноги. Адепт взлетел по лестнице и прыгнул наперерез. Я замедлился и позволил ему хорошенько приложиться рёбрами об утоптанную землю. Перепрыгнул, поспешил к двери.
Охранник потянулся к поясу и вытащил небольшой цилиндр. Нажал кнопку. Цилиндр разложился в полуметровую дубинку.
Охраннику было лет под сорок, в охотничьей жилетке с квадратными карманами с выцветшими на солнце усами. Глаза его загорелись. Служивому надоело работать дворецким. Для него появилась работа. И он с радостью за неё взялся.
Что касается меня… Вариантов не было. Я шёл на него с голыми руками, потому что не мог не идти.
Мужик размахивал дубинкой и пару раз попал мне по рукам. С третьего подхода я раскачал его по сторонам, пробил по печени, поставил на колени и смял переносицу локтем. Вырвал из рук падающего тела дубинку, побежал к двери.
Два адепта встали на моём пути.
Навык рукопашный бой успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 6 %. Текущий прогресс — 77 %.
Навык рукопашный бой успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 6 %. Текущий прогресс — 83 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Синхронизации подпитывали меня, будто энергетики. Бросаться сразу на двоих адептов — плохая идея. Тем более что третий подкрадывался сзади. По очереди они повторяли, что я должен просить у Оксила прощения, и тогда тот дарует мне жизнь.
Быстро поменялась риторика у яйцеголовых. О полном прощении уже никто не говорил. Теперь на кону стояла моя жизнь. Выбор между: забить меня палками до смерти или забить палками до полусмерти.
Сделав ложный замах, я кинулся в сторону и запрыгнул в деревянную будку, что стояла рядом со стеной. Она напоминала небольшую торговую палатку, в которых продают овощи и фрукты.
Адепты окружили меня с трёх сторон. Сунули ко мне руки, а я отбивал им ладони и пальцы дубинкой.
Раскрасневшиеся, с кровоподтёками, озверевшие.
Самый хитрый взял длинную палку и решил меня выкурить. Я увернулся от нескольких ударов. Прижал палку коленом и с разворотом корпуса потащил её в сторону. Адепт получил по челюсти и рухнул на землю. Ещё один прижимал к груди отбитые руки.
Браслет трясся в экстазе от моей фееричной защиты:
Навык рукопашный бой успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 5 %. Текущий прогресс — 88 %.
Навык ловкость успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 5 %. Текущий прогресс — 93 %.
Навык ловкость успешно синхронизирован. Прогресс повышен на 5 %. Текущий прогресс — 98 %.
Разрешённый уровень потребления — 1.
Заряженный синхронизациями, я сунул дубинку за пояс, вскочил на прилавок. Третий адепт попятился. Раздался хлопо́к. Металлический и звонкий. Будто лопнула пружина.
Толчок в плечо, хруст досок, смазанные балахоны адептов.
Меня снесло в сторону. Я и сам не понял, как оказался под прилавком в углу павильона. Правая рука онемела, браслет бил тревогу красной пульсацией на фигурке человечка.
Пошатываясь, я поднялся и увидел ещё семерых адептов. Трое по бокам и один в центре. Центральный отставал и целился в меня из ружья.
Я присел. Снаряд со свистом пролетел мимо головы и снёс десятисантиметровую стойку павильона. Я выскочил из-под крыши, прикрылся адептом, толкнул его и побежал вдоль стены.
Силы заканчивались. Не помогали и синхронизации. Я долго не ел, долго не спал и слишком много дрался за последние десять часов.
За спиной раздался ещё один щелчок. Снаряд выбил грунт возле ног. Адепты гнались за мной, поднимая столбы пыли. Вперёд меня толкал лишь адреналин.
Адреналин и последнее наставление от Маши:
«Не дай им себя прижать, Нолан».