Удивившись, они отпрянули друг от друга. Салли - немного смутившись, а он - глядя на Леону с некоторым любопытством.
- Ты не возражаешь, Салли? - спросила Леона.
Оправившись, Салли сказала:
- Поздравляю тебя, Генри! Леона обратила к нему свой томный взгляд:
- Меня зовут Леона Котерелл. А вас?
Прежде чем он ответил, Салли быстро представила его:
- Леона, это Генри Стивенсон. Леона улыбнулась и весело тряхнула головой.
- Так потанцуем? - спросила она.
Они танцевали, и Леона изо всех сил старалась произвести на него впечатление. Вскоре выражение безразличия исчезло с его лица. Он был явно очарован ею, и хотя ничего не говорил об этом, но сумел показать, что ценит ее привлекательность и понимает, какая пропасть отделяет ее от подруг по колледжу, от таких девушек, например, как Салли.
Он сразу догадался, что Леона дочь Джима Котерелла.
- Такие, как ваш отец, меня восхищают, - сказал Генри. - Он знает, чего хочет, и умеет добиться своего. Умеет делать деньги. Когда-нибудь... сказал он и остановился, мечтательно улыбаясь.
Его улыбка понравилась Леоне. Она была искренняя - не наивная и не снисходительная, еще больше подчеркивающая его внутреннюю силу.
Пока они двигались в танце по залу, Леона узнала еще кое-что об этом молодом человеке.
- Мои родители слишком скованы в средствах, - рассказывал он на этот раз без улыбки. - Так что пока я не имею возможности учиться в колледже. Мне приходится помогать им.
- Некоторые из самых интересных людей, которых я знаю, тоже не учились в колледже. Мой отец, например.
- Серьезно? - удивился Генри. - Тогда, значит, и я могу добиться чего-то в жизни?
- Отец всегда говорит: если у человека нет таланта делать деньги, колледж не вколотит в него этого. А если у него есть такой талант, так зачем тратить время в колледже?
Этот афоризм понравился Генри.
- Браво! - сказал он. Музыка кончилась.
- Может быть, выйдем на улицу? - предложила Леона.
- Постойте-ка, - сказал он в притворном ужасе. - А Салли?
Леона показала глазами в другой конец зала, где Салли оживленно разговаривала с одним из "ежиков".
- О Салли позаботятся, а мы выйдем всего на несколько минут. Пошли, я покажу вам мою машину. Это конфетка!
Она взяла его за руку и повела. Они миновали освещенный луной газон и вышли на улицу. Ее машина оказалась самая низкая, длинная и щегольская из всех, что были на стоянке.
- Ну как? - спросила она. - Такой ни у кого нет. Человек, который продавал ее отцу, сказал, что она дает сто десять миль. Папа считал, что она слишком велика для меня, но, когда я ее увидела, другие для меня просто перестали существовать.
- Да, действительно здорово, - сказал Генри. - "Бугатти"! Недурно. Совсем недурно.
Леона взяла его за руку:
- Хотите повести ее немного? Чуть-чуть, по шоссе. Никто про нас не вспомнит.
Он согласился почти сразу, и она отчетливо вспоминала теперь, как он пошел прямо через газон, сокращая путь, за ее меховым жакетом и своим плащом. Через несколько минут они уже мчались по шоссе, и "бугатти" дрожал от скрытой в нем нетерпеливой силы. Потоки холодного зимнего воздуха скользили по их лицам, наполняя радостным возбуждением.
Леона знала, что не ее привлекательность и не эта роскошная машина делали для Генри такой приятной ночную поездку, а то, о чем он не мог раньше мечтать и что теперь было рядом с ним.
Она указала ему поворот, который вскоре привел их к тупику.
- Вот машина так машина! - сказал он, нехотя тормозя. - Хотел бы я как-нибудь попробовать ее на полную катушку.
- Попробуете, - сказала она. - Давайте посидим минутку. Я хочу поговорить.
- Слушайте, - сказал он со смехом. - Я ведь почти не знаю вас. Боюсь, что вам придется отвезти меня домой. Или я должен выйти и идти пешком?
Леона откинулась и посмотрела в ночное небо - черное бархатное покрывало, разорванное острыми звездами и холодным лезвием месяца.
- Салли Хант, - сказала она, недоумевая. - Никогда бы не подумала, что у вас может быть что-то общее с ней.
Он снял руку с руля и положил ее на спинку сиденья.
- А почему бы и нет?
- Просто я так чувствую. Мне приходилось довольно много ездить. Отец берет меня повсюду - за границу и тому подобное, и я встречалась со множеством людей. Невольно начинаешь их как-то классифицировать. Вы и Салли абсолютно разные люди. Целый мир между вами.
- Вы имеете в виду, что ее родители состоятельные люди и мне нечего и равняться с ними? - с горечью спросил он.
- Вы совершенно неправильно меня поняли, - поспешно сказала она. - Я об этом совсем не думала.
- Нет? Но тогда о чем же?
- Я думаю о том, что Салли подходит для провинциального города, из которого вы оба приехали. Но вы совсем другого типа человек.
- Другого? И вы можете это утверждать?
- А что? - спросила она. - Вот эти ребята на танцах. Студенты из состоятельных, благополучных, респектабельных семей. Рядом с вами они как дети. И почти все они так и останутся детьми на всю жизнь.
- А я?
- Вы нет. Вы не ребенок, Генри. Может быть, вы никогда и не были ребенком...
Именно в эту минуту он и поцеловал ее - грубо, страстно, таким долгим поцелуем, что охвативший ее трепет успел проникнуть в каждый ее нерв.
Потом он откинулся на сиденье и долго смотрел на Леону оценивающе, как мастер смотрит на дело своих рук.