отправляет третьим странам. По-моему, наша с Вами договоренность о
разграничении сфер влияния была абсолютно определенна: Сербия
становится территорией, оккупированной рейхом, районы Любляны и
Марибора, как исконные немецкие земли, присоединяются к рейху, в то
время как Далмация, являясь традиционно итальянской территорией,
становится частью державы, воссоединяясь со своей родиной, а
Хорватское независимое государство образуется как некий буферный
национальный инструмент, позволяющий осуществлять с его помощью
контроль как за Сербией, так и за территориями, прилегающими к Боснии
и Герцеговине.
Однако, по моим сведениям, группа штандартенфюрера СС
Веезенмайера, работающая в Загребе, проводит политику, прямо
противоположную нашей с Вами договоренности. Веезенмайер и его группа
не только не консультируют свою деятельность с нашими
представителями, но, наоборот, всячески подчеркивают, что работа в
Хорватии является прерогативой германской стороны и никоим образом не
касается итальянского союзника. Я вспоминаю великого Гельвеция:
"Всякий дружеский союз, если он не основан на соображениях приличия,
на любви, покровительстве, скупости, честолюбии или другом подобном
побуждении, предполагает всегда у двух людей какое-нибудь сродство
идей или чувств, а это именно создало пословицу: "Скажи мне, с кем ты
близок, и я скажу, кто ты!" Я готов сказать - в кругу друзей или под
пыткой палача, - что идеи фюрера близки мне и сродни моим идеям. Я
убежден в том, что и Вы, фюрер, можете с полным правом повторить те
же слова обо мне и движении, которым я имею высокую честь руководить.
Я понимаю, что людьми типа Веезенмайера движет не корысть и не жажда
славы, а лишь гипертрофированное желание не просто выполнить долг, но
"перевыполнить" его. Я отдаю себе отчет в том, что человек Вашего
масштаба не может держать в памяти все те узлы, из которых будет
соткано платье для Новой Европы. Я хотел бы, чтобы Вы объяснили
Риббентропу, к которому я отношусь с истинным уважением, как к
смелому и честному политику, что - обращаясь к мудрому Гвиччардини
"исполнение долга дает человеку славу, польза от которой больше, чем
вред от возможного врага". Я прошу Вас дать указание соответствующим
службам рейха, проинформировать Чиано о принятых решениях.
С истинным уважением
Бенито Муссолини,
дуче Италии, вождь фашизма".
"Д у ч е!
Я сел за это письмо поздно ночью, после того, как аппарат
канцелярии приготовил для меня документы, основываясь на которых я
могу ответить Вам с той обстоятельностью и предельной искренностью,
которая отличала и, я убежден, будет всегда отличать отношения между
нами.
Я пишу это письмо, слушая тревожную ночную тишину. Я не знаю,
кто кого вводит в заблуждение. Тяжкий удел вождей - доверять людям,
их окружающим, но у меня сложилось впечатление, что в данном случае
вводят в заблуждение Вас, поскольку миссия Веезенмайера в Загребе
имеет одну лишь задачу - всеми силами способствовать созданию