— Вы… вы думаете… я её убил?
Миша покачал головой.
— Я не знаю. — Сказал он честно.
Потом присел на кровать.
— Расскажи мне о всех этих женщинах. О каждой. Подробно.
Надя примостилась на стуле в углу. Андрей отошёл в сторону. Посмотрел вниз, в окно. Потом — на Мишу, на Надю. И начал рассказывать. Всё по порядку. О Газели, об Анаконде, о Диане и о Принцессе с Маркизой. Рассказывал, как есть. Не смущаясь и не опуская детали. Надя слушала без выражения. В её пустых глазах Андрей не мог разобрать не малейшего намёка на эмоцию или на интерес. Казалось, Надя всё это давно знает.
Миша — наоборот. Хотя и старался поддерживать имидж крутого сыщика, но чувствовал он себя школьником, впервые узнающем совершенно невероятные вещи — вещи, о которых он и не подозревал. Век живи — век учись. Сегодня Миша понял, как мало ему всё-таки известно о природе человеческого двуногого существа.
Отхлебнув чай, Анаконда сделала недовольную физиономию и поставила чашку на стол.
— Где эта недоделанная? — Сказала она как бы не зло, а скорее устало.
Появилась Настя. Она невидящими холодными глазами смотрела на Анаконду.
Та оглядела Настю так, словно бы увидела её сегодня впервые. Глаза у Анаконды стали добрыми, домашними.
— Почему ты такая калечная? — Спросила она. — Твой отец, когда мамку дрючил — он, что, бухой был? Или обкуренный? Или это мать твою в детстве головой об угол нечаянно шмякнули?
Все, кто был в комнате, сидели с видом, глубоко посторонним. Они изучали скатерть, стены, содержимое своих тарелок. Кроме Миши. «За такое можно убить. — Подумал он, разглядывая бутылку пепси-колы, которую держал в руке. — Я бы убил.» Сидел Миша не за столом — на стуле в углу. По-человечески ему стало очень жаль Настю. В другой ситуации Миша обязательно бы вступился. В другой ситуации. Но не в этой.
— Сколько ложек сахара ты положила в чай? — Спросила Анаконда.
— Две. — Очень спокойно ответила Настя.
— Вылить тебе это в морду? — Анаконда задумчиво повертела чашку в руке. — Здесь не больше, чем полторы ложки.
Настя ничего не ответила, но на всякий случай сделала шаг назад. Анаконда поставила чашку на стол.
— Унеси. Выплесни в унитаз.
Настя послушно взяла чашку и понесла её прочь. Миша провожал девушку взглядом.
— В унитаз. — Громко сказала Максимова. — Не в раковину.
Настя молча свернула в другой коридор. Миша увидел, как Диана поднялась из-за стола и, улыбаясь, пошла к нему. Миша напрягся, приподнялся чуть-чуть на стуле. Диана подошла ближе и погладила его по голове, как если бы Миша был котёнком.
— Какой хорошенький мальчик. — Сказала она. — Красивенький какой.
Миша внимательно смотрел на поддатую, немолодую уже женщину. Диана села к нему на колени.
— У тебя и пистолет есть?
Миша невольно улыбнулся.
— Не показывай! Я страшная трусиха. От одного вида оружия могу упасть в обморок.
Миша и так бы не показал. Пистолет он оставил в ящике стола Надиной комнаты. Сейчас в голове пробежала тревожная мысль. Комната-то не заперта. Мало ли!
Диана пошатнулась и, падая, обхватила молодого человека за шею. Двумя руками. Горячо задышала ему в лицо. Пахло от неё спиртным и ещё какой-то пищей, которую Диана жевала только-что.
— У ты, мой рыцарь… красавец мой… д’Артаньян…
Диана ещё крепче прижалась к нему.
— Пойдём, пойдём наверх.
«Ладно, пойдём. — Подумал Миша, вставая. — Но только в барана я наряжаться не буду. И в гроб со свечами тоже не лягу.» Направились они в Надину комнату. Всю дорогу дама висла на Мише, ноги её заплетались. В комнате, улучив момент, когда Диана отвернулась, Миша открыл ящик. Пистолет лежал на своём месте. Он вынул его и быстрым движением сунул под кровать. «Здесь одни психи. — Опять вспомнились слова Насти. — Кто-нибудь кого-нибудь пристрелит.» Кто-нибудь кого-нибудь.
В комнате Максимовой-Анаконды Андрей увидел всё тот же прежний репертуар. «Вся власть Советам!». «Железной рукой загоним человечество к счастью!». «Ты записался добровольцем?». «Красный террор!». «Грабь награбленное!». Портреты: Ленин и Троцкий. Теперь ещё добавились Маркс с Энгельсом.
Максимова достала свёрток: кожанку и сапоги.
— Сегодня ты будешь комиссаром. — Сказала она.
Андрей не спорил. Он покорно натянул сапоги, надел кожанку. Застегнулся.
Максимова стала перед ним на колени.
— Не убивай! — Закричала она, падая на пол и обнимая ноги Андрея в суровых кожанных сапогах. — Не убивай! Жить хочу!
— Это приговор народа. — Уверенно сказал Андрей. Он успел заучить текст. Слово в слово.
— Я молодая! У меня дети маленькие! Не убивай!
— Народ приговорил тебя.
— Не хочу умирать! Жить хочу!
— Ты будешь расстреляна именем революции.
Андрей поднял маузер, взвёл курок. Анаконда взяла дуло губами. Зажмурилась…
От удара выстрела задребезжали стёкла. Андрей выронил пистолет. Он не мог поверить в то, что произошло. Неподвижное тело лежало посреди пола. Всё было залито кровью. Андрей видел, как пустые зрачки смотрят неподвижно под потолок. Максимова была мертва.
Андрей быстро вышел. В холле он увидел Надю. Та курила, сидя в кресле. Встретившись глазами с Андреем, Надя застыла, выронила сигарету. Андрей смотрел неё страшным, неживым взглядом. Отшвырнув кресло, Надя взбежала наверх. Андрей стоял в коридоре в своей чекистской кожанке и этих дурацких бессмысленных сапогах. Надя отпихнула его, вбежала в комнату…
— Кто? — Прохрипела она. — Кто?.. Что случилось?
— Пистолет… — Андрей смотрел в угол. Он задыхался, речь давалась с трудом. — Пистолет. Я нажал на курок… Он был заряжен… Кто-то вставил патрон…
Надя схватила Андрея, рывком запихнула его в комнату. Отправилась искать Мишу. Впрочем, искать его было не нужно. Надя снизу видела, как они с Дианой заходили в её комнату. Она быстро направилась туда. И столкнулась с Мишей в дверях.