- Расалом.
- Что это за имя такое?
- Очень древнее.
- Это что, их фамилия? - спросил Билл.
- Чья? - Старик выглядел удивленным.
- Рафа и его сестры.
- Нет никакой сестры. Только один Расалом. В определенных рамках он может принимать разное обличье. Та, что называла себя Сарой, и тот, что называет себя Рафом, - одно и то же лицо.
- Нет, - сказал Билл, закрывая глаза и откидывая назад голову. - Этого быть не может.
- Но почему этого не может быть? После всего, что случилось с пустым насквозь Гербертом Ломом, с Дэнни, почему не поверить в этот нехитрый трюк?
Он открыл глаза и посмотрел на Вейера.
- Это лежит за пределами нашего понимания, да?
- Это лежит за пределами всякого понимания, - сказал Вейер.
- С кем мы имеем дело?
- С Расаломом.
- А кто это, черт его подери? - вмешался Аугустино.
Вейер вздохнул.
- После того, что вы оба видели нынче ночью, я полагаю, вы готовы поверить. Это история очень длинная, а я очень устал, так что изложу ее вам покороче. Расалом некогда был человеком. Рожденным много веков назад. Расалом даже не настоящее его имя, но он принял его и использует с тех пор в разных своих воплощениях. Столетия назад, будучи юношей, он отдал себя во власть силы, враждебной всему, что мы считаем добрым, достойным, разумным. Он стал средоточием запредельного зла, всего темного и враждебного человечеству. Свою мощь он черпает из самого дурного, что в нас есть. Стоит, как плотина, в потоке людской подлости, продажности, разврата, порочности и коварства и черпает из него мощь.
- Мощь? - переспросил Билл. - Что это значит?
- Мощь и власть, которые позволяют ему все изменять. Изменять мир, превращая его в место, наиболее подходящее для силы, которой он служит.
Билл услышал рядом недоверчивое сопение Аугустино.
- Ладно, бросьте. Я хочу сказать, все это похоже на дурацкую сказку.
- Уверен, вы произнесли то же самое, когда ваш друг священник заявил, что мальчик, похороненный пять лет назад, жив.
- Угу, - сказал Аугустино, медленно кивая и передергиваясь. - Тут вы попали в точку. Но все равно это смахивает на игру для "Нинтендо". Ну, знаете, надо остановить Злую Ящерицу, пока она не добралась до Кольца Власти и не принялась править миром. Что-то в этом роде.
- Да. Только здесь не игра, - заметил Вейер. - Вы никогда не задумывались, почему подобные игры и сказки всегда столь привлекательны, почему они возникают снова и снова, завораживая одно поколение за другим?
- Нет, но, надеюсь, вы мне подскажете.
- Генетическая память. Война вспыхнула очень давно~ и была почти проиграна. С такими опустошительными последствиями, что историю человечества пришлось начинать сначала. Но Расалом не оставляет попыток. И каждый раз терпит поражение, ибо всегда сталкивается с кем-то, кто представляет иную силу.
- Ну ладно! - сказал Аугустино. - Старая байка о войне Добра и Зла.
Билл почувствовал искушение велеть ему заткнуться и дать старику говорить.
- Только Добро здесь не самой высшей пробы, - продолжал Вейер, которого детектив явно не смог сбить с толку. - Оно довольно-таки равнодушно к нашей судьбе. Его больше интересует победа над другой силой, чем наше благо. В тот момент, когда казалось, что Расалом наконец остановлен навсегда, противостоящая ему сила ушла.
- Когда это было? - спросил Билл.
- В 1941 году.
- Так каким образом он вернулся?
- Попытался выжить, и ему повезло. Он не в первое тело вселяется. Все очень сложно. Достаточно сказать, что он нашел способ родиться заново в шестьдесят восьмом.
В шестьдесят восьмом. Почему этот год с чем-то связывается в памяти Билла?
- Откуда вам столько об этом известно? - спросил Аугустино.
- Я наблюдал за ним долгое время.
- Все это хорошо и прекрасно, - подытожил Билл. Он не собирался во все это верить, но старик излагал историю так убедительно, что Билл понял - он ему верит. Наверно, следовало бы записать старика в сумасшедшие, но после нынешней ночи он не собирается чересчур быстро записывать кого-либо в эту категорию. - Но что он задумал? Почему вцепился в Дэнни? Почему вцепился в Лизл? Это не принесет ему власти над миром.
- Кто может сказать, что на уме у Расалома? Впрочем, на это я вам отвечу. Он получает самое глубокое удовлетворение, когда человек сам себя губит. Когда он пробуждает в нас самое дурное, когда заставляет нас потерять веру в себя, убеждает стать хуже, чем мы можем быть, уговаривает встать на кривую, дорожку. Это, можно сказать~ по-моему, для него это нечто вроде космического сексуального наслаждения. Кроме того, он становится сильней с каждым таким случаем.
Билл не мог не подумать о Лизл. Определенно, похоже на то, что сделал с ней Раф - или Расалом, если так хочется Вейеру.
- Но почему Дэнни и Лизл? Почему он заинтересовался ими?
- О, я весьма сомневаюсь, что они - его истинная цель.
- Так кто же?
- Подумайте. Оба они очень близки вам. С потерей мальчика вы скатились на самое дно, откуда едва выбрались. Возможно, вам этого не удалось бы, если бы нечто подобное произошло с этой молодой женщиной?
Сердце его заколотилось от неожиданно накатившего ужаса. Билл выпрямился на диване.
- Вы хотите сказать~
- Да, - подтвердил Вейер, кивнув головой. - Я думаю, что мишень Расалома - вы.
Билл вскочил. Ему надо было двигаться, надо было пройтись по комнате. Еще безумней. Не может быть! Но это очень многое объясняет. И дьявольски смахивает на правду.
- Но почему, будь я проклят! Почему я?
- Не знаю, - сказал Вейер. - Хотя, может быть, знаю кого-то, кто знает. Сейчас мы не можем поговорить с ней. А утром я ей позвоню. Теперь же предлагаю всем слегка отдохнуть.