— Мама говорила, что война — это бедствие.
— Да. Еще бы ей так не думать. Для нас, живущих на острове, все по-другому. Мы воюем на чужих землях. Если наш король одерживает победу, те, кому повезло вернуться, приносят добычу. Если случается поражение, уцелевшие приходят с пустыми руками. Но во Франции неважно, победил король или нет — народ все равно страдает. Солдаты обеих сторон сжигают деревни и города, чтобы противник был обречен голодать. Бездомному голодному ребенку все равно, за кого голодать — за собственного короля или за чужого.
Люси смотрела на него так, будто увидела впервые.
— Ты рассуждаешь не как солдат.
Он пожал плечами.
— А как эта женщина из песни спасает свой народ?
— Она прикидывается беззащитной, потерявшейся в лесу и заманивает наемников в ловушки, которые заранее расставила. Она умело владеет ножом. Она говорит вражеским воинам, что все потеряла и хочет к ним присоединиться, а в доказательство обещает привести их к богатому дому на краю леса, где они найдут много денег и вина. На самом деле там она приготовила засаду. Эту часть песни знают все бретонцы. А вот следующие куплеты каждый раз поют по-другому. В моем варианте песни рассказывается о том, что она посочувствовала одному солдату, который отдалился от своих товарищей, раскаиваясь в содеянном. Когда отряд приближается к засаде, женщина хочет спасти его. Она отзывает солдата в сторону, и они оказываются на вершине холма в центре круга из огромных валунов. Когда до них доносятся крики его товарищей, он приходит в ярость от того, что она сделала. «Ты волен выбрать смерть, — говорит она ему. — Скажи, что таков твой выбор, и я тут же нашлю на тебя своих людей. Или загляни к себе в душу и признайся, что ты больше не в силах выносить бесчестную бойню».
— И что он выбирает?
— Об этом песня умалчивает.
Люси разочарованно покачала головой.
— Это правдивая история?
— Не знаю.
— Не может быть, чтобы это была правда. Иначе менестрель предал бы спасительницу своего народа, распевая эту песню.
— Может быть, поэтому он пел ее на своем родном языке.
— Но ты ведь все понял. Многие из твоих лучников тоже могли бы оказаться валлийцами.
— И как я, они предпочли бы помалкивать.
— А что другие солдаты? Неужели никто не поинтересовался у тебя, о чем поется в этой песне?
— Я сказал им, что это песенка про Николетту.
— Ты защитил менестреля?
Он вздохнул.
— В благодарность за мою защиту он сделал меня слепцом. Вернее, его подружка.
Люси потянулась через стол и дотронулась до шрама.
— Почему она сделала это?
— Защищая его.
— От тебя? Не понимаю.
Он рассказал ей, как все произошло.
— Я поступил глупо. А теперь должен расплачиваться, начав все сначала. Впрочем, к тому времени мне уже опостылело воевать. — Он так часто это повторял, что уже сам начал верить. — Но то, что они со мной сделали, я не могу простить. Они предали меня, когда я старался им помочь.
Люси разглядывала его еще несколько минут.
— Ты считаешь себя калекой. Но на других людей ты не производишь впечатления увечного. Не знаю, поможет ли это, но я хочу, чтобы ты знал.
— Добрые слова. Спасибо. Но ты представить не можешь, каково это — наполовину лишиться зрения.
— Да, не могу. — Она поднялась. — Я должна отнести Николасу ужин и хотя бы немного поспать.
— Позволишь тебе помочь?
— Сама справлюсь.
Оуэн понял, что она не шутит, и задумчиво побрел к себе в таверну Йорка.
Стоило ему переступить через порог зала, как его окликнула Бесс.
— К тебе посетитель. — Она кивнула, указывая в угол. — Давненько к нам не заглядывал гильдмейстер Торп. С тобой, Оуэн Арчер, дела идут в гору.
Пока Оуэн шел между столиков, всего несколько человек обернулись в его сторону, но разговоры не затихли. Хороший признак. Значит, его уже воспринимают как своего. Агент остался доволен.
Но его удовольствие улетучилось, как только он взглянул на лицо гильдмейстера. Добродушная круглая физиономия Торпа вся сморщилась от беспокойства.
— Архидиакон Ансельм поднял шум по поводу вашего назначения. Захотел увидеть письмо, присланное Йоханнесом. Задавал всевозможные вопросы. Намекал, что вы вовсе не тот, за кого себя выдаете. Все это очень неприятно.
Оуэн рассказал о месте ученика в Дареме. Камден Торп подергал бороду.
— Ну не странно ли? Мне он ни слова об этом не сказал. Наоборот, говорил так, словно подозревает в вас преступника, решившего на время залечь на дно.
— Интересно, как отнесется к таким подозрениям архиепископ Торсби.
Торп нахмурился, не понимая, что Оуэн имеет в виду.
— А рекомендательное письмо?
— Да, конечно. — Гильдмейстер заулыбался. — Архидиакон сбит с толку, не правда ли?
Оуэну удалось убедить Камдена Торпа, что все хорошо, но сам он далеко не был в этом уверен. Архидиакон проявил странную обеспокоенность по поводу ученичества Оуэна. Видно, он его раскусил. Но о чем архидиакон догадался и чем был так обеспокоен, что даже рискнул выставить себя в невыгодном свете в глазах гильдмейстера? По мнению Оуэна, сей поступок означал, что священник в отчаянии. А в подобных ситуациях люди становятся опасными. Но все-таки почему архидиакон?
Люси снилось, что она бежит по лабиринту в Фрейторп Хадден, то и дело спотыкаясь, и задыхается от смеха. Она боялась, что он ее догонит. И боялась, что не догонит. Ее охватывал трепет ожидания: вот-вот он обнимет ее за талию, притянет к себе, поцелует в шею…
Вздрогнув, она проснулась. Огонь в очаге погас. Но лицо ее горело. Ей приснился Оуэн Арчер. Должно быть, она сошла с ума.
Ансельм метался по комнате. Он недооценил Арчера. Этот одноглазый преуспел гораздо быстрее, чем можно было предположить. Должно быть, он человек архиепископа Торсби. Именно архиепископ подстроил все так, чтобы Арчер, проникнув в дом к Уилтонам, смог разнюхивать обстоятельства смерти своего ставленника. Разумеется, Торсби не мог поступить иначе. Теперь Ансельм сокрушался, что по собственной глупости не сумел этого предвидеть. Учитывая характер Фицуильяма, архиепископ не мог не заподозрить убийства. Будь он проклят, этот Фицуильям. Будь проклят брат Вульфстан, этот монах, вечно что-то путающий. Если бы молодой распутник не умер, никто бы и не подумал о той, второй смерти. А теперь к делу подключился и Джон Торсби, самый влиятельный человек в Йорке.