Взгляды их встретились. Оуэн кивнул.
— Верю. Интересно, что за игру вы затеяли. Зачем вы ходите в лавку?
— Чтобы наблюдать, как нервничает при виде меня миссис Уилтон, — с усмешкой произнес Дигби.
— На ее месте каждый нервничал бы.
— Я имею в виду, больше чем обычно.
— А разве она волнуется больше обычного?
— Можно сказать, я доставляю прелестной миссис Уилтон неприятные минуты.
Оуэну захотелось стереть хитрую улыбочку с физиономии Дигби, пустив в ход кулаки, но он сдержался.
— Вы сказали, что архидиакон кого-то защищает, имея в виду Николаса Уилтона. И его жене тоже кое-что известно. Значит, вы считаете, что Николас Уилтон убил обоих?
Дигби недоуменно пожал плечами.
— Все к тому ведет, хотя верится с трудом. Видите ли, я ведь был там в тот вечер, когда Николас Уилтон принес в аббатство снадобье.
Оуэн встрепенулся.
— Он принес снадобье?
— Для первого пилигрима, — продолжал Дигби, воодушевившись вниманием собеседника. — У того был тиф. Всем известно, что Николас Уилтон знает секрет лекарства, которое особенно хорошо помогает при этой болезни. Брат Вульфстан отправился за снадобьем. Я встретил его по дороге. Но вернулся он ни с чем. По его словам, Уилтон обещал принести лекарство позже. Аптекарь должен был его специально приготовить.
— Вы думаете, он отравил пилигрима?
— Именно это я и пытаюсь до вас донести.
— Но зачем он это сделал?
Дигби вздохнул.
— Не знаю. Уилтон не из тех, кто доставляет мне хлопоты. Поэтому я так мыслю — мы чего-то не знаем, чего-то того, что связывает его с тем незнакомцем. А не зная имени человека, я даже не могу строить предположения. — Он придвинулся еще ближе. — Но вот что я скажу. Я видел в тот вечер, каким Уилтон вышел из аббатства. На нем лица не было. Потом он задергался и повалился без сознания.
— А вы что сделали?
— Побежал в лазарет к брату Вульфстану, но он не мог отойти от пилигрима: больной метался и кричал. Поэтому я вернулся обратно к Уилтону. Мне никак не удавалось поднять его с земли, ведь в тот день валил снег. Тогда я свистнул фермеру, проезжавшему мимо на повозке, запряженной ослом, и мы отвезли на ней Уилтона домой.
Оуэн смерил пристава долгим взглядом.
— А какая слабость у вас?
Дигби хмыкнул.
— Я не такой дурак, чтобы докладывать вам об этом, сэр Арчер. — Он сделал глоток из кружки и откинулся на спинку стула. — Я и так рассказал вам больше, чем вы надеялись услышать, разве нет? Похоже, теперь вы у меня в долгу.
Ну вот, началось.
— Так чего вы хотите?
— Как я уже сказал, я хочу убедиться, что виновный признается в грехе и понесет наказание.
Оуэн никак не мог понять, почему так трудно было поверить, что этот человек серьезно относится к своему делу. Он ведь гордится, что выслеживает оступившихся. Наверняка все дело в том, что внешность у него… не убедительная. Впрочем, как и у самого Оуэна. Странно, но после того как Оуэн познакомился с матерью пристава, ему хотелось верить Поттеру Дигби. Возможно, пришла пора довериться своей интуиции. Все равно раздумья ни к чему его не привели.
— А что, если я назову вам имя первого пилигрима? Вы расскажете мне то, что сможете узнать?
Дигби засиял.
— Клянусь.
Они оба склонили головы над столом.
— Его звали сэр Джеффри Монтейн.
— Монтейн, — прошептал Дигби. — Джеффри Монтейн. Где-то я уже слышал это имя.
— Я на это и надеялся.
А еще Оуэн надеялся, что Дигби его сразу покинет, но тот продолжал сидеть, хмуро уставившись в кружку с элем…
Ну и ладно. Арчер тоже откинулся на спинку стула и принялся размышлять над рассказом Дигби. Значит, Николас Уилтон приготовил снадобье для Монтейна, а потом сразу сам заболел. Дигби тому свидетель. Оуэн чуть привстал.
— А с какой стати вы оказались в аббатстве в тот вечер? Что за дело у вас было?
Дигби зыркнул на него, но тут же опустил глаза.
— Я судебный пристав. Мне везде найдется дело.
Оуэн сразу понял, что Дигби лжет, и это его приободрило. Значит, все остальное, возможно, правда.
— Хитрый ответ. Что вы пытаетесь скрыть?
— Я ведь предложил вам свою помощь.
— Тогда расскажите все, что знаете.
— Не хочу, чтобы у вас сложилось неверное впечатление.
— Вы что-то заподозрили и потому там оказались?
— Я ждал архидиакона. Мне нужно было с ним поговорить.
— Он был в тот день в аббатстве?