Холодный, влажный туман окутывал со всех сторон практически лишая возможности увидеть даже собственные ладони, не говоря уже о том, чтобы рассмотреть что-либо вокруг. Резкие порывы ветра швыряли в лицо распущенные волосы и, как бы не старалась девушка их собрать, пряди вырывались из её дрожащих от холода рук. В гулкой тишине вой ветра казался особенно устрашающим. Он словно что-то нашептывал, но Арина никак не могла распознать слов.
«Пришла»
Казалось, что шепот раздался за спиной, но резко развернувшись она никого не смогла разглядеть. На секунду Арина даже решила, что ей послышалось, но девушка тут же отмела эту мысль, ощутив чье-то незримое присутствие рядом.
«Как же долго я ждал тебя…»
Должно было быть страшно, но страшно не было. Этот голос был таким … родным. И в нем не было угрозы, лишь радость и теплота.
— Кто здесь? — ей казалось, что она кричала, но на самом деле с губ сорвался лишь дрожащий шепот.
«Не время», — прошелестел ветер рядом с ней. — «Опасность рядом с тобой… должна быть осторожна и не верить никому».
Арина обхватила себя ладонями, поскольку уже не могла сдерживать пробивающую тело дрожь.
«Дочитай до конца…»
Сон оборвался резко, когда Фролова с головой ушла под воду, заснув в лохани для купания в своей комнате Темного замка.
Это был почти идеальный день. После возвращения, Арина приняла горячую ванну, с удовольствием вымыла волосы каким-то приятно пахнущим настоем и натерла до блеска и шелковистой мягкости кожу. Напевая себе под нос зажигательный мотивчик последнего земного хита, она обернулась полотенцем и, виляя под мотив бедрами, вошла в комнату как раз тогда, когда раздался тройной стук в дверь. Раскрыв, она улыбнулась духу замка, которого увидела перед собой с вполне материальной коробкой в руках.
— Леди! — прошипел он, ошарашенный внешним видом девушки, пока она припала к полу, стараясь поймать коробку, что дух выронил при исчезновении, и одновременно с этим, удержать полотенце.
— Прости, но мне нечего надеть, — крикнула она в след исчезнувшего призрака.
Усмехнувшись реакции духа, которого ей так нравилось подначивать, девушка поудобнее перехватила объемную коробку и ногой захлопнула двери. Изнывая от любопытства, Фролова тут же раскрыла подарок и с восхищением уставилась на содержимое. Даже рука немного задрожала, стоило осторожно прикоснуться к бордовой блестящей ткани платья. Аккуратно достав его из коробки и приложив к себе, девушка обернулась к помутневшему старому зеркалу, рассматривая свое отражение. Это была она. Та же Фролова Арина Александровна, молодая женщина двадцати семи годов отроду с отросшими ниже лопаток пшеничными волосами, тонкими чертами лица и черными большими глазами. Она смотрела на свое отражение, на руки, которые даже не заметила, когда Александр успел подлечить от порезов. На отросший маникюр в стиле нюд с гель-лаком, который через неделю грозил уже отпасть из-за отсутствия коррекции. На румянец, который появился на скулах после горячей ванны. Она знала себя всю жизнь. Как Арина могла поверить, что она не та, кем привыкла себя считать? Вся эта жизнь здесь: магия, отбор, законы и порядки — были чужды женщине, выросшей в двадцать первом веке и привыкшей добиваться всего самостоятельно.
Взгляд непроизвольно устремился к кровати, где был спрятан дневник матери. Она не собиралась его читать. Просто не могла себя заставить взять в руки тетрадку, которую так трепетно исписала её родительница, вложив в строчки свои чувства и эмоции. Это было что-то слишком личное, слишком откровенное и Арина была не уверенна, что она была вправе это делать. Ведь она совсем не знала женщину, которая изливала свою душу на листах бумаги…
Нервно усмехнувшись, она осторожно расположила платье на спинке стула и подошла к подушке.
— А что ты теряешь? — спросила девушка саму себя, доставая спрятанный дневник с осторожностью, словно он мог ей навредить. Но даже себе она не могла признаться, что боится его. Но не так, словно он магически мог ей навредить, а скорее эмоционально. Она не знала, что могла встретить на страницах дневника.
Умостившись на кровати и поджав под себя ноги, Арина глубоко вздохнула и открыла тетрадь на том моменте, на котором закончила в прошлый раз.
«Дорогой дневник!» — Фролова усмехнулась тому, как созвучна эта фраза с тем, как начинают свои записи девушки Земли. Сама Арина никогда не вела дневников. В детстве потому, что боялась, что кто-то найдет его и высмеет ее нежные чувства, а в более зрелом у нее просто не было для этого времени. Но читая записи матери, проводя пальцем по оттискам букв от ее пера, в душе Фроловой теплилась какая-то необъяснимая нежность к женщине, которой она никогда не знала.
«Дорогой дневник!
Я знаю, что многие сегодня впервые оказались в Темном замке, поскольку отец не любил частые приемы и балы. Этих людей легко отличить по их восхищенным лицам. Они так смешно изгибают шеи, чтобы рассмотреть острые пики башен, уходящие далеко в небо, водят носами вслед доносящимся ароматам наших знаменитых цветущих садов, удивляются необыкновенным статуям, стоящим в уютных закутках мощенных золотистыми камнями дорожек. Для них все здесь необыкновенно и красочно. Для меня же привычно и уютно. Это мой дом. Здесь я родилась. Здесь училась бегать, неловко переставляя маленькие ножки, читала книжки в тени деревяных беседок. Сюда я сбегала от нянюшек, чтобы поиграть в салки с детишками слуг.
Какое же было мое удивление, когда при встрече во дворце лорд Рохат, хранитель замка, которого я искренне считала своим другом, отказал мне в возможности жить в собственной комнате. Как же унизительно было паковать платья и перебираться с таких знакомых просторных апартаментов в скромные комнаты, выделенные претендентам. В моей было так мало места! Всего лишь главная спальня, гостевая спальня и гостиная. Не было ни широкой террасы балкона, где можно было прогуляться под полуденным солнышком; ни собственной обеденной, куда можно было пригласить фрейлин на завтрак.
— Миледи, закон гласит, что претенденты должны жить в отведенном для них крыле, — оправдывался предатель. — Закон — есть закон.
Однако, какие бы трудности ни выпали на мою долю, ничто не могло омрачить мой день.
Меня выбрали претенденткой!
— Лорина! — голос брата, раздавшейся с гостиной, застал меня за разбором шляпок. — Лорина, подойди, пожалуйста.
По спине прошел холодок от тона, которым Альберт назвал мое имя. После отбора он просто запрыгнул на коня и умчался, не сказав мне ни слова. Я знала, что этот тяжелый разговор нам предстоит, но сейчас абсолютно не была к нему готова. Почему-то почувствовала себя обманщицей. Словно мне каким-то образом удалось обмануть великую Богиню и нечестным путем завладеть местом претендентки.
— Поздравляю, — холодно поздравил Альберт, стоило мне показаться в проеме двери.
Пока шла к гостиной, пыталась взять себя в руки. Понимала, что брат будет расстроен тем, что из нашей семьи выбрали меня. О, как бы я хотела, чтобы и Альберту дали шанс, ведь он так готовился к этому отбору!
— О, милый Альберт, — не сдержалась я, подбежав к статному блондину и обняв его руками за талию. — Мне так жаль, что тебя не избрали. Поверь, если бы я могла…
— Хватит, — холодно прервал он, отцепляя меня от себя. — Прекрати вести себя как ребенок, Лорина.
Брат немного встряхнул меня, удерживая перед собой за плечи. Слезы начали жечь глаза от такого обращения. Раньше Альберт никогда не позволял себе ничего подобного. Меня не просто так называли жемчужиной рода Арти — я была истинным сокровищем семьи и обращались со мной всегда именно так.
Не выдержав моих наполненных слезами покрасневших глаз, Альберт устало вздохнул и все-таки прижал меня к своей крепкой груди. Большая ладонь осторожно погладила по спине, побуждая успокоиться.
— Лори-Лори, — как-то слишком обреченно прошептал он, лишь крепче прижимая меня, шмыгающую носом совсем не как леди, к себе. — Как же тебя так угораздило, малышка? Ты должна понять, что тебе предстоит. Это не игра. Ты должна бороться не только за себя, но и за весь род, а ты ж ничегошеньки не умеешь. Только песенки свои петь…
Вырвавшись из объятий брата, я отодвинулась от него на шаг, чтобы заглянуть в такие родные голубые глаза. Всегда уверенный и серьезный взгляд, сейчас отражал всю растерянность, что ощущал Альберт. И мне захотелось ему возразить. Обещать, что я не посрамлю честь рода, что постараюсь выложиться на всю силу своего резерва и добиться максимальных результатов. Но он не дал мне говорить, грустно покачав головой, словно прочитал в глазах все, что я не успела сказать словами.
— Обещай, что будешь слушаться меня, Лорина, — мягко попросил Альберт, заправляя прядь пшеничных локонов, выбившуюся из сложной прическси. — С завтрашнего дня мы начнем готовиться. Я попытаюсь рассказать тебе все, что знаю сам. Будем надеяться, что этого хватит.
Отступив от меня, брат направился к выходу быстрой нервной походкой, но сразу же остановился, стоило мне тихо произнести его имя.
— Спасибо, — прошептала я, понимая, что значит для него не просто принять свое поражение, но и согласиться мне помочь.
— Род превыше всего, — горько ухмыльнулся он и покинул меня, мягко закрыв за собой дверь.
— Род превыше всего, — тихо повторила истину, что прививалась нам вместе с молоком матери, чувствуя, как мурашки медленно скользят вдоль позвоночника. Это не были просто красивые слова. В мире, где я живу, это важнее всего на свете, даже жизни.
Именно в таких тяжелых размышлениях я и пребывала, пока не оказалась на приеме, где поочередно отец поприветствовал каждого из претендентов. Он не выделял меня среди остальных, пожелав лишь, чтобы великая Богиня помогла мне на этом нелегком пути.
— И это все? — недовольно цокнула маркиза Линнок, когда к ней подошел её брат. — Лорд Де Ариден, вы просто обязаны скрасить мое одиночество этим вечером.
— Вас здесь что-то смущает, маркиза? — ухмыльнулся Донатан, окидывая взглядом главную большую залу Темного замка. — Лучшие музыканты, качественная закуска и эльфийская наливка. По моему скромному мнению, Император не поскупился на приветственный прием для претендентов.
— Разве у вас глаза не режет от обилия красок, лорд? — не сдержалась темная магиня. — Все эти всполохи цвета, бантики и эти безвкусные шляпки.
Щеки вспыхнули алым, а милейшая зеленая шляпка на моей голове стала вмиг безумно тяжелой. Я не собиралась подслушивать, честно. Но они говорили так громко, что мне, стоящей за колонной было прекрасно все слышно. Обернувшись к зеркалам в золотой оправе, я еще раз осмотрела свое отражение.
— И ничего не безвкусно, — обижено прошептала своему отражению.
Белоснежное платье сидело на мне, как литое. Оно плотно обтягивало тонкий стан и руки, делая меня хрупкой и очень женственной. А обшитый изумрудными камнями подол прекрасно перекликался с милой крошечной шляпкой, что идеально сидела в моей высокой прическе.
— На мой взгляд, — ухмыльнулся Донатан Де Ариден. — Это убранство делает леди похожими на пирожные.
Сгорая от удивления и любопытства, я выглянула из-за своего укрытия, чтобы рассмотреть лорда, который совершенно не стесняясь обсуждал всех присутствующих здесь светлых леди. А он, словно ожидая этого, стоял и смотрел прямо на меня, едва выглянувшую, с нескрываемой наглой ухмылкой. Нужно было сразу снова спрятаться за колонной, но я почему-то этого не сделала. Смотрела в его нахальные черные глаза, в которых плясали велесовы чертенята, и не могла отвернуться. Его ухмылка стала шире, словно он не ожидал от меня подобного.
— Приторно сладкие и с лишней мишурой? — едко поинтересовался маркиз де Линнок.
— Скорее милые, — возразил Донатан, но потом вдруг нахмурился, словно разозлился на себя, что произнес это вслух. Переведя взгляд с меня на маркизов, он поспешил добавить:
— Но вы правы, леди Анна, взгляд и впрямь режет.
Обидно стало буквально до слез. Не зря маменька так оберегала меня от общения с темными магами. Все они злые и жестокие. И нахальные. Хотелось подойти к тройке магов и сказать им что-нибудь хлесткое в ответ, но было банально страшно, что засмеют. Ко мне вообще все относились слишком снисходительно. Ну и пусть я была младше остальных претендентов на несколько лет, но это не делало меня менее достойной. Я еще покажу им всем.
Развернувшись на пятках и гордо задрав подбородок, я с идеально ровной осанкой поспешила отойти подальше от темных магов. Перестук каблучков успокаивал, сопровождая меня через весь зал к широкому балкону. Как я и надеялась, здесь никого пока не было. Обычно люди выходили сюда подышать, когда начинались танцы, а сейчас было еще слишком рано их начинать.
Прошествовав к перилам, я с улыбкой осмотрела наш прекрасный сад, усыпанный цветущими лореттами. Мои силы всколыхнулись и потянулись к цветам, обволакивая мягкие лепестки, гибкие стволы и густо переплетенные корни, которые сразу же откликнулись на родную им силу. В один миг я стояла на балконе, а в следующий мое сознание словно рассеялось по окружающему Темный замок саду. Я чувствовала жизнь в самой земле, ощущала чужеродность мощенных диким камнем тропинок и пряный запах деревянных беседок. Я отдавала магию так отчаянно и иступлено, что порой мне казалось, что я совсем обнулю свой источник. Но чем больше я отдавала, тем больше давала мне великая Богиня взамен.
— Принцесса, вы так прекрасны, — восхищенный голос Самиэля вырвал меня из блаженства единения с природой, возвращая в рамки собственного тела. — Как хорошо, что я застал Вас одну. У меня есть деловое предложение, от которого, как я надеюсь, вы не в силах будете отказаться.
Мурашки зашевелили короткие волоски на моей шее. Он всегда так действовал на меня. Лордом Дорахом невозможно было не восхищаться. Статный высокий мужчина в торжественной синей броне выглядел как истинный Император. «Как бы ему пошла корона…» — невольно замечталась, рассматривая белоснежные завитки его волос.
— Лорд, — поприветствовала в ответ, стараясь, чтобы мой голос не дрожал от волнения. — Вы меня заинтриговали.
В своих мечтах я уже придумала себе все, что так отчаянно желало девичье сердце. Там лорд встал бы передо мной на колено прям на этом балконе и признался в самых искренних и светлых чувствах, что всегда питал ко мне, но не мог озвучить из-за разности наших статусов. А потом он бы заявил на меня права и поклялся бы сделать все, чтобы мы были вместе.
— Я хочу, чтобы вы стали моей союзницей, — с довольной улыбкой заявил лорд, наблюдая, как широкая улыбка гаснет на моем лице. — Не спешите отказываться, миледи. Моя подготовка и ваши связи сделают нас отличной командой.
С одной стороны мне хотелось плакать от несбыточности мечты, но с другой я понимала, насколько резонным было это его предложение. Вполне закономерно было его получить, ведь мой статус принцессы — это не просто красивый титул. Мой род побеждал в отборах столько раз, что уже на протяжении нескольких десятилетий в народе гуляет шутка, что пора переименовать Темный замок в Светлый. Я могла слышать истории про отборы прошлых лет, могла знать подробности того, что готовиться в этом году.
И пусть меня многие считали недалёкой, но я понимала, что в отборе самостоятельно мне не победить, а Самиэль был единственным из претендентов, кого я знала и кому верила безоговорочно.
— Я не отказываюсь, лорд, — мягко ответила, стараясь скрыть накатившую тоску за вежливой улыбкой. — Скорее наоборот. Я принимаю Ваше предложение.
Самиэль нервно усмехнулся, словно действительно ожидал, что я могу отказаться.
— Тогда предлагаю отметить наш прекрасный союз бокалом эльфийской наливки и скрепить его танцем, — галантно предложенный лордом локоть был принят мной с той же вежливой улыбкой и зарождающимся в груди скрытым триумфом.
Как же мне нравилось слышать сочетание «наш союз» из его уст. И пусть все претенденты будут бороться за место Императора, у меня будут немного иные цели. И пусть я не умею сражаться и использовать боевые заклинание, но мне этого и не нужно. Меня воспитывали быть женщиной. Красивой, капризной и такой, что знает, как добиться от мужчины желаемого. И пусть Самиэль этого еще не знает, но именно он был моим главным призом в этом отборе.
И посмотрим, кто выйдет из этой борьбы победителем.»
Резкий стук, заставил Арину оторваться от дневника матери и вопросительно уставиться на дверь.
— Вы одеты, леди де Ариден де Арти? — Фроловой могло показаться, но она явно расслышала издевку в голосе духа. Словно он уже пережил первоначальный шок и осознал, что она специально играет на струнах его души.
Спрятав дневник под подушку и поплотнее укутавшись в полотенце, девушка отворила створку так, чтобы в приоткрытое пространство была видна лишь её голова, а все тело пряталось за дверью. Но как бы она не старалась, сдержать улыбку ей не удалось.
— Вы так похожи на свою матушку, — выдохнул Лорд Рохат, грустно качая головой и стараясь не смотреть в её сторону.
— Не правда, — возразила Арина раньше, чем успела обдумать свой ответ. На самом деле она еще не решила, стоит ли кому-то рассказывать о своей находке. — Я бы никогда не оставила своего ребенка.
И хоть сказанное ею было чистой правдой, в душе словно кошки заскреблись от обвинений в адрес женщины, с которой она никогда не встречалась. Дух тоже хотел ей что-то возразить, но открыв рот, тут же его закрыл.
— Вы что-то хотели? — поинтересовалась Фролова, когда минутка тишины между ними затянулась.
Лорд Рохат передал ей свернутый лист бумаги, смотря при этом себе под ноги, на светлый стены, потолок… Куда угодно, только не на девушку, что вытянула руку и перехватила листок.
— Ваша кузина просила передать, — пояснил дух, разворачиваясь к девушке спиной, чтобы не смущать их обоих. Хотя кого он обманывал, смущался здесь он один. — Лорд Джозеф пребывает в очень плохом состоянии.
Улыбка медленно сползла с лица блондинки.
Арина привыкла быть одна. Так было проще. Если никого не подпускать к себе близко, то и не нужно разочаровываться. Это правило она уяснила с малых лет.
А тогда, живя в детском доме еще маленькой восьмилетней девочкой, Арина этого еще не знала. Она была в том милом детском возрасте, когда уже вроде не веришь в Деда Мороза, ведь ребята постарше недавно рассказали, что его не существует, но в душе еще теплиться робкая надежда на то, что они ошиблись. То некое: «А вдруг», которое вроде бы и не может случиться, но и никто с полной уверенностью не станет утверждать, что этого не будет никогда. И поэтому Арина продолжала верить. В чудеса, Деда Мороза и то, что её скоро заберут любящие приемные родители. Она так нуждалась в семье, в близких людях, что, когда в их детском доме появилась испуганная девочка Наташа, с волнистыми рыжими кудрями и миллионом веснушек на розоватом лице, Арина сразу прониклась к девчонке симпатией. Именно она была первой, кто подошел к Наташе и поспешил все ей показать. Девочки так сдружились, что в какой-то момент поклялись друг дружке, что никогда не расстанутся. Они даже порезали себе пальцы и скрепили уговор кровью. И с тех пор называли себя сестрами и клялись, что если их попытаются удочерить, то только вместе. Арина так слепо верила в их уговор, что, когда появилась семья, которая намеревалась её забрать, резко заявила, что никуда не пойдет без сестры. Приемные родители пытались ей объяснить, что не смогут взять сразу двух девочек, но Арина была непреклонна.
Она даже не сильно расстроилась, когда узнала, что эти люди решили её не забирать, ведь она больше не была одинока. У неё уже была собственная семья — Наташка. Сестра, с которой они делили все секреты, сладости и одежду. Та, которой Арина рассказывала все на свете и чьих советов слушалась. Именно Наташа научила её, что нужно делать и говорить, чтобы приемная семья не забрала её и не разлучила девчонок. Она научила симулировать истерики, нескольким гадким словам, проговаривая которые Арина краснела так сильно, что уши начинали печь. Она так верила Наташке, что, узнав о том, что вместо неё приемные родители решили забрать её сестричку и Наташа согласилась, просто не смогла в это поверить.
Это предательство так глубоко забралось в её сердечко, что с тех пор девушка как огня боялась кого-то впустить под свою скорлупу. Так же было проще. Если ты надеешься только на себя, никто тебя не разочарует. Никто не разрушит твои надежды. И даже подругу Маринку она хоть и считала близким для себя человеком, но никогда не подпускала слишком близко. Единственным существом, которому удалось приблизиться к ней максимально близко, стала её кошка Маргоша. Грязный, едва не погибших зимой на улице белый котенок, которого она взяла на передержку, намереваясь пристроить в какой-нибудь приют, как-то незаметно стал частью её жизни. Возможно, на это повлияло то, что они обе (Арина и кошка) были слишком похожи. Пугливы, но слишком горды, чтобы показать страх, они долго присматривались друг к другу. Сначала привыкали к нахождению вдвоем в одной комнате. Могли часами сидеть в разных углах и тайно присматривать друг за другом, скашивая взгляд. Потом они оказались на одном диване, но в разных его частях. Показательно не смотря друг на дружку, они смотрели телевизор. Когда Марго впервые подошла к Арине и понюхала её руки, Фролова даже не знала, что делать. Она боязливо погладила короткую белоснежную шерстку кончиками пальцев, боясь, что кошка кинется и исцарапает её руку. Но кошка не кинулась. Вместо этого из её глотки послышалось довольное низкое урчание, которому, как показалось девушке, удивились они обе.
С тех пор, как Маргоша присоединилась к одинокой волчице Арине. Они превратились в стаю, как любила шутить девушка. Наверное, это жалко — не иметь к тридцати годам никого важнее кошки в своей жизни, но Арину все устраивало. В этом был её комфорт, уверенность в завтрашнем дне.
А теперь у неё появилась мать, которая любила цветы и шляпки, и отец, при описании внешности которого, Арина замечала явные сходства со своей внешностью. Появился гордый и раненный кузен и юная сестрица, которой она в порыве эмоций пообещала помочь. Фамилия и род, значения которого она не понимала. И Александр. О нем она и вовсе не хотела думать, ведь за короткие несколько дней её отношение к лорду стало слишком непонятным.
— Он умрет? — вдруг прямо спросила она духа, понимая, что как бы не старалась делать вид, что ей все равно, это было не так.
Лорд Дорах замялся, явно не желая отвечать на этот вопрос. Арина усмехнулась, чувствуя, как разрастается комок в горле. Она не знала своего кузена, отчего же ей было не все равно на то, что с ним случится? Она злилась на себя за эту минуту слабости. Злилась, что все эти новости о её семье, родителях, заставили Арину поверить в то, что она не одна в этом противостоянии против всего мира.
Но это было ложью.
Никто в этом мире не поможет ей вернуться домой. Все, абсолютно все, кто был рядом с ней, преследовали свои цели. Им было наплевать на неё. Александр хотел, чтобы она стала какой-то спасительницей из преданий, лорд Рохат видел в ней её мать. Лора Арти ожидала, что она возьмет на себя ответственность за неё и раненного брата. Никто из них не понимал, что Арина Фролова никому и ничего не должна в этой жизни, кроме себя самой.
— Воля Богинь иногда может нас удивить, — увильнул от ответа дух. — Собирайтесь, леди Ариана. Бал, посвященный первым победителям турнира, совсем скоро начнется.
Закрыв за духом дверь и развернув лист бумаги, Арина даже не удивилась, прочитав: «Леди Ариана де Ариден де Арти, как магиня вашего рода и кровная кузина, я прошу оказать мне честь в аудиенции. Лора Арти»
Оставалось лишь решить, что со всеми этим взвалившимся на неё грузом ответственности делать.