Все гениальное — просто. Вот знала же Фролова об этом, но применить не додумалась. С освещением оказалось все довольно легко. На фразу: «Свет» — светильники зажигались, а на: «Потуши» — гасли. И никаких тебе ритуалов, никаких магических фокусов. После ночной прогулки, она еще долго не могла уснуть. В голове то и дело мелькали воспоминания о прекрасных лечебных способностях лорда. Давно в жизни девушки не было мужчины, который бы так её заинтересовал. Перебрав в уме всех своих ухажеров, Арина с грустью заметила, что никто до Александра в принципе не вызывал в ней такие эмоции, чтобы в первый же день знакомства дать ему «зеленый свет». Нельзя сказать, что она была недотрогой, но вот чтоб вот так сразу и позволить мужчине практически все… Нет, раньше такого точно не было, иначе она бы запомнила.
В какой-то момент, вспоминая все происходившее с ней в комнате лорда, девушке даже начало казаться, что он как-то околдовал её. Ведь как иначе объяснить те ощущения, что возникли в ней, как только магия мужчины проникла в её тело. Она чувствовала его силу как нечто теплое и тягучее, что ластилось к языку и плавно спускалось по небу в живот, где впиталось, словно в сухую землю. Будто бы ее тело так соскучилось по силе, по магии в жилах, что вмиг вобрало все до последней капли.
Но не это испугало её, а ощущение, что буквально взорвалось в ней в тот момент. Словно она, наконец-то, оказалась дома. В мире, тепле, на своем месте.
— Нужно брать себя в руки, — решительно заявила девушка темной комнате прежде, чем все же провалиться в поверхностный неглубокий сон.
Утро её началось неожиданно. В одно мгновенье она спала, а уже в следующее сидела на постели в ворохе одеяла и сонными испуганными глазами озиралась по сторонам. Несколько раз моргнув, она поняла, что стало причиной её столь резкого пробуждения — безумный визг, что раздавался с улицы. Натянув тапочки, девушка обмоталась одеялом и шаркающей походкой направилась к окну, чтобы рассмотреть причину столь ужасного вопля. Воображение уже рисовало ей картину жестокого обращения с каким-то местным животным, но чего она не ожидала, так это увидеть небольшою стайку птиц, прогуливающуюся под окнами её башни. И, как раз в тот момент, когда она подумала, что столь милые создания, похожие на лебедей её мира, только рыжевато-красного цвета, не в состоянии издавать столь ужасных звуков, одна из птиц вытянула длинную шею и завизжала. Чем вам не будильник, подумала Фролова, понимая, что уснуть теперь не сможет. Поэтому, распахнув пошире шторы, она стала изучать местные локации. Слишком много места, но какого-то неживого, пустого. Словно в саду изначально было что-то, что сейчас отсутствовало, оставляя лишь каменные дорожки и поросшую траву. Внутреннее чувство прекрасного тут же нарисовало в воображении девушки, как бы замечательно воспользовалась она землей у своего дома, представься ей такой случай. Конечно же не обошлось бы без фонтана и огромной плантации диких разноцветных роз, как было на поляне у детского дома, в котором она выросла. Погрузившись в собственные мысли, Арина даже не заметила, как прислонилась к створке, теребя в руках занавеску. Видимо она что-то потянула, но, когда сверху что-то упало, девушка рефлекторно выставила руки, ловя на ладони исписанную толстую тетрадь. Она разглядывала её словно сокровище, изучая красиво расписанную цветами лицевую страницу и надпись витиеватыми буквами снизу. Буквы были для нее нечитабельны, но это не удержало Фролову от того, чтобы раскрыть тетрадь. К её досаде, внутри буквы для нее тоже были неясными. Она вертела тетрадку по кругу, надеясь понять хоть что-то из аккуратно выведенных символов, но они были для нее как иероглифы. А потом лист бумаги соскользнул, и она порезала палец. Острая боль пронзила руку. Арина ненавидела резаться бумагой, ведь боль никогда не соответствовала размеру ссадины. Но в этот раз боль показалась просто удушающей. Выпустив из рук тетрадь, Арина прижала палец к губам, стирая проступившую кровь. А в ее голове лихорадочно забегали сотни мыслей о том, что тут нет антисептика и пластыря, нет антибиотика и, если пойдет заражение, если сепсис…
А потом взгляд упал на раскрывшуюся под ногами тетрадку, и девушка забыла о ране, ведь прекрасно понимала отразившийся в ней текст, словно он был написан таким знакомым ей русским языком.
«Лишь кровь откроет истину и укажет на правду», — легко прочитала Арина на обороте тетради, переворачивая её лицевой стороной, что так ей понравилась.
«Дневник Лорины Арти» — значилось на обложке, но Арина не удивилась, словно с самого первого момента знала, что это было собственностью матери. Её руки дрожали, когда указательный палец нежно прошелся по аккуратно выведенным завитушкам и лепесткам цветка.
«Дорогой дневник!
Ох, я едва заставляю себя усидеть на месте, так сильны мои эмоции сейчас. Ты даже не поверишь, что произошло. Признаться, я и сама толком не верю в это. До сих пор руки дрожат так сильно, что я едва удерживаю перо сейчас. А как же хочется кричать от радости. Как же хочется прыгать и петь, как ребенок.
Ты пока ничего не понимаешь, но я тебе сейчас все объясню. Давай сначала познакомимся?
Мое имя Лорина Анита Арти. Я дочь императора Мортимера Арти, победителя предыдущего отбора и императора Межмирья. Мой род древний и уважаемый. Светлая магия нашей семьи сильна и с самого моего рождения меня готовили стать завидной партией для будущего мужа. Жемчужина рода Арти — так называли меня в нашем сильном, великом королевстве, когда мои силы пробудились в совсем юном возрасте. Меня учили языкам, петь, танцевать и использовать свои силы в быту, как того и позволялось девушкам магиням. Мне нравились все уроки. Нравилось, что однажды, когда наступит время, моей руки попросит самый сильный и прекрасный мужчина. Я наслаждалась мыслью, что он будет восторгаться и гордиться тем, какая прекрасная жена ему досталась. Поэтому никогда не отказывалась от возможности изучить что-то новое. С удовольствием читала все, что попадалось в руки, общалась с различными людьми и просто обожала, когда отец приглашал в замок заезжих музыкантов, певших на незнакомых языках. Я могла часами слушать музыку. Она вдохновляла меня и дарила чувство праздника. Альберт, мой старший брат и наследник рода Арти, смеялся надо мной и говорил, что в моей голове розовые облака. Я не обижалась. Альберт всегда был для меня чем-то большим, чем старшим брат. Он был первым наследником нашего рода, будущим главой. Его с детства учили серьезности, умению управления родом и страной, а также использованию своих сил. Альберта с малых лет готовили к тому, чтобы, когда придет час, выступить в отборе и стать победителем, ведь на протяжении нескольких сотен лет именно наш род всегда побеждал.
Поэтому этот рассвет мы встречали не в Темном замке, а на поляне у врат вызова великих Богинь. Альберт был так красив, что буквально сиял в первых лучах восходящего солнца. Его золотая броня переливалась, красиво сочетаясь со светлыми волосами немного ниже плеч и кристально чистыми голубыми глазами, такими же, как и у меня.
— Альберт! — веселый мужской голос разорвал взволнованную тишину этого утра. — Не сомневался, что ты прибудешь одним из первых. Ну как ты? Готов побороться за мой трон?
Я поспешно опустила глаза, чувствуя, как мои щеки наливает румянец при появлении Самиэля Дохарта. Так происходило всегда, когда я видела этого мужчину. Самиэль был светлым магом и первым воином великого светлого войска, что делало его завидной партией для всех молодых девушек. Он был лучшим другом Альберта и часто гостил в замке. Я тогда из кожи вон лезла, стараясь как можно чаще мелькать пред его светлые очи. Никому, даже матушке не говорила, что была влюблена, ведь он был для меня недосягаемой мечтой. И, почти каждый день, я тайно молилась Великой Богине, чтобы она не призвала его к отбору. Нет, я не верила, что он мог обойти брата в борьбе за престол, но опасалась, что Самиэль может увлечься одной из претенденток, что происходило довольно часто, ведь к отбору привлекались сильнейшие маги страны, а ни один род никогда бы не упустил шанса усилить магию семьи через будущих наследников.
— Самиэль, — с живой теплой улыбкой отозвался мой брат. — Твой трон? Неужели ты воспользовался рассеянностью его Величества и подписал его, пока он отвернулся?
Я не удержалась и хмыкнула, привлекая к себе внимание воина.
— Принцесса, — протяжно поздоровался он, заставляя меня проглотить свой смех. — Какой же неописуемой красавицей вы становитесь, взрослея. Полагаю за вашу руку скоро развернется кровопролитная война. Недаром в народе вас называют жемчужиной рода Арти
Я позволила себе короткую смущенную улыбку, чувствуя, как практически огнем пылают щеки. Хотелось одновременно провалиться сквозь землю от смущения и наоборот расправить плечи, понимая, что все его слова правдивы. Я знала, что была красива.
— Самиэль, прекрати смущать мою сестру, — ревностно отозвался старший брат, неодобрительно поглядывая в толпу в поисках моей нянюшки. — Лорина еще слишком мала, чтобы адекватно воспринимать твои комплименты.
В этот момент я едва сдержалась, чтобы не ответить брату. Ох, как же стыдно было, когда меня так грубо ткнули носом в мой нежный возраст. Словно я была нашкодившей саламандрой.
— Лорд Дохарт, принц де Арти, — вежливо поздоровался высокий статный молодой мужчина, подходя к нашей компании.
Его светлые глаза и золотистого оттенка слегка отросшие до уровня подбородка волосы выдавали в нем светлого мага. Но в отличие от моего брата и лорда, он держался скромно и уважительно, не позволяя себе фамильярничать.
— Лорд Леон де Самилевски, — ответил Самиэль, пожимая протянутую ладонь. — Приятно видеть вас здесь.
Мой брат лишь кивнул, интересуясь делами рода лорда. Его статус принца, как и мой принцессы, официально числился за нами до окончания отбора. Как только будет оглашен победитель и новый император Межмирья, я официально стану маркизой Арти.
Глядя по сторонам, чтобы не привлекать к себе внимания, я внимательно вслушивалась в разговор мужчин, а когда поняла, что лорд де Самилевски является сыном бывшего главы охраны отца, едва смогла устоять на месте и сохранить невозмутимость лица. Дело в том, что эту легенду мне еще юном возрасте рассказала нянюшка и она стала для меня самой любимой сказкой о любви. Отцом лорда был берсерк и это был самый настоящий нонсенс, ведь по древним преданиям берсерки не могли испытывать чувств. Именно за их хладнокровность и невосприимчивость к эмоциям их призвали для охраны императора, поскольку их с младенчества учили быть верными только избранному правителю и своей стране.
Но с лордом все случилось иначе. Во время предыдущего отбора он познакомился с леди Миленой и влюбился. Она была его Геллией — избранной, на языке берсерков. Той, против чувств к которой даже такой великий воин как он не смог ничего предпринять.
Не удержавшись, я все же тихонько и практически незаметно приблизилась к мужчинам, рассматривая Леона. У меня буквально дыхание перехватило, когда его холодные голубые глаза перехватили мой взгляд. Глаза берсерка на лице светлого мага — это просто фантастически.
— Принцесса, — холодно поздоровался лорд де Самилевски, поджимая губы, словно мое внимание было ему неприятно.
Пришлось скромно потупить взор и робко кивнуть в ответ, стараясь не замечать смеющего взгляда Самиэля и недовольного качания головой брата.
— Доброй ночи, — холодный надменный голос прорезал ранее утро, заставляя всех мужчин недовольно сжать кулаки, оглядываясь на новоприбывшую компанию.
Мне пришлось встать на носочки, чтобы за спиной брата рассмотреть подошедших мужчин в темно серых костюмах и женщину в алом платье. Маркиза Крамиэна де Линнок я узнала сразу, хотя никогда прежде с ним не встречалась. Как и с любым темным магом, если быть честной. Нас, светлых леди, трепетно берегут от их темного влияния. Я никогда не понимала причин, ведь ни одна уважающая себя светлая магиня никогда не позволит себе общения с темным магом даже на дружеской ноте, но мои родители были непреклонны в этом вопросе. Неудивительно, что сейчас мной завладело жгучее любопытство и я старалась рассмотреть как можно больше деталей, чтобы потом рассказать о них фрейлинам.
Высокий длинноволосый брюнет, улыбнулся, рассматривая светлых магов. Хотя, разве изгиб его губ можно вообще назвать улыбкой? Скорее оскал, делающий его тонкое лицо с правильными чертами хищным и опасным. Его красавица сестра, стоящая между мужчинами и крепко держащаяся за их предплечья, тоже улыбнулась, полностью копируя улыбку своего брата близнеца. Но она не выглядела опасной. Скорее хитрой, умной и умопомрачительно красивой. Эти темно карие глаза, блеск которых был заметен даже мне, словно гипнотизировали своей глубиной и мне чисто по-женски, стало ревностно. Ее называли черным бриллиантом рода Линнок и между нами всегда велась негласная конкуренция.
— Маркиз де Линнок, — вежливым холодным тоном ответил на приветствие брат. — Маркиза Анна. Вы прекрасны, как темная ночь.
Стандартный комплимент темной магине, но мои внутренности буквально скрутило от ревности к этой девушке. Не хотелось, чтобы светлые маги, а особенно Самиэль, смотрели на неё. Чтобы оказывали знаки внимания, несмотря на их статус и необходимость соблюдения норм этикета. Пришлось прикусить губу и стиснуть кулачки, заставляя себя успокоиться, чтобы не наделать глупостей своей несдержанностью. Не хватало только опозорить свой род.
На миг закрыв глаза, глубоко втянула прохладный воздух, прочищая мысли. Открыла их, уже чувствуя умиротворение и спокойствие. У маркизы Линнок все равно нет шансов относительно Самиэля, поскольку браки между разномагическими магами строго запрещены законом. Я не знала точных причин этих запретов, но в нашем обществе это правило почитали и строго соблюдали.
Наверное, именно потому, что так глубоко погрузилась в собственные терзания, не сразу заметила взгляд черных глаз, внимательно следящих за мной. Этот мужчина, что стоял слева от маркизы и удерживал другую её ладонь на своем предплечье, был мне незнаком. Видимо поэтому я, будучи любопытной с младенчества, так же позволила себе оглядеть его в ответ. Он был достаточно высоким, чтобы суметь рассмотреть меня за спиной брата, аристократически правильно сложен. Идеально уложенные черные, словно смоль, волосы, высокий лоб, ровный нос и немного острые скулы. Узкие губы, аккуратный острый подбородок и длинная шея создавали обманчивое ощущение молодости мужчины. Но его выдавали глаза. Слишком умные, слишком глубокие абсолютно черные омуты на бледной коже. Он словно весь состоял из острых углов и теней, делающих его образ таинственным и пугающим.
— Лорд Донатан де Ариден, — уважительно поздоровался мой брат, внимательно рассматривая этого странного мужчину. — Примите мои соболезнования, относительно кончины герцога. Надеюсь, ваше правление великим родом Ариден будет мудрым и долгим.
Слова брата заставили мужчину нахмуриться и перевести на него взгляд черных глаз. Оказавшись вне зоны его видимости, я глубоко нервно вздохнула, понимая, что все это время, что лорд разглядывал меня, не дышала. Никогда ничего подобного прежде не ощущала. Я словно была загнана в ловушку и ничего не могла противопоставить этому чудовищу, что заглянул буквально в мою светлую душу, очерняя ее. Теперь страхи матушки и отца показались не такими уж необоснованными. Мысленно обратившись к великой Богине Исиде, я попросила ее о защите и благодати, но чувство умиротворения, что всегда селилось в душе после молитвы, почему-то не пришло.
— Мой отец был любимым сыном Великой Богини Мораны, неудивительно, что она позвала его к себе раньше срока, — холодно отозвался лорд Де Ариден и от звука его голоса у меня внутри словно все застелило ледяной коркой.
— Вам еще не надоело разыгрывать этот спектакль, — недовольный звонкий голос новоприбывшей эльфийки, заставил все многошерстную компанию развернуться к ней. — Велесовы лицемеры, вы же ненавидите друг друга. Сама ваша магия отрицает существование на одной земле с другим подвидом. Вы словно однополюсные магниты: вас отталкивает, но вы хорохоритесь и ведете вежливые беседы, словно вас не выворачивает от компании друг друга.
Золотоволосая эльфийка в строгом зеленом платье под горло, сплюнула себе под ноги, заставляя меня зажать себе рот, чтобы сдержать сорвавшейся с уст писк. Об этой чудачке в нашем обществе велось много сплетен и пересудов. Она порочила собой честное имя великого рода светлых эльфов Спарртоу, но её матушка, что сейчас стояла в стороне и недовольно поглядывала на свою дочь, просто не могла с ней совладать.
— Маркиза Спарртоу, в вашем обществе как всегда интересно, — недовольно заметил мой брат, оборачиваясь, словно только сейчас вспомнил, что я находилась за его спиной.
— Лорина, ты еще здесь? — отмахнулся Альберт, словно его напрягало мое присутствие. — Пойди к матушке. Тебе здесь не место.
Обиженно сжав губы, я послушно развернулась и двинулась в сторону повозок, где расположились родственники, многочисленные маги, уповающие на удачу в выборе Богинь, и обычные люди, собравшийся, чтобы лично увидеть, как изберут претендентов. Едва не споткнулась, так давил мне в спину тяжелый темный взгляд, пронизывающий до костей, но у меня банально не хватило смелости, чтобы повернуться и удостовериться, что мне не показалось.
— О великая богиня смерти Морана и великая светлая богиня жизни Исида, прошу услышьте меня, — взмолился вышедший на пьедестал у врат молодой Советник Дорах, занявший в этом году место почившего советника Солоймина Светлейшего. — Я, Советник Отбора, обращаюсь к Вам с просьбой помочь нам в выполнении ритуала выбора и посвящения.
Портал полыхнул ярким светом как раз в тот момент, как я остановилась рядом с матушкой и она заботливо накинула мне на плечи теплую вуаль. Я боялась отвести взгляд от портала, внимательно слушая диалог Богинь с Советником. Безотрывно следила за Великой Богиней Исидой, ощущая в душе такой всепоглощающий поток любви и благодарности, что в какой-то момент мне показалось, что моего умения удержания магии не хватит и она прорвется наружу. Разольется светлыми, теплыми потоками, укрывая все вокруг. Мне даже показалось, что в какой-то момент Богиня взглянула прямо на меня, нетерпеливо переминающуюся с ноги на ногу на месте и весело улыбнулась. Это буквально окрылило. Хотелось улыбаться от радости, что раздирала изнутри.
Мне всегда казалось, что я слишком чувствительна к магии. Слишком остро ощущала светлую магию, что струилась по моим венам вместе с кровью рода. А в моменты молитвы меня неоднократно так переполняли силы, что я не могла их удерживать в себе. Приходилось выливать их в почву, заставляя наш прекрасный сад перед замком разрастись до просто невероятных размеров. Мои клумбы с лореттами, любимыми цветами матери, в честь которых меня назвали, были гордостью рода, а мне приходилось держать втайне тот факт, что именно подпитываемые моими силами, они так активно росли и цвели. Ведь это в детском возрасте была позволительна слабость прорыва сил, но не тогда, когда силы не может удержать взрослая магиня.
Поэтому я и нервничала, пытаясь хоть немного усмирить эмоции и прийти в себя. Не могла позволить себе опозориться на виду у всех. Стояла и думала лишь о том, чтобы поскорее закончился отбор, и мы могли отправиться назад в замок. На моих глазах место на пьедестале по очереди занимали лорд Самиэль и маркиза Линнок, уверенный в себе лорд де Самилевски и удивленный лорд Артур де Вайленштейн, появившийся из витка портала по зову Мораны. Насмехающаяся над всем и вся маркиза Спарртоу и так напугавший меня лорд де Ариден. И, когда на пьедестале оставалось последнее не занятое место и вся моя семья сжала ладони в надежде, что следующим будет выбран мой брат, Богиня Исида, неожиданно для всех, произнесла мое имя.
— Лорина Арти, выйди на пьедестал мое дитя, — проговорила Богиня своим нежным тягучим голосом, которым всегда отвечала на мои молитвы. — Ну же, моя прекрасная светлая девочка, я чувствую в тебе такую крепкую веру и силу, что искренне полагаюсь на тебя в своем выборе.
Я не могла пошевелиться, глядя в прекрасные и такие любимые светлые глаза Исиды. Чувствовала ее любовь и поддержку, но не могла сдвинуться с места. Это было не мое место. Меня не готовили бороться за престол, побеждать, сражаться. Меня учили красиво петь и читать стихи, играть на музыкальных инструментах и разбираться в искусстве. Она должна была выбрать моего брата, что сейчас растеряно смотрел на Его Величество, стоящего справа от меня. Или, на худой конец, маркиза Крамиэна де Линнока, что смотрел в мою сторону с презрением, словно не мог поверить, что по виденью Богинь я оказалась достойнее него в этом выборе.
— Ну же, принцесса, — позвал советник, протягивая в мою сторону ладонь. — Вас выбрали претенденткой великого Отбора. Скорее займите свое место.
И я словно отмираю. Иду через плато с гордо поднятой головой, игнорируя удивленные взгляды и перешептывания за моей спиной. Поднимаюсь по ступеням и становлюсь между Самиэлем и маркизой Линнок, наблюдая с пьедестала за лицами своих родных. За тем, как сжимает губы в тонкую линию брат и нервно теребит подол матушка. И хочется одновременно плакать и смеяться, биться в истерике и танцевать.
— Вот это поворот, — ядовито ухмыляется маркиза Линнок. — Девчонка обошла своего брата.
— Больше уважения к принцессе, — шипит Самиэль, и в то же время мягко мне улыбается.
А на меня находит озарение, что сейчас ничего не мешает ему выбрать меня в случае, если он победит и займет престол. И я улыбаюсь ему в ответ глупой, счастливой улыбкой, понимая, что возможно Богиня выбрала меня не случайно и нам с Самиэлем просто суждено быть вместе?»
Закрыв дневник, Арина поняла, что слезы градом струятся по щекам.
Её мама. Она так много мечтала о том, какой была женщина, что родила и бросила своего ребенка, что теперь, когда читала строчки, написанные её рукой, мир Арины рушился. Не такой она её видела, не такой придумала в своей голове.
Откинув тетрадь на кровать, девушка подбежала к окну и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Ей нужно было успокоиться, нужно было вновь найти баланс, с которым жила всю свою жизнь. Ей нужно было хорошенько побегать.