- Но это совсем не значит, что убийца - один из моих пациентов, возразила Сюзан.
- Тогда это значит что-то другое. Это-то меня и тревожит.
- Да, согласна.
- Итак, тот, кто оставил тебе красную розу, может либо быть, либо не быть твоим пациентом. Предположим, что все же он твой больной. Потому что если предположить, что нет, то в этом случае придется выдвинуть намного больше всяких притянутых за уши гипотез.
- Не хотелось бы мне так думать, - вздохнула Сюзан.
- Ну а что ж делать? - пожал плечами я.
- Да, конечно. Мы оба прекрасно знаем, что значит развивать только ту версию, которую хочется.
Сюзан откусила еще один крошечный кусочек пирога и запила глотком кофейного напитка.
- В нашей работе постоянно сталкиваешься с нетипичными людьми, продолжала она. - Некоторые из них испытывают постоянный страх. Если это дело рук именно такого человека, то, совершая преступления, он ненадолго избавляется от этого страха.
- Знаю, - кивнул я.
- Ну да, - Сюзан взяла меня за руку. - Конечно, ты все это знаешь.
Я расправился с пирогом. Во рту все еще оставался приятный вкус вишни. Я допил кофе.
- Ниточка доверия между врачом и пациентом - это фундамент всего лечения. И я не могу, даже вместе с тобой, подозревать и следить за одним из своих больных.
- Но если один из них Красная Роза, то рискуешь не только ты, напомнил я.
- Да я не уверена, что вообще рискую, - возразила Сюзан. - Вряд ли он вдруг изменит своей манере и ни с того ни с сего переключится на белого психотерапевта.
- Вовсе не вдруг. Само проявление может показаться внезапным, внутренне же он может идти к этому целый год.
Сюзан пожала плечами.
- К тому же, - продолжал я, - ты сама объясняла мне, что у таких людей, как Красная Роза, своя система символов. И ты можешь прекрасно вписываться в его схему, так же, как и все эти негритянки.
- Возможно, - согласилась Сюзан. - Но все равно маловероятно, что такой убийца еще и ходит на лечение. Люди идут к врачу, когда их внутренние противоречивые потребности становятся просто нестерпимыми, когда они в буквальном смысле раздирают человека на куски.
- А может, лечение как раз и является частью его потребностей, предположил я. - Может, ему нужна возможность поговорить об этом.
- Но он ведь не говорит. У меня нет ни одного пациента, который рассказывал бы мне об убийствах.
- Он может говорить о них такими сложными символами, что ты и не поймешь ничего. Разве пациент не может просто задурить тебе голову?
- Конечно, может, - кивнула Сюзан. - Но это не в интересах пациента.
- Вообще-то он заинтересован в том, чтобы его поймали. Письмо Квирку, кассета мне.
- Пленка тебе может означать совсем не то, что письмо Квирку, возразила Сюзан.
- Согласен. Но тогда еще более вероятно, что он как-то связан с тобой. Ревность или что-нибудь в этом роде.
Сюзан уклончиво промолчала.
- Джек, - окликнул я бармена. - Сделай мне еще кофе.
- Кофе делает Тед, - ответил Джек. - Я делаю тоник с сельдереем.
Тед приготовил кофе и поставил чашку на стол.
- Собираетесь остаться у нас на ночь? - спросил он с улыбочкой.
- Спасибо за приглашение, - проворчал я и, добавив в кофе немного сливок, положил два кусочка сахара. У меня своя теория насчет того, как избавляться от кофеина.
Тед вернулся за стойку.
- А эта красная роза у тебя в доме? - снова обратился я к Сюзан. Из-за нее он чуть не попался.
- Если это был он, - заметила она.
- Этот приход к тебе может быть частью желания быть пойманным.
- Или замеченным.
- И, может, если он окажется на грани того, что его поймают или увидят, ему захочется убить тебя, чтобы спасти свою шкуру.
Сюзан перевела взгляд на висящие на стенах картины.
- Это единственный ресторанчик такого типа, где стены украшают произведения искусства, - заметила она.
Я промолчал.
- Да, такое вполне возможно, - согласилась Сюзан, прямо взглянув мне в глаза. Во взгляде чувствовалась твердость. - Но я не могу действовать, опираясь только на предположения. Мне нужно больше, чем просто догадки.
Подперев руками подбородок, я молча смотрел на нее. Молодой философ Зигмунд Спенсер.
- Я, конечно, буду держать в ящике стола пистолет, - продолжала Сюзан. - А ночью буду класть его на ночной столик рядом с кроватью... И, если понадобится, пущу его в ход.
- Хорошо, - кивнул я. - Я знаю, что ты так и сделаешь. А я пока попытаюсь выяснить, кто из твоих пациентов убийца. Я не буду рассказывать тебе, каким образом я собираюсь это сделать, потому что не знаю, какие действия ты считаешь компрометирующими твою работу, а какие - нет.
Сюзан засмеялась. Но в смехе не чувствовалось радости.
- Трудно сказать, останемся ли мы в этом деле союзниками или станем врагами, - сказала она.
- Мы союзники во всем, глупышка, - улыбнулся я. - Просто у нас это немного не так, как у других.
- Ну что ж, хоть это радует, - вздохнула Сюзан и, взяв со стола чашку, залпом допила свой уже совсем остывший напиток.