Сказала тусклым голосом и поковыляла в сторону кухни. Галина проводила Шкворень в комнату.
- Здесь он,
Дымивший сигарету лежа на постели Каталкин встал.
- Проходите, товарищ подполковник. Здвавствуйте.
- Здесь и проходить-то особенно некуда.
- Да, тесновато. А представляете, вчетвером здесь ютились, на двадцати метрах.
- Это ещё ничего. Ваша бывшая супруга хочет, чтобы вас переселили туда, где на человека один квадратный метр. Понимаете?
- В Кресты? Да поскорей бы уж. Хоть туда, хоть сюда. Который месяц в невесомости. Присаживайтесь к столу.
Участковый предложил чай, кофе и кажется был рад её приходу. Сожительница пошла на кухню готовить.
- Каталкин, ты меня знаешь, я тебе добра желаю. Двадцать лет честно оттрубил, отпахал, отработал - зла не сделаю. Но оградить от зла я, как не самый большой начальник, не в силах. Надо что-то придумывать с жильем.
- Но мне же...
- Знаю, что тебе туда нельзя. Заклюет она тебя или подставит, разозлит. Ты человек порядочный, сильный, но от долгих издевательств можешь озвереть. Давай думать куда тебе.
- Я уж все передумал - некуда.
- А у этой твоей Галины нет квадратных метров?
- Есть, но не могу я сейчас к кому бы то ни было привязаться. Не о том мысли. Один раз обжегся, теперь боюсь. А чтобы к ней ехать - жениться надо... С меня хватит.
Помолчали. Галина принесла кофе. Оставила и ушла.
- Значит, вариантов нет.
- Нет.
Помолчали. Из коридора донесся напев старинной песни. Старушечий голос выводил "Ой, то не вечер".
- Она такая старая как эта песня?
- Нет, конечно, песня старее.
- Вот и я так думаю. А ещё соседи есть?
- Нет. Я да Александра Борисовна.
- У неё есть близкие родственники?
- Может и есть кто, только я их не знаю. Не приходит никто.
Шкворень встала со стула, постояла, обдумывая какое-то решение, потом скомандовала:
- За мной, товарищ капитан. Хоть и бывший.
Полина Антоновна решительно направилась из комнаты. В коридоре она громко постучала в дверь комнаты, где проживала соседка.
- Александра Борисовна, можно к вам?
Женщина радушно ответила приглашением. Обстановка в её комнате была скромной, но добротной. На стенке Шкворень разглядела портрет Бойковой в староиспанском платье.
- Вы играли на сцене?
- Ой, баловство это. Случалось по-молодости, увлекалась театром. Мой первый муж был режиссером народного театра. Были такие, знаете, люьительские. А это фото... Кальдерон, "С любовью не шутят".
- Какое замечательное название у этой пьесы! И как совпало с моим замыслом! С любовью не шутят...
- Да вы присаживайтесь. Вам очень идет эта форма. Мой второй муж был милиционером. И тоже увлекался театром.
- Сигареты "Друг"? Уж не Ефремов ли?
Старушка рассмеялась, что очень понравилось Шкворень. Все понимает, соображает, легка в обшении.
- Нет, он не играл. Но ходил на каждый мой спектакль.
- Александра Борисовна, у меня к вам очень веселое предложение сыграть одну очень лестную роль. Лебединую песню пожилой актрисы.
- Уж не роль ли подсадной утки. Нужна старуха процентщица? А с топором будет господин Каталкин или настоящий современный убийца?
- Нет, роль обыкновенную, житейскую. Роль невесты.
Бойкова впервые не нашлась сразу что сказать.
- Невесты? Ну уж нет. Я от этих мужиков лет двадцать как отдыхаю. Заходит ко мне один старик, я его еле выношу, принимаю из жалости. Как говорил мой третий муж, пресс - секретарь банка, у меня нюх породистой овчарки. Сейчас, едва запахнет мужиком, я готова лаять. Никаких дедов!
- Кто вам сказал - дедов? Я предлагаю вам выйти замуж за мужчину, полного сил. Крупного, сильного самца. Порядочного и работящего.
- Мне - замуж?
Александра Борисовна смеялась, но в глазах читался вопрос - её разыгрывают? Женщина при исполнении обязанностей, при серьезной должности несет какую-то ерунду. Что они задумали?
Каталкин до этого не понимал о чем говорят. Начальница хочет женить его на старухе!
- Да, я хочу вас выдать замуж за Михаила Евсеевича Каталкина.
Шкворень говорила серьезно. Старушка встала.
- Мой четвертый муж, писатель, был большим фантазером. Но и у него мозги не повернулись бы так, чтобы изобразить свадьбу молодого человека и такой развалины, как я.