– Я подсмотрела, что ставит лысый, – объявила Мария, перелезая через Метю. – Ты знаешь, что? Три-четыре – Пальму с Цербером. Ватмана в руки не взял. За четыреста. А подумав, поставил еще и три-один, но за сто. Пальму с Флинтой.
– Не дорисовал?
– Нет.
– Плохо. Значит, Пальму он ценит выше. Я бы хотела Флинту, больший фукс…
– Ватман и Флинта! – объявил во всеуслышанье пан Эдя. – Ватман, почитай, уже висит, а Флинта будет второй!
– Флинта будет лидировать, – запротестовал пан Собеслав.
– Как же! Ровкович едет…
– Первейший мошенник!
– Ну, потому и будет первым…
– …обязанность лидировать, которая возложена на лошадь с номером один, это просто глупость, – сообщал всем развратник начала века, – у нас место и номер определяет жребий, случается, что самый лучший конь просто обязан лидировать, не каждый так может, а вес – чистая бессмыслица, нигде в мире лошади не бегут с таким весом, как у нас…
– Слушайте, пусть прекратит, а то я за себя не ручаюсь! – громко сказала Мария.
– Кто поставил три-пять, может уже топать в кассу! – высказался кто-то за спиной.
– Чтобы он собственным языком подавился! – буркнула я под нос.
Флаг взвился, арабы влезли в старт-машину.
– Пошел, – проговорил рупор, – лидирует Цербер, вторым идет Ватман, лидирует Флинта, второй Ватман, третий Цербер, четвертый Ляпис, пятая Пальма, на последнем месте Санток…
Санток никого не волновал, он потерял четыре корпуса, но у него и не было шансов на приличное место. Кому-то надо быть последним. Прежде чем рупор закончил перечень, Ватман опередил Флинту и рвался вперед как бешеный.
– Говорил я вам, что пятерка висит! – объявил пан Эдя удовлетворенно. – Его теперь не догнать!
– Тоже мне, нашел чему радоваться, – рассердилась Мария. – Забитый фаворит идет!
– Пальма вырывается! – заорал Юрек.
– Давай, Пальма! – завизжал Метя.
Я подумала было, что мне бы от него глаз не отрывать, потому что его укокошит кто-нибудь из тех, кто массово ставил на Ватмана. Эти несчастные как раз толпились у него за спиной. Задушат его, а потом свалят на убийцу Дерчика или на Василя. Или Василь использует положение, рассчитывая на то, что все скажут: Метю убил выведенный из себя игрок. Но тут я посмотрела на заезд и забыла про Метю.
– На прямую выходит Ватман, – говорил рупор. – Вторая Флинта, потом финишируют Пальма с Цербером…
Флинта начала приближаться к Ватману. Пальма шла вперед как машина.
– Давай, пятерка!! – страшно рявкнул пан Эдя.
– Беги, Кацперский! Беги!! – выл кто-то у меня над головой.
– Давай, Пальма!!! – верноподданнически драл глотку Метя.
– Стой, кретин! Куда ты лезешь! – верещал Вальдемар.
– Они меня в могилу сведут! – сказала я сердито. – Давай, Сарновский, сволочь, пускай же лошадку!
– Эй, Кацперский, купи себе коньки!! – страшно заорал кто-то у нас над головой.
Сарновский на Пальме выходил вперед с пугающей легкостью. Он даже не погонял лошадь. Кацперский, получивший предложение о приобретении коньков, порол ослабевшего Ватмана. За ним шла Флинта, голова в голову с Цербером.
– Лидирует Пальма, второй Ватман, – говорил рупор деревянным голосом. – Пальма, Ватман, Пальма, Флинта, Пальма, борьба за второе место. Флинта, Цербер… Фотофиниш.
Пальма была безапелляционно первой, она свободно обогнала остальных на три корпуса, за ней Флинта пришла вместе с Цербером. Ватман остался на целый корпус сзади. Я поостыла и поспешно проверила, жив ли Метя, а также попыталась сделать свои выводы из заезда. Сарновский первый раз в жизни поехал на Пальме как следует, до сих пор он ее придерживал, и ясно видно, что это лошадь класса дерби. Он не взял деньги за то, чтобы ее придержать, и Василь ничего ему не велел?
– Это фукс? – спросила Моника.
– Все зависит от того, что за лошадь пришла второй. С Флинтой – мощный фукс, с Цербером – весьма средний. Мне-то кажется, что второй пришла Флинта, но головой не поручилась бы…
– А я же говорил вам, поставить квинту с Пальмой, всю дорогу говорил, так нет! – скандалил Вальдемар. – Теперь можем эту квинту под трамвай положить или повесить на гвоздик, не скажу где!
– Фукс, панове, пятьдесят тысяч только за «верх» дадут! – уверял пан Здись. – Мне все равно, что пришло вторым, у меня одна Пальма была!
– У вас с головой плохо? – допытывался рассерженный Юрек. – Какие пятьдесят тысяч, Пальма вторая фаворитка!
– Ничего страшного, все и так ставили на Ватмана!
– И откуда они вытряхнули этого Ватмана, в нем же никакого смысла не было!…
– Репа ему рекламу сделал.
– И смотри ты, какие они умные, какие тайны знают! Сам Репа на него поставил! А конь перед финишем встал!
– Ну что ты сделаешь, хоть слезай с него и сам скачи.
– А что еще остается?
– Мне все же показалось, что Цербер был чуть впереди Флинты, – сказала Моника Гонсовская. – Это хуже?
– Во-первых, хуже, а во-вторых, неизвестно, так это или нет. Мы тут сидим на повороте, видим финиш под углом, и тот конь, что ближе к нам, всегда кажется отсюда первым. Я надеюсь, что была все-таки Флинта, посмотрим по телевизору.
Повторение заезда на экране поделило толпу на две половины. Ссорились все до тех пор, пока возле судейской вышки не появились флажок и зеленая лампочка.
– Успокойтесь, Флинта уже висит! – сообщил полковник. – Есть: три-один.
– Если они этого Фигата не возьмут за горло… – начала я угрожающе.
– Вот холера, – сказала Мария, – я же говорила, что у меня такое впечатление, что заканчиваю я «стенкой». Так нет же, прохлопала одну лошадь. А мне так хотелось душевного спокойствия!