Судья по имени Алла Тарасовна, зачитывавшая какую-то длинную малопонятную юридическую бумагу, похоже, работала еще с Вышинским и уже в те времена была зрелой дамой. Сначала до Симы донесся ее надтреснутый громкий голос с модными лет пятьдесят назад патетическими нотками. Заинтересованная Сима прищурила глаза, вглядываясь. Судья напомнила ей главную героиню из любимой в детстве книги "Безобразная герцогиня". Ужаснее всего было то, что Алла Тарасовна не хотела мириться с возрастом: неподвижное маскообразное лицо с отвисшими брылами покрывал слой пудры толщиной в палец. По этому грунту были нарисованы брови и глаза, причем неверной рукой автора, трясущуюся голову венчал огромный нейлоновый парик. Судейская дама обладала громким пронзительным голосом и явно склочным характером, и это, равно как и плохое понимание того, что происходит, можно было отнести к ее почтенному возрасту.
Допрашивая свидетелей, судья начинала их перебивать, не
давала им ответить, кричала, обвиняла во всех мыслимых морально-этических и экономических проступках и преступлениях и неизменно доводила до слез.
Молоденькая секретарь суда, пытаясь вести протокол, бросала вокруг недоуменные взгляды.
Прокурор задумчиво протирал очки, оставив попытки вникнуть
в происходящее. И только адвокаты выглядели невозмутимо, демонстрируя, что все идет как надо.
А над всем царил эмоционально насыщенный, пафосный
голос судьи. Только, к сожалению, было трудно понять, что же она
говорит.
Сима вздохнула. Конечно, даме давно пора на заслуженный
отдых, караулить наступающий маразм, но кем ее заменить? Молодые
юристы не согласны работать за копейки, вот и они со Снегиревым ушли
из прокуратуры...
Наконец-то экзекуция закончилась, и все со вздохами
облегчения покинули зал. Костров взял Симу под локоток и быстро
увел.
- Что здесь происходило? - поинтересовалась она.
- Да все путем, что бы ни происходило, все равно дело
пойдет в суд высшей инстанции. Так что никто не напрягался. Кроме
судьи, конечно. Так что у тебя за срочные новости?
- Похоже, ты был прав, это Вика. Нянька призналась,
что видела ее в ночь убийства!
Глаза Кострова блеснули, но он промолчал.
- Похоже, настало время встретиться с Викой. И я
знаю, где ее найти. Сегодня вечером она последняя на приеме у Гольдина.
Он сам мне сказал.
* * *
- Изабеллочка, душа моя! - раздалось из трубки.
Сима опешила и не сразу вспомнила, что так ее называет Арабский, вернее, под этим именем он ее знает.
- Ой, Миша, как дела?
- Думаю о тебе, дружочек, не хочешь со мной пообедать?
- Конечно! - Тут Сима с сожалением вспомнила,
что на ней довольно потертые джинсы, словом, узнать ее можно было только по росту.
- Давай в "Царской охоте" на Рублевке, там днем
никого нет.
Знаменитый ресторан "Царская охота", где в свое
время Ельцин давал неформальный обед для Жака Ширака, разочаровал
Симу своей аляповатостью и эклектичностью. Здесь соседствовали стили "деревенская изба" с бревенчатыми стенами, грубыми деревянными столами, печью, огромной колодой непонятного назначения, подвешенной на цепях, и "царские покои" с китчевыми картинками на шелке, псевдомраморными бюстами царей, натыканными во все углы, резными шкафчиками ампир. Все это производило довольно странное впечатление, словно хозяин реализовал свое детское видение русских сказок, трансформированное изучаемым в школе романом "Война и мир". Правда, еда была неплохой, а официанты в поддевках предупредительными.
Арабский очень обрадовался Симе, а еще больше
он обрадовался тому, что она, оказывается, просто одетая девушка, явно промышляющая не на панели.
- Слушай, здорово! - воскликнул он. - А
я опять собрался уговаривать тебя бросить ночные занятия.
- А я боялась тебя разочаровать, - рассмеялась Сима. - Да и зовут меня не Изабелла, а Серафима, Сима.
- Здорово, - еще раз восхитился Арабский.
- И вовсе я не из семьи алкоголиков, - призналась сыщица.
- Да и я, если признаться, редко себе позволяю. А чем
же все-таки ты занимаешься и что делала тогда в баре? - спросил Михаил.
- Я вообще-то юрист, - уклончиво сказала Сима,
а в баре... Понимаешь, с подружкой поспорили, ей все во мне не нравится: сидишь не так, стоишь не так, ходишь, как лошадь, топаешь, как полк солдат, одеваешься, как старая дева, помешанная на турпоходах...