понимаешь? А что за неверная жена? Домыслы журналистов? А порнофотографии на столе покойника тоже домыслы журналистов? Ну, ну... Сима повесила трубку и тяжело вздохнула.
- Ну ладно, мать, не расстраивайся, - пожалел
ее Володька. На его круглом, курносом, малоинтеллектуальном
лице было написано искреннее сочувствие. - Ты что так переживаешь? Влюбилась в него, что ли? - попал он в точку.
Сима только пожала плечами и вздохнула.
- Ну давай поедем к нам, попьем кофейку с коньячком,
Инка будет рада.
- Мне сначала нужно разобраться с Сергеем.
- Да плюнь, подождет он до завтра, поехали, а?
Сима поколебалась, затем демонстративно отключила мобильник и уже бодрее сказала:
- Только уговор, купишь мне "Вацлавский" торт.
* * *
Инка и вправду обрадовалась. Старые подруги, бывшие одноклассницы,
которых жизнь развела, одну на баррикады валютной проституции, другую
на баррикады борьбы с преступностью, они неожиданно и дружно
оставили прежний род деятельности и еще больше сблизились. Первое
Симкино дело, которое, с ее точки зрения, так неудачно закончилось, связало всех троих. Пока Сима разыскивала истинного преступника, искренне считая свою подругу убитой, та нахально отсиживалась на ее же даче. А затем ее пришлось прятать у ошалевшего от неземной Инниной красоты и сексапильности Володьки Снегирева. Потом дело закрыли, несчастного маньяка посадили в психушку, настоящая преступница как в воду канула, и в итоге Сима разочаровалась
в своей работе: справедливость справедливостью, а доказательства доказательствами. В итоге они со Снегиревым открыли детективное агентство
"Пуаро", а Инка стала добропорядочной гражданкой
и вышла замуж за счастливого простака Снегирева. Сима даже
была свидетельницей на их свадьбе.
Подруги расцеловались, Инна вынесла огромные Володькины тапки, у самой у нее ножка была крошечная. Сима вздохнула, демонстративно плюхнулась прямо на пол и принялась расшнуровывать свои любимые кроссовки. Проявившиеся неожиданно в Инне домовитость и хозяйственность изрядно раздражали ее.
"На кофеек к Инне" значило: грибочки маринованные, огурчики соленые, семужка нежно-розовая, буженинка домашняя, баранина на ребрышках с овощами, запеченная в горшочках, ко всему - бутылочка водочки со слезой, а на десерт - чернослив, фаршированный орехами, под взбитыми сливками. На фоне всего этого затребованный
Симой "Вацлавский" торт казался убогим подобием
настоящей еды. Кстати, кофеек тоже был: ароматный, по-восточному,
с кардамоном. От такого великолепия у голодной Симы закружилась голова, и она завистливо спросила у Володьки:
- Это что же, вы каждый день так едите?
- По мере возможности, - скромно ответил Снегирев, сияя от гордости.
Правда, Инка успела шепнуть, что Володя предупредил ее о приезде дорогой подруги.
Они отдали должное Инкиным кулинарным талантам, и Снегирев отправился смотреть футбол, а дамы остались на кухне допивать кофе и выкурить по сигаретке.
- Ну, подруга, колись, - потребовала проницательная Инка. - Вижу, что-то тебя грызет.
- Еще как! Помнишь, летом я тебе рассказывала, что познакомилась с одним адвокатом?
- Ну да, твой тип, высокий, стройный, интеллигентный
и одновременно сексуальный, умный и образованный, вежливый и одновременно не занудный.
- Вот-вот! - серьезно подтвердила Сима.
- Так что же сделал наш красавец? Кстати, у вас все
было?
- Да ты что, - покраснела Сима, - я так
сразу не могу.
- Это почему же? - ехидно поинтересовалась Инна.
- Боюсь спугнуть, - скромно призналась подруга.
Инна расхохоталась. Она не успела вовремя поставить чашку кофе, и он расплескался по столешнице.
- Да уж, достойный ответ, а я-то думала, ты скажешь:
я не могу, я не такая, нужно проверить свои чувства! - сказала
она, успокаиваясь.
- Ну прекрати, я же серьезно! Все дело в том, что
он хочет, чтобы я на него работала.
- Это как же?
- Он хочет, чтобы я собрала доказательства невиновности его клиентки.