- Сейчас поймешь,
Сима встала и принесла из прихожей газетную вырезку.
- Читай!
Инна быстро пробежала строчки глазами:
- Это она и есть?
- Она! И здесь все предельно ясно! - опять разозлилась
Сима.
- Симочка, ну ты же юрист! Ты же должна сама во всем разобраться,
а не верить газетным писакам.
- Но он же ничего не сказал мне об этих снимках!
продолжала возмущаться Сима.
- Значит, еще скажет, - твердо сказала Инна.
А кстати, как тебе самой молодая вдова?
- Понравилась, - убито сказала Сима. - Вызывает
доверие, производит впечатление честной, искренней.
- Вот видишь! - обрадовалась Инка и отправила в рот
огромную черносливину. Она не удержалась и по-детски облизала пальцы.
- Все не так, как тебе сейчас кажется. Послушай свою старую
опытную подругу и спокойно поговори с ним.
Сима задумчиво выпятила нижнюю губу и грустно кивнула.
Она только и думала что о Кострове.
* * *
Домой Сима попала только поздно вечером. Недовольная Марина
Алексеевна заявила, что не для того рожала дочь, чтобы не видеть ее сутками. Сима пыталась объяснить, что она все-таки работает, но мать, которую, как видно, завели еще на службе, жестко сказала, что раньше, в прокуратуре, у нее была работа, а теперь просто пустая беготня. Вообще Марина Алексеевна чтила государственную службу, несмотря на крошечную зарплату, не увольнялась из больницы, хотя многие ее коллеги давно занимались только частной практикой. Впрочем, она никогда не скрывала своего недовольства Симиным уходом
в частные детективы.
Когда Марина Алексеевна бывала не в духе, Сима всячески
старалась не провоцировать ее на конфликт, да и вообще вести себя потише. Но сегодня вечером она и сама была не в духе. Поэтому, как и следовало ожидать, между ними случился небольшой скандал, апогеем которого стало высказывание Марины о суровой материнской доле и дочерней неблагодарности. Аргументом послужил тот факт, что даже ужинать дочь поехала не домой, а к своей проститутке-подружке. Замечание Симы о том, что не к проститутке, а к бывшей проститутке, ныне добропорядочной замужней даме, возымело обратное действие. Марина Алексеевна заявила, что даже проститутки выходят замуж и становятся добропорядочными дамами, и только ее непутевая дочь...
Эту тираду прервали рыдания Симы, которой стало действительно обидно, что все находят свое счастье и выходят замуж, и только она вынуждена лазать по деревьям с фотоаппаратом и подвергать свою жизнь риску.
Дочкины слезы подействовали на Марину Алексеевну умиротворяюще.
Она подсела к ней на диван, обняла и стала гладить ее спутанные волосы.
- Ну ладно, детка, все равно ты у меня самая лучшая. А не
хочешь замуж - и не ходи. Там ничего хорошего нет, я уж точно
знаю. Ну не плачь. Хочешь, я приготовлю тебе ванну? И поставлю чайник.
Пока ты будешь отмокать в пене, я принесу тебе туда чай, телефон и нечитаную Маринину.
- Не хочу Маринину! - закапризничала Сима. - Хочу про любовь!
- Ну вот, приехали, - вздохнула Марина Алексеевна, - Франсуазу Саган будешь? "Немного солнца в холодной воде"?
- Буду...
- А потом расскажешь мне, что стряслось.
* * *
Через час посвежевшая Сима в бирюзовом махровом халате,
с полотенцем, завязанным тюрбаном на голове, вышла на кухню. Марина Алексеевна погасила сигарету и подняла глаза над очками.
- Попей еще со мной чайку. Что-то я так устала.
- Неприятности на работе? - поинтересовалась Сима, наливая себе большую чашку и отрезая ломтик лимона.
- Не то чтобы неприятности, но знаешь, как бывает, все разом: проверки, резистентные больные, суицидальные попытки. А тут еще велели к выборам готовиться, а это столько бумаг оформлять.
- А что, разве сумасшедшие тоже голосуют? - удивилась
Сима.
- Ну, во-первых, не называй их сумасшедшими, а во-вторых, уж ты-то, юрист, должна знать, что они не поражены в правах, пока суд не счел их недееспособными. Словом, почти все голосовать отказались, кроме троих слабоумных. И смех и грех! Они и имена кандидатов прочитать могут с трудом! В общем, рутина. А вот у тебя, я вижу, что-то случилось. Это все из-за него?
- В какой-то мере из-за него. Из-за него я занимаюсь делом,
к которому у меня не лежит душа. - Сима вышла в прихожую