Миновав парк, общество достигло маленьких ворот, обнесенных шпалерами боярышника, и вышло на роскошный, покрытый нежной травой зеленый ковер, подступавший к самому берегу реки.
В тихие ночи журчание и плеск реки можно было слышать даже в парке. Вязы и меланхолические, низко наклоняющие свои ветви, плакучие ивы бросали свою тень на берег. А вдали, за рекой, за стеной зеленого леса, на отделенном горизонте, уходя под самое небо, вырисовывались силуэты величественных гор.
Красота окружающего ландшафта поистине была великолепна, и все участники прогулки невольно остановились, залюбовавшись ею.
На берегу реки находилась скамейка, сложенная из березовых обрубков. Она была настолько велика, что места хватило бы для всех.
– Господа! – воскликнула баронесса, обращаясь ко всем, – пожалуйста, без церемоний.
И она села, приглашая последовать за нею. Но сели только Полина и дядюшка Рихард, остальные остались стоять.
– Но Альфреда мы так и не нашли! – вспомнила баронесса. – Где же он может быть?
– Держу пари, что он не ловит рыбу! – заметил господин фон Герштейн. – Бедный мальчик слишком кроток, чтобы заниматься таким делом! Он, вероятно, собирает цветы! Там не нужно страдать; сорвал – и делу конец, цветам не больно!
Все рассмеялись, а баронесса захлопала в ладоши.
– О, конечно, он собирает незабудки!… Это же излюбленные цветы всех застенчивых и робких влюбленных!
– О, нет, нет, что вы, баронесса! – деланно-испуганным тоном запротестовал Блендорф. – Незабудки – это опасно! Ведь они растут в воде!
– Ну и что же? – задорно возразила баронесса. – Разве найдется какой мужчина, который отказался бы от риска ради женщины.
Игриво оглядев мужчин, баронесса сняла с корсажа своего платья розу и подняла ее вверх.
– Роза, поднесенная нежной женской рукой, всегда была желанной наградой! – сказала она.
– Ну, что касается меня, – смеясь, возразил барон Рихард, – то я сейчас, вместо розы, предпочел бы получить удобное кресло, в котором было бы так приятно отдохнуть на лоне природы!
– Фи, мой друг! – скривился полковник Герштейн. – Ты никогда не был галантным кавалером, а сейчас еще хочешь прикрыться старостью, как щитом! Но я еще способен горячо чувствовать и пламенно желать! – с пафосом добавил он. – И я никому не позволю похитить эту розу.
С этими словами он протянул руку за цветком, но Сусанна отскочила в сторону.
– О, пожалуйста, не так скоро! – засмеялась она, подняв высоко руку над головой. – Розу еще надо заслужить!
– Чем, чем заслужить? – закричали оба офицера и полковник Герштейн.
Полина бросила невольный взгляд на Геллига: он впервые сегодня насмешливо улыбался. Боясь, что мачеха выкинет еще какую-нибудь не принятую в свете шутку, молодая девушка сделала вид, что тоже заинтересована игрой Сусанны, и вдруг спросила ее:
– Чем же следует заслужить розу?
В тоне ее голоса прозвучали робкие нотки, что не ускользнуло от Ганса, поспешившего сказать полушутливо:
– Конечно, баронесса, не ценой же жизни должна быть заслужена роза?
– А почему бы и не так? – с оживлением ответила Сусанна, и тон ее слов был подзадоривающим. – Смотрите, я бросаю эту розу в эти волны. Пусть достанет ее тот, кто желает обладать царицей цветов!
Последнюю фразу баронесса выкрикнула с вызывающей улыбкой и торжественным шагом подошла к самому берегу реки.
Внизу, у ее ног, пенясь и клокоча, стремительно неслись речные волны по узкому, сдавленным крутыми берегами руслу.
Полина побледнела. Она заметила по движению Блендорфа, что он склонен серьезно отнестись к словам баронессы и готов на любой безрассудный и сумасбродный поступок. Поэтому, не колеблясь ни минуты, она подбежала к мачехе, закричав:
– Боже мой, Сусанна, вы, конечно, не сделаете этого!
Дядюшка Рихард спокойно взял Полину за руку.
– О чем ты хлопочешь, дитя мое! – проговорил он сухо. – Здесь собрались люди все в полном уме и с твердым рассудком! Никому из них и в голову не придет сокрушаться о какой-то розе. Уверен, что из присутствующих никто не способен на такую глупость, а уж рисковать собой ради цветка – и тем более.
Баронесса вспыхнула и бросила на барона Рихарда уничтожающий взгляд.
– Вы просто невыносимы! – дерзко заметила она. – В вас нет ни капли поэзии, господин прозаик! – насмешливо прибавила она. – Ну, если моя роза ничего не стоит, то и я не хочу ее иметь!… Прощай, моя бедная царица цветов.