Она вовсе не держала обиды на Вишневу, за то, что та ее уволила. Душа к работе не лежала: не по ней чертить монотонные архитектурные планы. Еще и с коллегами отношения не сложились – не любила Люда женские коллективы. Все же, было одно обстоятельство, которое удерживало Людмилу в «Камеи», но об этом она старалась не признаваться даже самой себе. Потому, что ей было неловко и стыдно. Стыдно за свою детскую наивность, с которой она надеялась на сказку, на воплощение своих фантазий. То, что все это пустые мечты, Людочка прекрасно понимала, не верила в них, но почему-то надеялась. А вдруг…
Варшавин появился в «Камеи» незаметно, хотя не заметить такого видного парня могла только Люда. Когда она смотрела на человека, она многого в нем не замечала: не видела лица, как уложены волосы, подстрижены ногти, во что одет, обут. Людмила вовсе не была близорукой или, того хуже, не в себе. Похомову, прежде всего, интересовала сущность человека, каков он сам, а не его внешний вид. Она легко улавливала интонации голоса, настроение человека, как он говорит, волнуется ли или уверен в себе. Как чекист в былые времена брал на карандаш, так и Людмила, непроизвольно подмечала в уме каждую мелочь, отражающую внутренний мир человека, из чего в последствии слагались образы. Через эти образы она потом и видела людей. Возраст, физические недостатки, изъяны внешности – всё это теряло значение, благодаря располагающим чертам характера: весёлые и обаятельные люди выглядели молодыми и красивыми. Вечно жалующиеся на жизнь ворчуны, напротив, старели на глазах, а нелюдимые буки, даже при безупречной внешности, смотрелись квазимодами.
Миша Варшавин понравился ей отнюдь не из-за своего высокого роста и красивого лица. (Быть может, в действительности, оно не такое уж и красивое, а казалось таковым благодаря обаянию. Красивый ли Миша или нет, объективно Похомова теперь сказать не могла – его внешность неразрывно была связана с образом, что ей представлялся). Варшавин пару раз ей улыбнулся, когда шел по коридору навстречу, заговорил не о чем у стенда с объявлениями, потом в обед вместе сидели за одним столиком в кафе. Миша был немногословен, но всегда вежлив и галантен. Что о нем знала Люда? Да почти ничего. Работает в отделе информационных технологий, то есть пишет какие-то программы. Имя и то узнала по телефонному списку. Интересно, знает ли он, как ее зовут? Люда не помнила, чтобы Варшавин хоть раз назвал ее по имени – все время как-то обходились без имен. Наверно, знает. Она же на день рождения присылала ему открытку по электронной почте. Там в конце автоматически ставится подпись: «оператор Людмила А. Похомова». Жаль, что писала с корпоративного адреса, надо было со своего, на Яндексе. Теперь уволилась, и почтовый ящик стал недоступен. Да что она себе выдумывает? Будто бы Варшавин спит и видит, как бы ей письмо накропать. Ну и что, что он ей писал? Если смотреть правде в глаза, первой всегда писала она, Люда, а он всего лишь отвечал, как воспитанный человек.
Сердце снова защемило: как хочется надеяться на счастье. Ум понимает и раскладывает все по полочкам – не нужна она Варшавину, он давно о ней забыл. Кто для него Люда Похомова? Сотрудница, да и то, теперь бывшая. Ничего у них не было, и быть не может. Все - плод ее фантазии. Люда снова вспомнила глаза Михаила: яркие, блестящие и глубокие. Он всегда ее слушал. Никто с таким вниманием не воспринимал ее слов, как Миша Варшавин. О чем бы она не говорила, будь то мимолетное: «чудесная погода, а вчера шел дождь» или «идете сегодня на обед?», в его глазах всегда она видела интерес. С ним легко и хорошо. С ним она снова почувствовала себя женщиной, которая может нравиться такому заметному мужчине (девчонки с работы за два года смогли-таки ей внушить, что она – далеко не первая красавица, и может рассчитывать на внимание только средней паршивости мужчинки). Тогда, на вечеринке в честь юбилея компании, Миша смотрел на нее таким выразительным взглядом, от которого бежали мурашки. Потом они танцевали. Миша впервые коснулся ее руки, и Люду бросило в жар. Он кружил ее в медленном танце, и невзначай прислонил к себе. Она чувствовала его тело и млела оттого, что все это происходит наяву. Определенно, он тот человек, который ей нужен.
Люда попалась на ту удочку, на которую ловятся многие одинокие женщины – она сочинила себе любовь и страдала от несовпадения реальности с мечтой. Оставаясь наедине, она мысленно разговаривала с Михаилом – они с ним успели переговорить обо всем, обсудили все темы: от выращивания кактусов до экологии на Балканах. Засыпая, она представляла его рядом, а если Миша приходил к ней во сне, Люда просыпалась в радостном настроении, и весь день складывался удачно. Панацеей от этого наваждения стал бы невыдуманный роман с походами в кино, театры, букетами и признаниями. Люда это сама прекрасно понимала – она с радостью променяла бы призрачную «любовь» к Варшавину на бурлящий океан страстей, но только откуда его взять, этот океан? Вокруг ни одного достойного человека, с которым могло бы что-нибудь получиться. Те мужчины, которые более менее ей нравились, обязательно оказывались несвободными или же совершенно не желали ее замечать, а навязываться Люда не любила.
Атаманов отложил в сторону распечатку с фотороботом, который был составлен со слов Людмилы Похомовой. С листа на него смотрела щуплая физиономия молодого человека: тонкий ястребиный носик, капризно сложенные детские губы, над которыми чернели редкие усики, взгляд из-под густых бровей в разлет и оттопыренные уши. На вид парню было двадцать два года, не больше.
- Хоть что-то, - произнес Андрей, кладя портрет на стол. Утром на летучке, которая проходила в его кабинете, главным вопросом по-прежнему оставалось убийство в архитектурной мастерской. – Когда, говорите, этот персонаж появлялся в «Камеи»?
- Первого июня, товарищ майор, - отозвался Носов.
- Мараклиев в это время уже был на больничном. Распечатку посещений посмотрели? Кто заходил в этот вечер в «Камею» и чьей картой открывался кабинет главного архитектора?
- Установили, - Шубин достал из папки список посещений. – Кабинет Мараклиева был открыт в двадцать сорок три, карточка за номером 23896 закреплена за Логаж А. Г. офис-менеджером. Если верить электроники, посетитель пробыл в кабинете четыре с половиной минуты.
- Анна Логаж, снова Логаж, - задумчиво произнес Валентин Михайлович. Мостовой прошелся по кабинету, чтобы размять затекшие мышцы. Следователь весь день провел за столом и порядком устал. Атаманов, которого Мостовой пригласил к себе для беседы, молча слушал рассуждения Валентина, время от времени вставляя дополнения.
Последняя беседа в кабинете следователя оказалась для Анны Логаж куда более неприятной, чем предыдущие. Анна словно предчувствовала беду. Не случайно накануне она весь день не находила себе места: вроде бы не было причин для переживаний, а все равно, душа была не на месте. Рассыпала набор столовых приборов (к навету!) и долго не могла уснуть, мысли разные в голову лезли. Утром позвонили из милиции, и знакомый голос пригласил зайти для «уточнения некоторых подробностей». Анну заколотило мелкой дрожью – известны ей эти уточнения – мягко стелют, да жестко спать.
За десять минут до назначенного времени Анна Логаж уже сидела в коридоре перед дверью кабинета следователя Мостового. Атаманов сразу заметил ее сгорбившуюся фигурку. Андрей изъявил желание присутствовать на допросе Логаж, на что Валентин не возражал.
- Вы свой электронный ключ никому не давали?
- Нет.
- И не теряли?
- Нет. Он всегда у меня с собой, - в подтверждение своих слов Анна пошарила в боковом кармане сумки и извлекла от туда электронный брелок – «таблетку».
- Хорошо, - мягко сказал Валентин Михайлович. – Знаком ли вам этот человек? - следователь положил перед ней портрет парня, побывавшего в кабинете Мараклиева.
Анна побледнела, увидев фоторобот. Она пошатнулась и чуть не упала со стула.
- Может, вам воды? – только и успел произнести Мостовой.
Женщина плавно скатилась на пол.
Валентин Михайлович достал из аптечки нашатырь и поднес его к лицу Логаж. В его кабинете обмороки случались не редко, поэтому следователь держал необходимые медикаменты наготове. К Анне медленно стало возвращаться сознание – она посмотрела на Мостового измученными, полными отчаяния глазами и тут же отвела их в сторону.
- Вам знаком этот человек? – повторил вопрос следователь, когда женщина окончательно пришла в себя.
- Нет, - быстро ответила она. – Нет, нет.
- Тогда как понимать столь бурную реакцию?
- Душно. Душно тут у вас вот и голова кругом пошла.
Атаманову такой разговор очень не понравился. Дамочка явно что-то скрывала, и, судя по всему, скрывала нечто серьезное. Было видно, что парня она узнала, но зачем же отрицает? Может, боится? И хуже всего, если ее опасения не напрасны. Только еще одного трупа в «Камее» не хватало, теперь уже офис-менеджера. Тогда уж точно начальство разделает под орех.
Не известно, какими мотивами руководствовался следователь, но он решил Логаж пока задержать. «До выяснения обстоятельств», - прокомментировал он.
Когда за Анной закрылась дверь, Мостовой обратился к Атамагнову:
- Как тебе мадам?
- К бабке не ходи, этот клоун ей знаком
- А не наведаться ли к Логаж в гости, - предложил Мостовой, - вдруг чего интересного найдем?
Немного поплутав среди одинаково обшарпанных домов-скворечников, когда-то считавшихся нарядными новостройками, служебная машина въехала во двор, где проживала Анна Логаж.
- Кажется, здесь, - сказал водитель, направляя «Волгу» ко второй парадной.
Водитель еще искал место для парковки, выполняя сложный маневр между, плотно стоящими автомобилями и бывшим газоном, когда в поле зрения оперативников возник субъект, поразительно похожий на позднего посетителя «Камеи», которого видела Похомова. Парень вышел из парадной Логаж и походкой скучающего курортника направился в их сторону.
- На ловца и зверь бежит, - прокомментировал Мостовой. - Неужели в человеке проснулась гражданская сознательность?
Следователь ошибся: парень даже не посмотрел на выходящих из машины оперативников – он так же беззаботно прошел мимо.
- Стой! – крикнул Юрасов, и поспешил за ним.
Славик обернулся, на секунду замер, оценивая ситуацию, при этом его слегка раскосые глаза округлились, отражая панику. Он пустился наутек, сверкая треснувшими подошвами кроссовок. Что-что, а бегал Святослав быстро. Это у него с детства – когда в мальчишеских компаниях нагнеталась атмосфера, и дело неизбежно шло к драке, Славик предпочитал сбежать до того, как попасть под раздачу. Угнаться за ним громоздкому Юрасову не удалось – Славик, словно заяц пропетлял по двору и вырвался на проспект. Мишка Костров, находящийся в схожей с преследуемым весовой категории, едва поспевал, но дистанция между ними стремительно росла.
- Ничего, не уйдет! – заверил водитель, загораясь охотничьим азартом. – Там дальше пустырь, деваться ему некуда.
На машине они быстро нагнали беглеца, резво отмахавшего добрых пару километров.
- Стоять! - рявкнув Антон, заламывая руки, выдохшемуся парню. Он застегнул наручники на тонких, как у девушки, запястьях Славика.
- Документы есть? – поинтересовался оперативник.
Вместо ответа молодой человек замотал головой, пытаясь, насколько это было возможно в его положении, продемонстрировать пустоту карманов.
На парне были футболка и джинсы. Футболка, растянутая до пятьдесят второго размера при его сорок шестом смотрелась на Славике, как на Гавроше. В карманах потертых джинсов, кроме трех ключей на брелоке и сторублевой купюры «на пиво» ничего не нашлось. Славик мысленно попрощался со стольником и бутылкой дивного напитка, за которым он и шел в ближайший ларек. К его удивлению, деньги вернули. «Не та сумма», - сделал вывод Славик.
- Этого везите в отделение - некогда сейчас разбираться - а мы на обыск, - скомандовал Мостовой.
Квартира Анны Логаж показалось крохотной: обилие старой мебели вкупе с громоздящимися вещами создавало тесноту. В доме не было ни единого свободного угла: стопки пожелтевших газет, перевязанные шпагатом книги, многочисленные пакеты на шкафах, пирамиды набитых всяким хламом картонных коробок. Единственная комната была перегорожена пополам сервантом. В одной части помещения, судя по всему, была гостиная с намеками на порядок, в другой, к которой сервант стоял неприглядной тыльной стороной, было царство лени: разобранный диван со смятой постелью и разбросанный мужской гардероб. Картину довершал живописный плакат: скелет, с вытянутым костлявым пальцем и надписью: «Ты идешь пить пиво?».
Представителям правопорядка оставалось только вздыхать, от предстоящего перетряхивания такого количества вещей, которое находилось в квартире. Начать решили со шкафов и тут же наткнулись на полиэтиленовый пакет с документами. Он был спрятан на верхней полке под бельем.
- Типичный женский «тайник», хранить в тряпках документы, - прокомментировал Мостовой, открывая новенький паспорт без обложки.