Мы знаем его как поэта, одаренного подлинным чувством русского языка и русской культуры.
Вспомним его поэму "Мастера" - о строителях храма Василия Блаженного.
Стихи о древнем мастерстве далеки у него от эстетского любования стариной, от стилизации, в которую впадали многие, оглядываясь на прошлое. Его старинные русские мастера - товарищи современных строителей, возводящих наши новые города. Василий Блаженный стоит у него рядом с новейшими стеклянно-металлическими конструкциями нынешнего и завтрашнего дня.
Он умеет отличать достойную уважения старину от доживающих свой век и давно уже переживших себя остатков прошлого.
С тонким мастерством и богатством словесных оттенков написан им портрет молодого парня - служки Загорской лавры.
Сопя носами сизыми
И подоткнувши рясы,
Кто смотрит телевизоры,
Кто просто точит лясы.
Я рядом с бледным служкою
Сижу и тоже слушаю
Про денежки, про ладанки
И про родню на Ладоге...
Я говорю: - Эх! парень,
Тебе б дрова рубить,
На мотоцикле шпарить,
Девчат любить.
Тебе б не четки
И не клобук,
Тебе б чечеткой
Дробить каблук.
Эх, вприсядку,
Чтоб пятки в небеса!
Уж больно девки падки
На синие глаза.
Он говорит: - Вестимо...
И прячет, словно вор,
Свой нестерпимо-синий,
Свои нестеровский взор.
И быстрою походкой
Уходит за решетку.
Мол, дружба - дружбой,
А служба - службой.
И колокол по парню
Гудит окрест.
Крест - на решетке.
На жизни
Крест {30}.
Здесь Вознесенский нашел точные, веские, незаменимые слова. Созвучия, которыми он играет, органичны и убедительны. Не случайно рифмуются "клобук" и "каблук", "четки" с "чечеткой". Точно так же полны значения аллитерации в поэме "Мастера":
"Ваятели" - "Воители", "Кисти" - "Кистени".
Созвучия как бы облекают в плоть и подтверждают поэтическую мысль автора. Пользуясь аллитерациями, поэт как бы вскрывает самую структуру языка, в котором созвучия далеко не случайны. То, что близко по смыслу, близко и по звучанию: гром, гроза, грохот. А иные созвучия - иронические подчеркивают противоположность понятий. Нельзя было сильнее скомпрометировать слово "либерал", чем это сделал Денис Давыдов злою рифмой "обирало" - "либерала" {31}.
Такое опорочение, передразниванье слова смешным созвучием бывает не только в сатирической поэзии и в народном лубке. Им часто пользуется народ в разговорной речи.
У Андрея Вознесенского московские дьяки, издеваясь над вдохновенным и дерзким трудом строителей храма Василия Блаженного, прыскают в ладони: "Не храм, а срам!.."
Но как часто встречаешь у Вознесенского случайные, очень неглубокие созвучания - "купе" и "купаться", "анонимки" и "анемоны".
Конечно, нельзя да и не к чему накладывать запрет на такие мало значащие, модернистические аллитерации. Но совершенно очевидно, что именно эта легкая, поверхностная игра звуками порою заводит поэта - по его же собственному выражению - "куда-то не туда".
Слишком кудрявая, как бы зацветшая образами и созвучиями речь ведет к тому, о чем так гневно сказал когда-то Лев Толстой, получив письмо со стихами:
"Писать стихи - это все равно, что пахать и за сохой танцевать..." {32}
Особенно много случайных рифм и аллитераций в цикле стихотворений Вознесенского "Треугольная груша".
"Алкоголики" - "глаголешь", "прибитых" - "прибытие", "небесных ворот" "аэропорт".