- Нет, я позабочусь о вас.
- Ну, ладно, - согласился Квикли. - И все же я не очень понимаю, зачем все это...
- Я сейчас поясню. В Москве Холтофа оставлять нельзя, так?
- Наверное, - пожал плечами командир.
- А если мы объявим, что он воздушный пират...
- Кто?!
- Террорист. То тогда по закону, раз он совершил преступление в американском самолете, то есть на территории США, его отправят обратно в Америку для того, чтобы судить. За этим я поручаю проследить вам.
- Как? Вы разве не полетите с нами обратно?
- Нет, к сожалению, мне еще придется уладить кое-какие дела в Москве. Но буду рад еще раз встретиться с вами.
- Правда? - глаза Квикли загорелись. - Можете записать мой домашний телефон. Я живу в самом центре Вашингтона...
- Я думаю, не стоит, - поморщился Стадлер. - Если что, я найду вас в талефонной книге.
В дверь просунулась голова стюарда:
- Он начинает приходить в себя...
- Кто? - спросил Квикли.
- Хрен в пальто! - пробормотал Стадлер и поспешил в салон.
- Да! - на пороге он обернулся. - И скажите экипажу, чтобы держали язык за зубами.
- Да они скорее умрут... - начал божиться командир, но Стадлер дальше слушать не стал.
Два стюарда стояли у кресла связанного Холтофа, готовые броситься на него в любую секунду. Сам связанный, дергая головой, смотрел вперед безумными глазами и мычал. Стадлер склонился над ним:
- Не желаете еще коньячку, Холтоф?
Тот перевел взгляд на Стадлера, лицо его исказилось от ужаса, и он снова потерял сознание.
А советолог несколько раз задумчиво прошелся из конца в конец салона, пытаясь угадать, в ком именно из пассажиров Холтоф углядел русского разведчика, но так ничего и не решив, вернулся на свое место. Переживания сегодняшнего дня дали о себе знать - Стадлер быстро забылся глубоким сном.
А в грузовом отсеке самолета, в контейнере с гуманитарной помощью, тяхело дыша, лежал бледный, мокрый от пота Евлампий. Бедняга очень плохо переносил самолет.
ГЛАВА 6
Москва. Лубянка. Комитет государственной безопастности. Кабинет поолковника Семинарда. 25 октября. 17-30 по московскому времени.
В кабинете, кроме его хозяина, резидент Евлампий (он же полковник КГБ Бабель) и машинистка - стареющая блондинка с очками на крупном носу.
- Адольф Петроович, - доброжелательно улыбаясь, проговорил Семинард. - Я вам в пятый раз объясняю, что никакого Хохлова у нас в аппарате нет. Ровно как и никакого Карла-Хайнца Холтофа. Посудите сами: какой нам резон забрасывать человека в Америку под немецкой фамилией?
Полковник Бабель опустил голову.
- Но я же собственными ушами слышал. - сказал он.
- Дорогой Адольф Петрович, - еще шире улыбнулся Семинард. - В том состоянии, что мы извлекли вас в аэропорту из контейнера, вам могло послышаться все, что угодно.
- Ну а этот Козберг? - с надеждой в голосе спросил Баель. - Что вы про него узнали?
- Ничего, - развел руками Семинард. - Ровным счетом ничего. Мы проверяли на таможенном контроле: ни Козберги, ни Озберги, ни даже Озборны досмотр там не проходили.
- Но ведь Мартин Квикли действительно командир экипажа того самолета? - задал вопрос Бабель.
- Да, это так. - согласился Семинард.
- Вот видите! - обрадовался Бабель. - Как я мог об этом узнать, не слыша их разговора в грузовом отсеке?
- Не знаю. - признался Семинард.
- Послушайте, - сказала вдруг машинистка. - Я в прошлом году летала к сестре в Тамбов, так на самолете бортпроводница представила нам весь экипаж.
- Зачем? - не понял Семинард.
- Понятия не имею. - пожала плечами женщина. - Может, для того, чтобы знать, на кого в суд подавать, ежели чего случиться.
- Вы слышали? - обратился к Бабелю Семинард. - Все очень просто объясняется: фамилию командира вы и в самом деле услышали, а все остальное вам... ну, скажем так, приснилось.
Бабель закрыл руками лицо.
- Ну, будет, будет, Адольф Петрович. - стал успокаивать его Семинардд. - Давайте забудем об этом, поговорим лучше о деле Свиньи, информацией о котором вы распологаете.
Машинистка вставила в машинку новый листок. Бабель продолжал сидеть , закрыв лицо, и не двигаясь.
- Адольф Петроович! - позвал Семинард. - Ау! Вы не уснули?
Тот с усилием оторвал от лица руки и полными отчаяния глазами посмоотрел на склонившегося над ним полковника.
- Я не помню. - сказал он.
- То есть как? - открыл рот Семинард.
- Что-то с памятью моей стало. - пожаловался Бабель. - Тут помню, он указал на левую часть черепа, - а тут - нет. Пока резиновой дубинкой по голове не получил, - все знал. А теперь, хоть убейте, - какая-то черная дыра...
- Ну хорошо, - Семинард сел, закурил "Стрелу". Машинистка закашлялась.
- То есть хорошего-то как раз мало. Мы заплатили деньги за вас, за ваше освобождение... Так что извольте уж вспомнить. Давайте начнем по порядку. Вас забрали в полицию, так? За что?