- О, марафет! - оживился Фрайер и тут же скривился от боли: Лупиньш под столом наступил ему на ногу.
Вильковский наконец прожевал капусту и заблеял:
- Я-то гляжу, на кого он похож? Ну просто вылитый Ильич! Умеют же актеров подбирать!
- А вот ваша задача, - мягко надавил Стерлингов, - сделать это сходство абсолютным. Фильм ведь документальныйы, а значит, ни у кого из зрителей и тени сомнения закрасться не должно, что Ленин не настоящий. Мистер Стилберг, я правильно объясняю?
Стадлер, надув щеки, кивнул.
- Вот видите, - снова обратился Стерлингов к парикмахеру. - Ваши приборы и принадлежности с собой?
- Они всегда са мной, - Вильковский похлопал по портфелю, который в течении всего обеда не снимал с колен. - Это мой капитал.
- Прекрасно! - обрадовался Стерлингов. - Когда вы сможете приступить к работе?
- Немедленно.
- А как же кофе?
- Кофе, если не затруднит, прошу подать мне на рабочее место. У меня слабость - пить что-нибудь за работой. Когда я стриг пуделя Пельше, Арвед Янович собственноручно заваривал мне крепчайший английский чай. Вы пили когда-нибудь английский чай ? - спросил парикмахер у Стадлера.
- Я не был в Англии, - ответил тот.
- Кофе вам подадут, - встрял Стерлингов. - И последнее, что мне хотелось бы сказать: замысел картины держится в строжайшей тайне. Казахфильм там, киностудия им. Довженко и другие, - все они составляют серьезную конкуренцию в деле освещения ленинской тематики, А посему от вас потребуется молчание, причем молчание это будет обеспечено золотом в прямом смысле слова. Мы заплатим вам и недурно.
- Я буду нем как рыба, - пообещал Вильковский.
"Да уж куда ты денешься", - подумал Стадлер и, глянув на Лупиньша, содрогнулся.
- Там на втором этаже, - сообщил Стерлингов, - есть прекрасная комната для осуществления нашего плана. Большое зеркало, лампа направленного действия. Айвар проводит вас. А вы, - он поглядел на советолога, объясните господину артисту, что от него требуется.
Стадлер вкратце перевел Фрайеру суть дела. Свинья равнодушно пожал плечами.
- Ну, что ж, - заключил Стерлингов, когда все ушли, - все идет как нельзя лучше. Курите.
Он достал коробку с сигарами. Стадер взял одну, потом положил на место.
- А нельзя ли обойтись без крови? - робко спросил он.
- Можно, конечно, - Стерлингов закурил и откинулся на спинку стула. Крови не будет: Айвар задушит товарища его же галстуком.
- Я не это имел в виду, - советолог поморщился. - Может, вообще не стоит убивать? Он ведь обещал молчать.
- Вы плохо знаете людей, - усмехнулся Стерлингов. - Нельзя доверять никому. После "спектакля" в Мавзолее заработает громадный механизм под названьем КГБ. Они обязательно выйдут на парикмахера, а от него ниточка приведет к вам и ко мне. Лучший свидетеь - мертвый свидетель. Боже, кому я это объясняю!
Незаметно наступил вечер. Лупиньш принес кофе, на этот раз без коньяка. Стадлеру было не по себе, и хотелось выпить, но просить он не решился. Кофе не лез в горло, перед глазами стоял синий задушенный старомодным галстуком Вильковский с вывалившимся набок безвольным языком.
Внезапно сверху донесся какой-то подозрительный шум, заставивший обоих насторожиться. Затем раздались быстрые шаги по лестнице, распахнулась дверь, и перед ними предстал растерянный парикмахер. Он, как рыба, выброшенная на берег, хватал перекошенным ртом воздух и молчал.
- Что случилось?! -Стерлингов встал ему навстречу.
- Сбежал! - только и смог выдавить Вильковский.
- Кто сбежал?
- Ну этот ваш... Марафет!
- Что?! - Стерлингов пулей вылетел из гостинной, Стадлер - за ним.
В комнате на втором этаже царил настоящий бардак: окно распахнуто настержь, дверцы шкафа, где хранился кейс с препаратами доктора Кепарасика - тоже. Посреди комнаты лежал опрокинутый стул, вокруг него, среди локонов остриженных волос, валялись три пустые ампулы и шприц.
- Я только на минуту вниз спустился кисточку помыть, - стал рассказывать Вильковский. - Прихожу, а здесь...
Стерлингов подошел к окну, хрустнуло стекло под ногой. Он безуспешно пытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте, потом крикнул:
- Айвар, живо на улицу! Найди эту скотину!
Стадлер, как завороженный, смотрел на опрокинутый стул, и тут его осенило. Ну конечно же! Странное поведение Свиньи в машине, бессвязный бред насчет марафету, слова Уорбикса насчет какоина... Какой же он осел! Советолог нагнулся и поднял ампулу: две красные поперечные полосы.
"Метапроптизол! - вспомнил он. - Лекарство против страха!"
Ему стало дурно.
- В каком он был виде? - выпытывал Стерлингов у парикмахера.
- Я... почти закончил... - збивчиво объяснял тот. - Осталось только виски подбрить.
- Ничего себе! - Стерлингов схватился за голову.
С улицы раздавался раздирающий душу треск. Это Лупиньш прокладывал себе дорогу сквозь кусты.
Вильковский испуганно собирал портфель.
- Я, пожалуй, пойду, - он боком выскользнул за дверь.
- И этот уйдет! - прохрипел Стадлер.
- Не уйдет, там Айвар. - Стерлингов был бледен, но спокоен. - То же мне парикмахер на букву "хер".
И действительно, через минуту из сада донесся сдавленный крик. Стадлер судорожно перекрестился.
ГЛАВА 18
Москва. Калининский проспект. 5 ноября. 21-00.
Вечер. Промозгло. Капитана Козлова познабливает в плаще. Время, отведенное на выполнение задания, истекло. Почти все двойники задержаны. Козлов решает ехать в Управление. Он стоит у кромки тротуара и голосует рукой с зажатой в ней сигаретой.