– Послезавтра.
– В пятницу?
– А разве послезавтра пятница?
– Я не знаю… – тоскливо ответил Курганов.
Мирче стало стыдно, потому что за гулянками потерял счет времени. Что за окнами август – знал точно, а об остальном только догадывался. Но нельзя же предлагать человеку праздновать день рождения неизвестно какого числа?
– Короче, неважно, – продолжил он. – Рождаешься послезавтра – и точка!
– Можно и послезавтра, – согласился Александр, удрученный неспособностью вспомнить день своего рождения. – А что от меня требуется?
– Быть трезвым.
– Но это же не получится…
– Получится. Я поручу тебя двум девицам.
Курганов с ненавистью взглянул на Мирчу. Встал, подошел к зеркалу, висящему на стене в коридоре, долго всматривался в свое отражение.
– И их не стошнит от моего вида?
– За пять сотен будут считать тебя красавцем! Александру стало противно. Он схватил пустую бутылку и бросил ее в зеркало. Но зеркало, по странной случайности, не раскололось, а бутылка разбилась вдребезги. Мирча подбежал к нему и с облегчением вздохнул.
– Фу ты, слава Богу! Разбитое зеркало к несчастью. А тебе, вишь, не судьба. Хороший знак.
– Сам знаю, – заторможенно произнес Курганов и почувствовал, что впервые за много дней в душе екнула надежда. Ни на что… просто обозначилась сама по себе. Ему не хотелось размышлять о том – действительно ли она есть. Он только ощутил в себе момент ее рождения.
Словно не доверяя глазам, потрогал поверхность зеркала рукой и довольный вернулся в комнату. Налил полный стакан водки, залпом выпил и попросил Мирчу:
– Вынеси из номера все спиртное. Я трезветь буду… Мирча засуетился в сборе пустых и недопитых бутылок.
Через десять минут ни капли спиртного не осталось. Александр сел в кресло и включил телевизор. Ему почему-то очень захотелось тихо уставиться в экран и смотреть все подряд, пока окончательно не сморит сон.
На следующий день Кишлак встретил Курганова, гуляющего по асфальтированным дорожкам среди буйно и неухоженно растущих кустов.
– У тебя завтра день рождения, – напомнил он.
– Знаю, – кивнул Александр.
– Как самочувствие?
– Завязал.
– Давно?
– С утра.
– Главное – перетерпеть утром, – согласился Кишлак со знанием дела.
– Теперь надолго. Я ведь алкоголик. Мне пить нельзя. Дурным становлюсь, – Александр признался не столько Кишлаку, сколько себе.
– Я тоже… – услышал в ответ честное признание.
Съезд гостей был назначен на семь вечера. Их было немного. К старинному особняку подъехало два лимузина, из которых появились Марфа и Алла Константиновна в окружении охранников. На такси приехала Майя Зарубина. Без охраны. Всех их встречали Кишлак и Скрипач, одетые во фраки, одолженные в Большом театре. За ними возвышался Мирча, с артистическим шиком нацепивший розовый пиджак прямо на бронзово-загорелое тело и вместо галстука повязавший белый шелковый шарф. Курганов, как и положено виновнику торжества, держался поодаль, одетый, как всегда, в мешковатый костюм гангстерской моды тридцатых годов. Лицо его поражало бледностью и нервным беспокойством.
Тамара на правах хозяйки руководила встречей. Небольшая толпа из бесприютных писателей, которым был обещан роскошный ужин в дальней беседке, оттеснялась крепкими парнями из охраны Кишлака. Несведущий человек мог бы предположить, что в старинной усадьбе снимается фильм из времен крепостничества. Но случайных людей на этом празднике не было. Конспирация строго соблюдалась. Ни Инесса, ни Цунами с Галиной, ни Ирина с Али, ни Стелла Яковлевна ничего не знали о загородной встрече.
Тамара махнула рукой в сторону Курганова и громко объявила:
– Сегодня мы отмечаем день рождения этого милого человека!
– О! – в один голос воскликнули дамы и оглянулись на охранников, держащих пакеты с подарками.
Но всех опередила Майя Зарубина. Со смущенной улыбкой подошла к Курганову и протянула ему коробочку.
– Поздравляю вас. Вы действительно милый. Что может подарить скромная, одинокая вдова? Всего лишь пустячок. Пусть это сделает вашу жизнь хоть чуть-чуть счастливее, – проникновенно сказала она и, достав из коробочки перстень, сама надела его на мизинец Александра.
Курганов взглянул на подарок и внутренне напрягся. Старинный перстень с сапфиром был ему знаком. Александр хорошо запомнил его, когда навещал вместе с Веней по заданию Цунами Качуевского. Разговаривая, коллекционер без конца жестикулировал руками с тонкими аристократическими пальцами, и перед носом Александра маячил этот самый сапфир. Узнавать, как камень попал к очаровательной, полногрудой женщине с пышными формами, подчеркнутыми белым шерстяным костюмом, было не ко времени. Но, принимая поздравления и подарки от остальных дам, Курганов чувствовал, как холодеет мизинец, перехваченный таинственным перстнем, несущим в себе какой-то неясный знак судьбы.
Марфа, наскоро познакомившись с Александром, устремила из-под кокетливо надвинутой на глаза шляпке вопросительный взгляд на Мирчу. Тот просиял.
– Мадам, позвольте представиться – барон Мирча Соцки.
– Кличка? – насмешливо поинтересовалась Марфа.
– Ну что вы, как можно? – барственно развел руками бывший артист.
– Кличка у него – Цыган, – объяснил Кишлак.
Марфа продолжала с интересом рассматривать этот мужской экземпляр. И, скользнув рукой по лацкану розового пиджака, обронила:
– Вы не педераст?
– Напротив, мадам, – женолюб.
– Слава Богу, а то нынче красивые мужчины годятся только в подружки, – сказала она и последовала за величественной, ничего не замечающей Аллой Константиновной.
Стараниями дизайнеров зал был убран в духе дворянских усадеб времен крепостничества. Тяжелые, бархатные, зеленые с золотом шторы занавешивали окна. Из огромных китайских ваз выглядывали невероятных размеров шелковые цветы. Оркестр цыган приветствовал их «Венгерской рапсодией». В центре залы с голубым потолком, украшенным белой лепниной, стояло несколько составленных вместе столиков, а остальные, предназначенные для людей Кишлака и охранников приехавших дам, располагались кольцом вокруг них. На всех столах пылали свечи в трехрожковых подсвечниках.
Курганов не удивился, обнаружив, что полногрудая женщина, назвавшаяся Майей, оказалась за одним с ним столом. Мирча назвал сам себя тамадой и принялся веселить гостей, кося глазом в сторону Марфы.
– Друзья мои, всех нас, собравшихся здесь, связывает одно – любовь к хорошим людям, – начал он поставленным голосом. – Так вот, поверьте мне, когда я впервые в одном заштатном городке встретил Александра, то сразу понял, что он – нормальный мужик. За это предлагаю и выпить.
– А где вы познакомились? – шепотом спросила Майя Зарубина.