- Сегодня утром.
- Очень хорошо, - обрадовался Пацюк. - Я пройду?
- Пожалуйста...
По достаточно широкому, поблескивающему натертым паркетом коридору медсестра отконвоировала его к дубовой двери, за которой стояла строгая библиотечная тишина.
- К вам, Виктор Афанасьевич, - заглянув в кабинет, проворковала она. И снова обратилась к Пацюку: - Входите, не бойтесь!
- Я не боюсь... Но...
- У нас новейшие аппараты. Отличная анестезия. Никакой боли.
Стриптизерша в крахмальной наколке медработника почти насильно втолкнула его в кабинет.
В кабинете слегка подрагивали скрипочки из "Времен года" Вивальди, царил вопиющий евростандарт, а единственное кресло, расположившееся в центре, больше смахивало на трон фараона.
Аменхотепа, не иначе.
Трон окружало огромное количество никелированной блестящей техники, от которой у Пацюка сразу же застыла в жилах кровь и свело пальцы на ногах.
- Здравствуйте. - Виктор Афанасьевич Кульчицкий оказался коренастым мужичком лет сорока с мощным торсом, скрыть который не мог даже халат, мощным крутым лбом и такими же мощными мускулистыми руками.
"Тебе бы на бойне работать, мил-друг", - обреченно подумал Пацюк.
- Добрый день, Виктор Афанасьевич, - сказал он.
- Мы знакомы? - дантист поднял бровь.
- Опосредованно, так сказать.
- Опосредованно?
- Меня направила к вам одна девушка... Мицуко. - Пацюку даже не пришлось изображать страсть: губы и глаза все сделали сами. - Она сказала, что вы - кудесник.
На лице Кульчицкого отразилась борьба чувств. Судя по всему, в представлениях дантиста Мицуко несколько не вязалась с потрепанным Лао-цзы, кроссовками, изготовленными в провинции Сычуань, и курткой на босы руки.
- Лена Алексеева, - на всякий случай подсказал Пацюк.
- Мицуко, да, - он все ещё колебался.
- О вас очень хорошие отзывы... - продолжал напирать вконец обнаглевший Пацюк. - Мой компаньон, Николай Семенович Кабрин...
Кульчицкий поднял вторую бровь.
- К сожалению, покойный...
- Что вы говорите! - Теперь на непростительной от век высоте болтались обе брови. - Надеюсь, ваш покорный слуга здесь ни при чем?
- Что вы! - Пацюк угодливо захихикал. - Несчастный случай...
- Я хорошо его помню. Два верхних резца.
- Несчастный случай, но речь не об этом. Он высоко оценил ваш кабинет. А Мицуко... та просто уши мне прожужжала, девочка. Ты обязательно должен сходить. Обязательно.
- А что у вас?
- Нижний резец шатается... Честно говоря, я уже давно в рот не заглядывал. Совсем его запустил... Постоянно мотаешься, сегодня только из Пекина приехал... Так что все по-походному... А Мицуко очень настоятельно вас рекомендовала.
- Как вас зовут?
- Георгий.
- Садитесь, Георгий, - наконец-то смилостивился Кульчицкий. Посмотрим, что у вас.
Пацюк устроился в кресле, открыл пасть и закрыл глаза. И тотчас же, прямо сквозь веки, его ужалил яркий свет лампы. До самых шейных позвонков.
- Э-э... Действительно, рот у вас запущен. Резец будем укреплять в следующий раз. Я выпишу вам талончик. А вот нижний второй коренной, прочистим и - пломбу, пока не потеряли.
- А-а... рентген? - Пацюк откровенно струсил.
- Ваш случай никаких трудностей не представляет. Так что рентген необязателен. И не волнуйтесь вы, не стоит так трястись. Американские технологии, ничего не почувствуете.
- А не прогорает ваш кабинет?
- Держите рот раскрытым, - посоветовал Кульчицкий Пацюку. - Наш кабинет не прогорает. У нас респектабельная клиентура.
Монотонное гудение докторишки, монотонное позвякивание инструментов вкупе с меланхоличными скрипочками Вивальди убаюкивали Пацюка.
- А у вас только это? - спросил он, жутко артикулируя.
- Почему же... Есть Рэй Чарльз и вообще хороший джаз... Есть блюзовая гитара. А Вивальди вас раздражает?
- Да нет... Терпеть можно.
- Терпеть не понадобится. Сейчас сделаем вам укольчик, и ничего не почувствуете...
...Когда Пацюк пришел в себя, Кульчицкий все ещё возился с его зубом.
- Ну как? - спросил он.
- Что как?
- Как ощущения?
- Да нормально. - Пацюк лишь слегка привирал: в голове его бродил какой-то туман. Впрочем, довольно приятный.