Веселая семейка, ничего не скажешь. Сестрица Аленушка от сохи и братец Иванушка от кокаина.
- Вы не знаете, ваш брат не употреблял наркотики? - Следователь старался не смотреть на покрасневшую Настю. - Анашу, например? У вас на юге, говорят, очень этим увлекаются? Может быть, было что-то по молодости, а?
Судя по целомудренно вспыхнувшим щекам, самым большим наркотиком в её представлении был цейлонский чай Одесской чаеразвесочной фабрики. Со слоном. А чай следователь не любил. Ни цейлонский, ни индийский, ни даже экзотический из Венесуэлы, от которого иногда приключались глюки. И хотелось спровадить на электрический стул половину следственного управления. Следователь пил его только один раз, но самые зубодробительные воспоминания сохранил на всю жизнь.
- Наркотики? Кирюша?
- Именно. Кирилл Лангер.
Эта пейзанка в дешевой черной юбке, с рожей, опаленной таким же черным трудовым загаром, стала раздражать следователя, но все формальности должны быть соблюдены. Сегодня он закончит это дело (впрочем, банальное самоубийство и делом-то назвать нельзя; так, пасхальное яичко, пустячок, даже папки на него жалко) и займется наконец более серьезными вещами.
- Значит, вы не видели его три года.
- Не видела, - с готовностью подтвердила Настя.
- И чем он занимался - не имеете ни малейшего понятия.
- Не имею.
- Он звонил вам?
- Звонил... Много раз. Поздравлял с днем рождения. Потом - с Новым годом. Он всегда поздравлял с днем рождения и с Новым годом...
Зачем ты врешь, Настя? Да ещё в таких подробностях. Открытка была только одна, с полустертым обратным адресом. "Счастливого Рождества". А звонков и вовсе не было. Кроме одного-единственного, совсем недавно, когда они сняли первый виноград... Что же сказал тогда Кирюша? Ага: "Если бы ты могла..." - именно так. А потом швырнул трубку на рычаг, даже не выслушав ответа. Впрочем, никто и никогда не интересовался её ответами. И в этом нет ничего сверхъестественного, только сумасшедшему придет в голову интересоваться мнением пыльного подорожника (plantago major L.). Или жимолости (Lonicera Periclimenum). Или самого распоследнего молочая (Euphorbia angularis Klotz)... А ты, Настасья, обладаешь ещё меньшим правом голоса, чем любой из разделов твоей обожаемой "Энциклопедии растений"...
- Ни одного праздника не пропустил, - сладко врала Настя. - И посылки присылал...
Толстогубый следователь бросил на неё полный тоски взгляд: святочные истории из жизни самоубийц его не волновали.
- Что ж, будем закругляться. Подпишите протокольчик опознания и, как говорится...
"Попутного ветра в горбатую спину", - хотел добавить он, как раз в духе цинично-разухабистого анатомического театра, но вовремя сдержался. И положил перед собой замусоленный бланк протокола.
- Фамилия, имя. отчество.
- Чьи? - испугалась Настя.
- Ваши.
- Киачели. Ударение на "е". Киачели Анастасия Кирилловна.
- Странная фамилия. - Следователь не удержался от слегка пренебрежительного комментария по поводу неправдоподобно белых Настиных волос. Уж они-то явно не имели никакого отношения к грузинским окончаниям.
- Это по мужу. - Настя потерла обручальное кольцо, обветшалое и потускневшее от времени, и с готовностью пустилась в пояснения: - Вообще-то моя девичья фамилия - Воропаева.
- Ваш муж грузин?
- Какое это имеет значение? Хевсур...
Вот так всегда. Муж - хевсур, брат - самоубийца, только этим она и интересна. Да ещё сумкой гранатов величиной с младенческую головку каждый...
- Очень хорошо. Значит, ваш брат, Лангер Кирилл Кириллович, вами опознан? - наседал следователь.
- Почему он седой? И рана на голове - откуда она? И потом ещё это... Засохшая кровь возле уха, вы видели? Откуда это все?!
- Вы у меня спрашиваете?..
Настя тихо заплакала, чем окончательно вывела следователя из себя. Женским слезам он не верил, женские слезы он терпеть не мог - ещё с той поры, как его супружница, наставлявшая ему рога с половиной следственного управления, была спущена с лестницы. Под аккомпанемент таких же вот беззвучных рыданий.
- Как это произошло?..
Да как обычно и происходит, гражданка Киачели. Звонок в милицию три дня назад - от обеспокоенной подружки потерпевшего: бойфренд, мол, дверь не открывает, на телефонные звонки не отвечает, а свет в его квартире подозрительно горит - и в светлое, и в темное время суток. Приехавший наряд вызвал Службу спасения, спасатели вскрыли железную дверь и обнаружили Лангера К.К., 1979 года рождения, висящим на собственном ремне в собственной ванной.
- Мрачная история, - подытожил следователь. - Сочувствую. Скажите, а ваш брат не страдал... э-э... психическими расстройствами?
И снова Настя покраснела, как будто он ляпнул что-то неприличное.
- Почему вы об этом спрашиваете?
Если бы вы только видели квартиру, которую он снимал, гражданка Киачели, все вопросы у вас бы сразу же отпали. Железная дверь с тремя замками и щеколдой (все три замка закрыты и щеколда задвинута), потеки крови на обоях - покойный коротал время за самым бесперспективным занятием: бился головой о стенку. А времени у него было вагон, судя по всему: все крупы в доме сожраны, все съестные припасы выпотрошены. Хоть шаром покати. И дурацкая надпись на оконном стекле. И божьи коровки, которыми было изрисовано все лангеровское сумасшедшее логово! Хватит и минуты для диагноза, и заморачиваться не надо.
- Обстоятельства смерти вашего брата... Они заставляют нас усомниться в его душевном здоровье.
- Не говорите ерунды. - Настя повысила голос и тут же сникла, испугавшись сама себя.
- В армии он не служил?
- Не служил. У него тяжелое заболевание почек.
- Странно, - вклинился патологоанатом. - С почками у него все в порядке, заявляю официально. И вообще, внутренние органы в идеальном состоянии. Отечественная трансплантология рыдала бы по таким запчастям.
Настя не удостоила хохмача-некрофила и взглядом.
- Где расписаться?
- Вот здесь. И здесь. У вас есть где остановиться? - Теперь, когда дело было обстряпано, следователь позволил себе намек на участие.
Пропади ты пропадом, неужели не ясно, что остановиться ей негде? Что она никогда и в глаза не видела этого одичавшего от людских толп города. Что два часа назад она впервые в жизни проехала в метро, а час назад её впервые в жизни обхамили в троллейбусе. И что переночевать она может только на вокзале. Или здесь, в морге судебной экспертизы...
- Я думаю... Та квартира, в которой он жил... Я бы могла...
Следователь скуксился и яростно почесал заросший кадык.
- Лично я бы вам не советовал. Место не из приятных...
- Разве я не могу там остаться?