Черт.
Проклиная собственную нерасторопность (годы аналитической (а попросту - бумажной) работы давали о себе знать), Забелин выкатился следом. И наткнулся на запертую в комнату дверь.
Такой подлости от стажера Забелин не ожидал и принялся колотить в хлипкую дверь кулаками.
- Эй, ты что задумал?!
- Все в порядке, шеф, - раздался из-за дверей голос Пацюка. - Штаны натягиваю.
- Смотри без глупостей.
Несколько успокоившийся Забелин приложил ухо к двери - и тотчас же услышал треск открываемого окна. Что за черт... Пятый этаж! Что он задумал?.. Хорошенько навалившись плечом, Забелин высадил дверь и оказался в комнате.
Окно была распахнуто настежь, а Пацюк... Пацюком в комнате и не пахло.
У Забелина потемнело в глазах. Холя и лелея свои собственные амбиции и увлекшись игрой в кошкимышки с беднягой стажером, он напрочь забыл о схеме. О схеме, которую предлагала Елена Алексеева всем своим покойным родственникам.
Убийцу обязательно постигнет участь убитого.
Одного она уже довела до смерти. Теперь пришел черед Пацюка. А виноват в его смерти будет он, Забелин...
На полусогнутых ватных ногах следователь подошел к окну и осторожно выглянул в него. Но там, где должно было валяться бездыханное, с переломленным позвоночником тело Пацюка, ничего не было. Девственно-чистый асфальт, слегка сдобренный дождиком.
Забелин повертел головой, на полкорпуса высунулся наружу и только теперь заметил узкий карниз, идущий прямо под окнами. А на самой оконечности дома - стажера, идущего по карнизу. И прежде чем Забелин успел чтолибо сообразить, тот прыгнул на крышу соседнего - четырехэтажного дома. Только железо загрохотало.
Тарзан чертов!..
Бежать за Пацюком было бесполезно. Пока Забелин спустится, пока обогнет дом и выскочит на улицу... А потом снова обогнет дом - уже со стороны улицы... К тому времени Пацюк уже успеет натурализоваться на Каймановых островах...
Забелин присел на краешек кровати, брезгливо отодвинул кимоно покойницы, пропитанное духами, и взял в руки видеокассету со следами помады.
Вонг Кар Вай. "Падшие ангелы".
Вот уж воистину - падшие.
Он машинально потряс кассету, и из неё выпал листок. Счет из ресторана "Аризона-69". Шестьдесят девять, шестьдесят девять. Это что-то живо напомнило Забелину... Какое-то важное событие из его собственной жизни.
Ах да. В шестьдесят девятом году тринадцатилетний Даня Забелин поимел первый привод в милицию. За ограбление продуктового ларька в городе Аксай Казахской ССР...
* * *
...Как она могла решиться на это?
И существуют ли оправдания её поступку? И что скажет Заза?
Если вообще пустит её домой после того, что она совершила. А если она лишится Зазы - то лишится и Илико. У ребенка не должно быть такой преступной матери...
- Вам нехорошо? - участливо спросил у Насти рыжий парнишка.
- Нет, все в порядке.. Спасибо вам...
- С вас двадцать пятьдесят...
- Да-да, конечно.
Настя выложила деньги на стойку, а парень протянул ей её собственное, аккуратно разрезанное обручальное кольцо.
Выйдя из ювелирной мастерской, Настя присела на лавочку и поднесла к главам вероломную, предательскую руку. На том месте, где ещё десять минут назад красовалась её обручалка, не было ничего. Кроме светлой полоски кожи.
Тринадцать лет она носила кольцо на пальце; в этом кольце она впервые легла в супружескую постель, в этом кольце был зачат Илико, в этом кольце она возилась и с виноградником, и с теплицами, и с огородом, и с любимой козой Сосико. И с любимыми цветами. Это кольцо стало частью её самой, оно вросло в палец. И - Настя сильно на это надеялась - оно будет сопровождать её до могилы. И опустится туда вместе с ней.
Но...
Десять минут назад она хладнокровно избавилась от него. Один взмах ювелирного резака - и все. Акт предательства совершен. Совершен по наущению какой-то взбалмошной бабенки, которую она и не увидит-то больше никогда. Ради какой великой цели она наплевала на свою прошлую жизнь?
Утерев слезы, Настя вытащила кольцо из кармана. И поцеловала тонкий золотой ободок.
- Прости...
Впрочем, все ещё можно исправить. Можно снова спуститься в мастерскую и попросить рыжего, чтобы он починил кольцо. Запаял, залатал, залудил... Вернул все на свои места. И будет так, как раньше...
Настя сжала кулак.
"Как раньше" все равно не будет. Хотя бы потому, что брата больше нет в живых. Ты приняла решение, и ты пойдешь до конца.
Она сунула кольцо в карман и несколько секунд прислушивалась к себе. Странное дело, первые приступы отчаяния и сладкого ужаса по поводу содеянного прошли, и...
И вдруг она почувствовала себя свободной.
То есть - абсолютно, безвозвратно, исключительно свободной. Как будто кольцо было тем якорем, который удерживал корабль Настиной жизни в тихой заводи Вознесенского. Корабль, обросший ракушками обязательств и водорослями привязанностей. Она знала только одного мужчину, она знала только один дом, она знала только одну землю... Что толку, что она умеет вязать носки из козьего пуха, варить сыр и сбивать масло?
И ходить по кругу, как лошадь, привязанная к жерновам.
А теперь она свободна. Пусть на время, зато без оглядки.
С ума сойти! Американские горки из областного центра, в котором она последний раз была в возрасте семнадцати лет. Вместе с восьмилетним Кирюшей.
И все это она делает уже для Кирюши взрослого. И точка.
...К вечеру изменения в Настином сознании стали почти необратимыми. Она выпила две банки джинтоника, потом купила себе ещё одну. И чтобы скрыть белую полоску на смуглой коже, она зашла в ювелирный и купила себе кольцо. Вернее, это было даже не кольцо, а серебряный перстень в виде крошечного замка с маленьким фианитомкрышей. Настя надела кольцо на бывший замужний палец, и воротца замка захлопнулись, отрезая её от прошлой жизни.
А в жизни нынешней ей предстоял визит к Дмитрию Борисовичу Быкову.
Ровно в девять вечера (раньше беспокоить подлеца-мужа Марина не рекомендовала) Настя остановилась возле длинного двенадцатиэтажного дома у метро "Приморская". Дом был самым обыкновенным, вот только окна верхнего этажа оказались гораздо больше и выше обычных. Там (опять же по рассказам Марины) располагались мастерские художников. Одну из таких мастерских и занимал Дмитрий Быков, оттяпавший себе сначала членство в Союзе художников, а потом и стопятидесятиметровые хоромы на "Приморской".
Настя критически осмотрела себя в стекле подъездной двери, ещё раз сверилась с адресом на визитке, которую дала ей Марина. И решительно вошла в подъезд.