- Угу, - быстро закивал Пацюк, нацелившись на спасительную дверь ванной. - Ивановец, ивановец!
- Так ивановцы босиком ходят, а не в лаптях.
- Я новообращенный! Босиком ходить пока не получается. - Эту тираду Пацюк произнес уже из-за двери.
Спустя час он уже сидел на подушках в комнате Бороды.
Впрочем, комнаты как таковой не было, как не было и кухни. Несколько лет назад Борода снес все перегородки, и получился весьма вместительный вольерчик, служивший спальней, гостиной и храмом одновременно. Посередине комнаты стоял знаменитый гоночный мотоцикл Бороды, увешанный колокольцами и металлическими и деревянными палочками на нитях, более известными под названием "Музыка ветра". А по затянутым бамбуком (и где только Борода умудрился добыть его в таких количествах!) стенам были развешаны аляповатые даосские копии с таких же аляповатых даосских картинок: "Патриарх Люй Дунбинь. Один из восьми бессмертных", "Повелитель Востока Дун Вангун со своими прислужниками" и "Бог монет Лю Хай, играющий с золотой жабой".
Оттаявший Пацюк ел рассыпчатый рис с соей и расслаблялся. Борода сидел в углу за бесконечной правкой своего трактата "Учение Дао как средство ухода за личным автотранспортом", он ничем не донимал Пацюка. За это тот был бесконечно ему благодарен. Как и за одежду, врученную ему безропотным Бородой по первому требованию.
Одежда состояла из потертых джинсов, старых кроссовок, шелковой рубашки с изображением основателя даосизма Лао-цзы и траченного молью полудетского джемпера с вышитыми на груди мухоморами. Кроме этой кучи тряпья, Пацюку удалось выклянчить у Бороды ещё и потертую гоночную куртку с массой лейблов и огромным номером "21" на спине.
- Ну, как я выгляжу? - спросил Пацюк у Бороды, облачившись в мухоморы.
- Разве это важно?
Просветленный Борода вставил в магнитофон кассету с релаксационной музыкой "Тао Ши" и придвинул к себе покрытую лаком деревянную дощечку. На дощечке лежали три ритуальных свечи и плоская вычурная закладка для книг из сандалового дерева. Борода аккуратно раздвинул концы закладки, которые оказались импровизированными ножнами, и из них выскочил тонкий узкий ножик. Перехватив ножик двумя пальцами и придвинув к себе одну из свечей, он принялся вырезать по ней затейливый узор.
- Могу я в таком прикиде отправиться к незнакомому человеку и получить у него информацию? - не отставал Пацюк.
- Если человек не захочет расстаться с информацией, он с ней не расстанется, будь ты даже в тиаре папы римского. А если он захочет расстаться с информацией - он с ней расстанется, будь ты даже с фиговым листком на причинном месте.
- Убедил. Слушай, Борода... Ну что ты загибаешься в своей "Розе Мира"? Зарплата небось копеечная?
- Мне хватает...
- Все наши давно в адвокатурах сидят. В нотариатах... Следователи, юрисконсульты... Все солидные люди... А ты?
- Что я? Вот ты следователь, Егор, а что толку? Это ведь ты прибежал ко мне с... прости, голым задом. Ты ко мне, а не я к тебе. Так стоит ли быть следователем, чтобы скрываться? Не лучше ли торговать кассетами и не скрываться? Не лучше ли просто есть рис, чем поучать тех, кто в поучениях не нуждается?
Невозмутимая логика Бороды раздражала Пацюка. Но в чем-то тот был прав, и это раздражало ещё больше.
- Что думаешь по поводу моей истории? - Пацюк все ещё не хотел отставать от приятеля, слывшего на курсе самым башковитым.
- Увэй! - Борода торжественно поднял палец. - Следуй увэй, Егор.
Глаза Пацюка стали слезиться от обилия зажженных ароматических палочек и пачулей. Это означало только одно: контрольное время его пребывания в доме у Бороды подходит к концу. Личный его рекорд подобного пребывания в вонючем дыму ароматизаторов составлял два часа двадцать три минуты. Но сейчас Егор был настроен решительно: даже если у него вылезут глаза из орбит, с места он не сдвинется. Просто потому, что идти ему некуда. А тут ещё какой-то дурацкий увэй, которому он почему-то должен следовать.
- Что это ещё за фигня такая - увэй? - спросил Пацюк.
- Увэй есть концепция недеяния, друг мой. Все само собой образуется, следуя предрешенному судьбой ходу событий.
- И что же ты предлагаешь? Чтобы я сдался властям?
- Ты можешь остаться здесь и жить сколько хочешь. Ты можешь отправиться к своему начальнику и ждать справедливости от него. Ничего не изменится. Девушка убита. Убил ты ее...
Пацюк даже задохнулся от возмущения.
- Очумел ты, что ли? Я её и пальцем не трогал! Да я бы себе руку отрубил, если позволил бы. Я бы себе голову снес.
- ...Я не закончил. Убил ты её или нет, не имеет никакого значения. Судьба решит, как правильно поступить с тобой.
- Да за меня уже давно кто-то все решает, Борода! И я сильно сомневаюсь, что это судьба. Судьба не крадет из машин наручные часы.
- А ты точно оставил их в машине?
Этот вопрос Пацюк и сам задавал себе не раз. И так и не смог найти на него ответа. А что, если он действительно не оставлял их в машине, а потерял много позже?
- Не знаю, Борода.
- Жаль. Это важно.
- Ты думаешь?
- Ну конечно... - Борода незаметно для себя скатился на менторский тон, которым прославился, ещё будучи отличником на юридическом. - Либо их украли ещё до смерти девушки. Либо украли, когда девушка уже была мертва. В первом случае мы имеем дело с хорошо спланированным предумышленным убийством, когда хотели подставить именно тебя. Тогда получается, что и убийство было затеяно только для того, чтобы тебя скомпрометировать. И тогда девушка неважна. А важен ты!
- Я?! - Пацюк был поражен настолько, что подавился соевым бифштексом. - Кому я могу быть важен?
- Ну, не ты, а одно из дел, которым ты занимаешься. Ты ведешь какие-нибудь важные дела?
Двойное убийство на Наличной, несчастный случай с крупным бизнесменом, коммунальная поножовщина на набережной Макарова, самоубийство Кирилла Лангера... Ничего серьезного. Если не считать того, что Мицуко какое-то время была... подругой повешенного. Нет, ничего серьезного.
- Нет у меня никаких важных дел. Да и веду я их не сам, а мой старый хрыч-шеф. Логичнее было бы в таком случае компрометировать его, ты не находишь?
Борода поиграл ноздрями.
- Ну, тогда остается только один вариант. Сначала её убивают, а уже потом у тебя крадут часы. Подставляют первого попавшегося. То есть - тебя.
- Но тогда этот человек должен хорошо знать её и совсем неплохо знать меня. Вряд ли это возможно. У нас разный круг общения. К тому же у меня и друзей-то нет.
- А я? - обиделся Борода.
- Ты не в счет.
- Это почему же?
- Но ты же не хочешь сказать, что убил девушку, а потом хладнокровно меня подставил! - Пацюк даже засмеялся от явной глупости такого предположения.
- Нет. Я не убивал. - Борода отнесся к шутке Пацюка довольно серьезно. - Это противоречит пути Дао. Дао - религия философов, а не самураев...
- А третьего не дано? - с надеждой спросил Егор.
- Почему же? - Борода воздел руки к потолку. - Судьба, друг мой. Не борись с судьбой, жди её приговора, прими увэй!
"Прими увэй" прозвучало как "прими обет безбрачия" или "оскопи себя в честь восьми бессмертных". А на это Пацюк согласиться не мог.