- "Секретные материалы"?
- Нет, другая, детская... Ты говорил... Вспомни!
- А чего вспоминать?
- Как она называется?
- Игра?
- Игра.
Несколько томительных секунд Арик сопел в трубку.
- "Битвы божьих коровок", - наконец сказал он.
- Так и называется?
- В оригинале - "Lady-birds Battles"... He понимаю, что в этом смешного? Битвы - они разные бывают. И такие тоже...
Настя смеялась так отчаянно, что у неё вымокли волосы на висках. И... кажется, опять пошла кровь из раны на ноге.
- Эй, ты с ума сошла, что ли? - тревожно переспросил Арик.
- Нет. Никто не сошел с ума. Никто никогда с него не сходил. Ты понял?
Настя повесила трубку. И веселье, обуявшее её так внезапно, так же внезапно отступило. Теперь она знает, как переводится вся фраза.
"Прощай, божья коровка".
Ну и что? Она просто перевела фразу, только и всего. Она могла бы сделать это, взяв любой словарь. Англо-русский.
Взять англо-русский словарь и отгадать загадку, которая вовсе не нуждалась в том, чтобы её отгадывали. Потому что загадкой себя не считала.
...В квартиру Кирюши возвращаться не хотелось, и Настя отправилась в небольшой кабачок, единственное преимущество которого заключалось в том, что он был ближайшим к дому. Кабачок назывался "Морской волк", и Настя уже обедала там однажды.
Теперь было время романтического ужина при свечах. Но ни свечей, ни спутника у неё не было, и потому придется ограничиться бокалом вина.
Заказав себе двести грамм самой дешевой "Алазанской долины" (какая же она все-таки взрослая, серьезная женщина!), Настя забилась в самый дальний угол кабачка, под дощатый стенд с морскими узлами. Если бы сейчас её видел Заза! Одиноко сидящую в заведении, где полно чужих мужчин, вина и сигаретного дыма! Он собственноручно собрал бы ей вещи и купил плацкартный билет до ада, где отступницы-жены лижут чугунные сковородки. Настя вздохнула: несуществующее обручальное кольцо все ещё сжимает ей сердце! Но совсем чуть-чуть. Иначе она не потягивала бы сейчас вино (какая же она все-таки взрослая, серьезная женщина!).
И независимая. И может забросить ногу на ногу.
Если бы она приехала в Питер при других обстоятельствах и Кирюша был бы жив, он обязательно пригласил бы её сюда. И устроил бы прямо под морскими узлами. И улыбался бы, бросая в рот орешки. А она говорила бы ему: "Не смейся, это мое первое кафе за тринадцать лет. Не смейся, иначе мы поссоримся. Прямо сейчас". Интересно, что бы он ответил?
Голубок и горлица никогда не ссорятся.
Вот что бы он ответил.
Но он мертв. Он никогда и ничего ей не скажет.
Он попрощался даже со своим маленьким другом из окна напротив. Вот только малыша там уже не было. "Прощай, божья коровка" - это звучит очень трогательно и совсем не страшно. Божьи коровки, которых он рисовал на стене, они гораздо страшнее. Или оттого, что их много? Или это оттого, что Кирюша не умел рисовать? И почему она подумала, что "божьей коровкой" зовется воздушный змей? Потому что маленький Владик на фотографии запускал змея? И эта надпись - зачем было оставлять её, если Кирилл знал, что мальчик никогда её не увидит?
А может, в этой фразе есть ещё один, тайный смысл?..
Пора бежать за новой порцией "Алазанской...". Нет, к черту вино! Дожив до тридцати, она имеет право и на коньяк. Всегда мечтала попробовать...
Не то чтобы спиртное ударило Насте в голову - оно просто пустило её зашоренные, уставшие мысли в совершенно другом направлении. И Настя начала все сначала.
Никакого тайного смысла в простой фразе нет. Смысл в том, как она написана. А она написана так, что нормально прочитать её может только человек, стоящий в окне напротив. Значит, она и предназначена для человека в окне напротив. А не для несчастной сестры Кирилла Насти и прочих людей, которые толкутся в квартире, вынимая его тело из петли...
Запомним: надпись предназначена для человека в окне напротив.
Этого человека зовут Владик, и он очень маленький. И вряд ли умеет читать по-английски. И - самое главное - он там больше не живет. Но есть другие люди (например, сестра Кирилла - Настя), которые узнали о существовании мальчика Владика. Тогда получается, что надпись предназначена не только и не столько малышу, сколько тем, кто догадается, что малыш жил там.
Запомним: надпись предназначена ещё и тем, кто узнал о человеке в окне напротив.
Но малыш уехал. И адреса его никто не знает. И тогда надпись приобретает ещё одно значение: нужно найти малыша.
Вот только как его найти, черт возьми?!
А коньяк совсем не так прост, как кажется. Вот только запах... Но если смешать его с вермутом... Дожив до тридцати, она имеет право и на вермут... И на вермут с коньяком... Всегда мечтала попробовать...
Настя вдруг почувствовала странную, бессильную ненависть ко всему, что проделал с ней брат. Мало того, что он никогда и в грош её не ставил, так ещё и ничего толком не объяснил! Неужели нельзя было найти другой, более легкий способ оставить сообщение.
Если он вообще оставлял хоть какое-то сообщение!
А если все-таки оставил? Но не в пустой же, заколоченной квартире его искать! Не в надписи, к тому же стертой! Не в божьих коровках на стене, в которых сам черт ногу сломит!..
Настя отставила бокал и почувствовала, что совершенно пьяна.
А почему бы и не поискать в божьих коровках, хи-хи, ведь их не так уж много, хи-хи, всего каких-то сто пятьдесят - двести штук, хи-хи, или больше, хи-хи, перебрал ты, Кирюша, со своими насекомыми, хи-хи, и какой милый молодой человек смотрит на неё из противоположного угла, хи-хи, хи-хи-хи!..
Надо выбираться отсюда, пока она не упала под стол!..
Видел бы её Заза, хи-хи-хи, который испортил ей жизнь, приковал к куску земли виноградной лозой и пристукнул сверху грушей "Любимица Клаппа"! А ведь она, не рабыня!
- Я не рабыня! - сказала Настя вслух, и люди, сидящие за соседними столиками, моментально стихли.
И, кажется, посмотрели на неё с веселым одобрением.
Нет, пора выбираться...
...Даже ночной, пахнущий мороженой рыбой воздух не привел Настю в чувство.
Даже стоящий у подъезда джип не заставил её протрезветь. Кажется, она уже видела где-то эту машину. Может быть, в автокаталогах, которые Заза выписывал для Илико?..
В любом случае ей лучше обойти эту машину стороной.