- Я хочу, чтобы вы расспросили всех жителей в том районе, где она пропала. Поговорите с каждым, да, именно с каждым, включая школьных подруг девушки. Может быть, кто-нибудь что-то видел. Возьмите с собой несколько фотографий, это поможет людям вспомнить.
- Разрешите заметить, комиссар, - недовольно произнес он, - что такой черной работой занимаются ребята из полиции охраны общественного порядка.
- Эти дубы могут арестовывать пьяниц и мелких хулиганов, - сказал я. А для такой работы нужны мозги. Это все.
Дойбель смял окурок в пепельнице с таким выражением, что я понял: он желал бы, чтобы вместо пепельницы там была моя физиономия, а потом с видимым нежеланием отправился выполнять мой приказ.
- Лучше не говорите ничего плохого об Орпо при Дойбеле, комиссар, предупредил Беккер. - Он дружок Думми Далюега. Она оба служили в Штеттинском добровольческом полку, это - полувоенная организация бывших солдат, созданная после войны для того, чтобы уничтожить большевизм в Германии и защитить германские границы от вторжения поляков. Курт Думми Далюег возглавляет Орпо.
- Спасибо, я читал его личное дело.
- Когда-то он был хорошим полицейским. Но сейчас он просто отбывает свое дежурство и убегает домой. Эберхард Дойбель хочет от жизни только одного - дожить до пенсии и дождаться того момента, когда его дочь вырастет и выйдет замуж за управляющего местным банком.
- В Алексе таких много, - сказал я. - У вас ведь тоже есть дети, Беккер?
- У меня сын, комиссар, - произнес он с гордостью. - Норфрид. Ему скоро два.
- Норфрид? Истинно германское имя.
- Это все моя жена, комиссар. Она поклонница идей доктора Розенберга и очень хорошо разбирается во всех арийских тонкостях.
- А как она относится к тому, что вы работаете в полиции нравов?
- Мы не часто говорим с ней о моей работе. Для нее я просто полицейский.
- Тогда расскажите мне об этих осведомителях - сексуальных извращенцах.
- Когда я работал в отделе М-2 - надзор за публичными домами, - мы использовали только одного или двух осведомителей, - объяснил он. - Но отделение Майзингера, занимающееся гомосексуалистами, постоянно обращается к ним за помощью. Он целиком зависит от осведомителей. Несколько лет назад существовала организация гомосексуалистов под названием "Лига друзей", в которой было около тридцати тысяч членов. Так вот, Майзингер сумел достать список их всех и до сих пор время от времени обращается к кому-нибудь из этого списка за нужной ему информацией. У него также имеются конфискованные подписные листы на порнографические журналы и список издателей. Можно обратиться к кому-нибудь из них. Затем существует "чертово колесо" рейхсфюрера Гиммлера. Это электрический вращающийся каталог, в который внесены тысячи и тысячи имен, комиссар. Посмотрим, может быть, из этого что-то получится.
- Как у какой-нибудь цыганки-гадалки.
- Говорят, что Гиммлер - большой специалист по этим делам.
- А кто же за всем наблюдает? Куда разлетелись эти пташки после того, как бордели были закрыты?
- По массажным кабинетам. Если хочешь развлечься с девушкой, сначала подставь ей свою спину для растирания. Кун - это босс отдела М-2 - особо их не донимает. Может, спросим нескольких массажисток, не приходилось ли им в последнее время делать массаж какому-нибудь пижону?
- Думаю, лучше всего начать с массажных кабинетов.
- Нам потребуется ордер Е, то есть ордер, предъявляемый при розыске пропавших.
- Сходите и возьмите его, Беккер.
На лице Беккера, верзилы с маленькими невыразительными голубыми глазками, редкими соломенными волосами и вытянутым, как у собаки, носом, сияла вечная ухмылка. Лицо циника, что вполне соответствовало его натуре.
Посчитав, что трясти владельцев массажных кабинетов еще рано, мы решили нагрянуть сначала к торговцам порнухой, и прямо из Алекса отправились к Галлийским воротам.
Высокое серое здание "Венде-Хаус" находилось недалеко от городской железной дороги. Мы поднялись на верхний этаж, и Беккер, со своей неизменной ухмылкой на лице, пинком открыл одну из дверей.
Когда мы вошли в комнату, чопорный коротконогий толстяк с моноклем и усами, сидевший на стуле, поднял голову и нервно улыбнулся.
- А, господин Беккер! - произнес он. - Входите, входите. Вы привели с собой друга. Отлично.
В комнате было тесно и пахло затхлостью. Груда книг и журналов лежала вокруг письменного стола и шкафа. Я взял один журнал и начал его листать.
- Привет, Гельмут! - ухмыльнулся Беккер, беря другой. Перелистывая страницы, он удовлетворенно хмыкал.
- Помощь не нужна, господа? - спросил человек по имени Гельмут. - Если вы ищете что-нибудь особенное, скажите мне. Не стесняйтесь.
Он откинулся на стуле, достал из кармана своего замызганного серого жилета табакерку и открыл ее щелчком грязного большого пальца. Затем сунул щепотку табака в ноздрю, издавая при этом такие звуки, которые оскорбляли слух, так же как валявшиеся повсюду печатные издания оскорбляли глаз.
В журнале, который я просматривал, среди неприличных фотографий очень низкого качества мне попалась статья, написанная с таким расчетом, чтобы у мужчин при чтении отрывались пуговицы на ширинках. Если верить этой статье, молодые немецкие медсестры отдаются мужчинам бездумно, как обыкновенные бродячие кошки.
Беккер швырнул свой журнал на пол и поднял другой.
- "Брачная ночь девственницы", - прочел он.
- Это не в вашем вкусе, господин Беккер, - сказал Гельмут.
- А "История Дилдо"?
- Неплохо.
- А "Изнасилованная в подземке"?
- Вот это - то, что вам надо. Здесь есть фотографии девицы с самой сексуальной попкой, какую я когда-либо видел.
- А ты не так уж мало их повидал, правда, Гельмут?
Заглядывая Беккеру через плечо, пока тот внимательно разглядывал фотографии, человек скромно улыбался.
- Тот тип красоток, которые живут по соседству, правда?
Беккер фыркнул.
- Если ты живешь по соседству с собачьей будкой.
- О, очень остроумно, - засмеялся Гельмут и начал протирать свой монокль.
Неожиданно от его лысины, которую он безуспешно пытался скрыть, отделилась длинная и совершенно прямая прядь каштановых волос и, словно одеяло, свешивающееся с кровати, нелепо зависла над его прозрачным красным ухом.
- Мы ищем человека, который любит уродовать молодых девушек, - сказал я. - У вас есть какие-нибудь журналы, в которых публикуется то, что интересует людей с подобными извращениями?
Гельмут улыбнулся и грустно покачал головой.
- Нет, боюсь, что нет. Нас мало интересуют читатели с садистскими наклонностями. Мы предпочитаем, чтобы животными инстинктами и бичеванием занимались другие.