Френсис улыбнулась, помахала и пошла в магазин. Я отправился к дому Дэвисов, свернул на аллею и остановился на заднем дворе. Старая хозяйка показалась в окне, откинула занавеску и, увидев меня, махнула. Я приподнял шляпу, приветствуя её, потом вытащил из кармана досье на Томаса и снова перелистал его. Вкупе с дополнительными сведениями, полученными мной в Бингстоне, получался огромный круглый нуль. Как профессиональный детектив я тоже оказался полным нулем. Я тупо смотрел в бумаги, неосознанно стараясь подражать сыщикам из кинофильмов. Ни тени намека, не говоря уж о ниточке версии. Боже, если бы все это происходило в кино!
Так, если только убийство Томаса не из разряда бессмысленных, беспричинных убийств, какой-то мотив должен же быть - и этот мотив скрыто присутствует где-то вот в этих бумажках. Томас преспокойно разгуливал себе целых шесть лет и его убили как только телевизионщики заинтересовались его делом, значит... Что значит? Я не исключал, что Томас мог вляпаться в какую-то историю и в Нью-Йорке. Мог, скажем, поссориться со своей девчонкой - и она его тюкнула. Да только как она узнала про Кей, про меня? Олли сказал, что мне звонила девушка - может быть, она? Вот только его посудомойка мало походила на убийцу. Точно я знаю, как должен выглядеть убийца... Предположим, Томас привел её к себе в комнату, попытался завалить в койку, а она схватила клещи - и... Но это предположение никак не отвечало на вопрос, каким образом Мери Бернс узнала про Кей и про меня. Я стал думать о Кей. Я подозревал, что вся эта затея с телепередачей могла быть просто блефом, выдумкой... Кей платила мне из своего кармана, и я ведь наверняка не знал, точно ли она работает на "Сентрал" или вообще на телевидении. Хотя нет, телепередача точно не выдумка - сюда же приезжала съемочная группа, они опрашивали местных жителей...
Я ломал голову над этими вопросами, да только чуть и в самом деле её не сломал, придя к печальному выводу, что детектив из меня никакой. И как гласит старая пословица, с глупым клиентом сам в дураках остался. Как я мог только подумать...
Входная дверь раскрылась - на пороге стояла миссис Дэвис.
- Хотите обедать, мистер Джонс?
Я кивнул и вылез из машины, отряхнув пыль с пиджака.
- Я так понимаю, что Френсис возила вас в гараж узнать насчет ремонта вашего автомобиля? - спросила хозяйка.
- Да. Они отправили в Цинциннати заказ на запчасти, - ответил я, идя за любопытной Варварой в кухню.
- Я только что сделала чудесное жаркое, а может, вы хотите ветчины или свежего рисового пудинга? Вам кофе или чай? Полотенце нужно? Можете помыться вон там в раковине.
Старуха-хозяйка совсем мне голову заморочила своей невинной болтовней про обед, и я даже забыл, что меня разыскивают по обвинению в убийстве! Точно у меня не было большей заботы, чем сделать выбор между жарким и ветчиной.
Но что же мне ещё оставалось? Я сильно надеялся, что этот Тим даст мне в руки хоть какую-то ниточку. Я где-то читал, что когда сыскарь оказывается в тупике, он снова начинает перебирать все факты дела, пытаясь докопаться до истины. Но тут и так все было ясно - копать нечего...
- Если хотите, я могу предложить вам и жаркое, и ветчину, мистер Джонс.
- Да нет, пожалуй, я только выпью стакан молока, миссис Дэвис.
- Э, перестаньте, такой крупный мужчина, как вы, должен хорошо питаться - что такое стакан молока? Ведь все равно выходит два доллара за стол каждый день, так что...
- Да я не голоден. Дайте мне только стакан молока. если можно.
- Как хотите.
Оставалось одно - встретиться с людьми, у которых телевизионщики брали интервью. Начать с тех, кто знал Томаса с самого детства. Как там зовут тетку, которая, по словам Тима, все ещё живет среди мусорных куч? Я полез было в карман за своими записями, да вспомнил, что миссис Дэвис не спускает с меня глаз. Попивая холодное молоко, я спросил:
- Я заметил старую хижину на окраине рядом со городской свалкой; Там что, кто-то живет?
- Сумасшедшая матушка Симпсон. Ее только одно может заставить съехать с этой помойки - смерть.
- Белая?
- Стыдно сказать, из наших. Уверяю вас, она могла бы переехать оттуда несколько лет назад, ей даже и новое жилье подыскали, но, как я говорю, она уже настолько стара, что совсем выжила из ума.
Я поставил пустой стакан на стол.
- Пожалуй, поеду покатаюсь.
Миссис Дэвис потерла руки, точно услышала хорошую новость и понимающе улыбнулась.
- Я как-то видела передачу по телевизору о вас, музыкантах, но я, честно сказать, и не верила, что вы такие непоседы. Наверное музыкальный ритм у вас по жилам бежит, как электрический ток по проводам...
Я двинулся к двери.
- Наверное, вы правы, - буркнул я, проклиная её дурацкое сравнение с электричеством в крови - эта фигура речи вполне могла очень скоро претвориться в реальность.
Я поехал к главной улице, потом свернул направо, к той части города, где я ещё не был. По дороге мне попалось несколько машин и, подъехав к окраине, я увидел перед собой "холмы" мусора. Меня обогнал грузовик и резко затормозил. Я с такой силой вжал педаль тормоза, что чуть не продырявил пол. Пикап пошел юзом к обочине, Я сражался с рулевым колесом, моля, чтобы машина не перевернулась. Но моя молитва была исполнена радости. Ибо я точно знал, что грузовик подрезал меня не случайно, и что если я не смог найти убийцу, то, по крайне мере, он меня сам нашел.
7
Когда "шевроле", визжа шинами и тормозами, выскочил на песчаную обочину, я наконец-то справился с рулем и резко вывернул машину на дорогу. Старая колымага дрожала мелкой дрожью, жалко клевала носом и, проковыляв ещё несколько ярдов, остановилась. Водитель грузовика был ещё тот лихач. Он остановился в нескольких футах от меня и наблюдал за мной в боковое зеркало. Я выскочил из "шевроле" и побежал к грузовику - но на бегу перешел на шаг. Из кабины выпрыгнул Вилли-любовничек, хлопнул ладонями по штанам и направился ко мне, сверкая начищенными до блеска башмаками.
Я обругал его про себя сельским идиотом, и он ещё рта не успел раскрыть, как я уже понял, что тут дело вовсе не в Томасе - он приревновал меня к Френсис.
- Ну и что ты хочешь этим добиться, малыш? - спросил я злобно.
Его коричневое лицо так и вспыхнуло при слове "малыш", а глаза угрожающе и нагло засверкали. Но я не особенно перепугался. На ринге Вилли, может быть, и сделал бы меня, но в вольной борьбе я был ему не по зубам.
- Ты не шибко разевай хлебало, мужик. Ты что, водить не умеешь? Я слыхал, у тебя клевая иномарка.
- Кто-то из нас точно водить не умеет. Если это шутка такая, то мне не смешно.
Он улыбнулся, обнажив белые зубы. Этот хлюст, видно, немало времени проводил перед зеркалом.
- А может, я просто хотел проверить, каков ты за баранкой. Не люблю, понял, когда у меня всякие под ногами путаются. Особенно такие вот столичные клоуны при галстучке. Френсис, может...
Словечко "клоун" резануло мой слух. Нежданно-негаданно мне обломилась удача - ведь в рекламной кампании вокруг передачи о Томасе участвовал ещё кто-то, о ком я даже и не подумал раньше. Кей ведь говорила о том, что она подсадила "клоуна в публику", чтобы после выхода телешоу на экраны он задержал Томаса. Это означало, что этот самый "подсадной клоун" должен быть в курсе всего и что ему - или ей - все про меня было известно или очень легко было разузнать. А что если он опередил телевизионщиков, насел на Томаса, попытался его шантажировать, и у них все кончилось дракой с клещами? Нет, не годится. У Томаса не было ни гроша. Ладно, к черту все эти "почему" - сейчас самое главное выяснить, кто был этим самым "подсадным", а уж потом...
Я смотрел сквозь Вилли, лихорадочно соображая, и только сейчас понял, что он хлопает меня ребром правой ладони по плечу и по шее, приговаривая:
- Ну я так и знал, что ты в штаны наложишь!
Его "удары" не причиняли мне боли, и я сначала подумал, что с ним истерический припадок, а потом догадался: этот чудак пытался изобразить прием дзюдо - удар ребром ладони, которым можно переломить кость и даже убить, если правильно его применить. Наверное, этому его учили, когда он служил в десантных войсках, да так и не научили. Я изо всей силы вонзил ботинок в его правую лодыжку. Он взвыл и присел, схватившись рукой за ногу, а я тут же проделал то же самое с его левой лодыжкой, после чего он шлепнулся на землю. застонав и сдерживая крик.
- Вот так-то, Вилли, видишь, обошлось даже без рукоприкладства. И хотя это не твое собачье дело, сообщаю: Френсис просто показывает мне ваш город. Продолжай надраивать свои ботинки и держись от меня подальше, а не то я тебя уделаю по-серьезному и, может быть, даже запачкаю тебе ботинки - твоей же кровью.
Я вернулся к "шевроле", сел за руль и поехал, поглядывая на парня в зеркало заднего вида Я надеялся, что нагнал на Вилли страху. Придурок за рулем иногда бывает опаснее придурка с пушкой.
Он так и остался сидеть на дороге, держась за обе лодыжки. Меня поначалу страшно обрадовала догадка о подсадном, но потом я помрачнел. Одно было ясно: мне ни за что не узнать, кто в Бингстоне подсадной. А это значит, что мне надо возвращаться в Нью-Йорк и встречаться с Кей - а вот она-то как раз меня сильно смущала. Уж больно много тут всяких необъяснимых совпадений, заставляющих меня подозревать её в нечестной игре. Можно, конечно, было попробовать позвонить ей, но это очень рискованно. Я решил заняться поисками "подсадного" чуть позже, потому что эту версию требовалось обдумать как следует. Вообще-то в каком-то смысле я увидел в ней обнадеживающий знак, ведь она доказывала, что надо копать глубже и что, может, я чего и нарою. Или я просто дурак и копаю себе могилу?
В Бингстоне мусор сжигали, и "Холмы" представляли собой неровное поле с огромными кучами золы, разбитых бутылок и прочей несгораемой рухляди. Раз в два месяца, видимо, бульдозер сгребал свежий мусор в новые кучи. При подъезде к "Холмам" я почувствовал витающий в воздухе характерный аромат таинственный смрад гниения и смерти.
В сотне ярдов справа от одной из куч давно сожженного мусора - наверху уже поросшей бурьяном - ютилась выбеленная ветрами и солнцем хижина, которой последние сто лет не касалась малярная кисть. Окна были закрыты пожелтевшими газетами и картонками. Из прилепленной к задней стене кирпичной трубы вился почти прозрачный дымок. По выбитым ступенькам я поднялся на широкое крылечко с двумя прорванными креслами-качалками. С крыльца открывался угрюмый вид на мусорную пустыню, и пепельные горы высились вокруг хибарки со всех сторон, точно песчаные ледники.
Миссис Симпсон меня удивила - она оказалась чистенькой очень веселой и приветливой старушкой, похожей на свежеиспеченную булочку. Седые волосы, расчесанные на толстенькие прядки, были аккуратно уложены вокруг головы, а на пухлом темном лице не было ни морщинки, вот только над беззубым ртом виднелись седые неровные усики да один глаз закрывало бельмо. Ее свитерок и простое платье были тщательно отглажены, а на ногах у неё я заметил новенькие тапочки. Комната, в которую я попал, открыв дверь - видно, единственная в этой хибаре, - явила моему взору музей старинной мебели, с угольной печкой, пылающим камином, масляной лампой, какими-то безделушками и широкой кроватью под безукоризненно белым покрывалом. Но, разумеется. повсюду витал этот мусорный запах.
Миссис Симпсон на вид можно было дать и восемьдесят и девяносто, если не сто лет, говорила она с чуть заметным южным выговором:
- Входи. Давненько меня уже не навещал такой молодой щеголь. Входи, парень.