Дверь мне открыл вовсе не Борька, а какая-то совершенно неизвестная девица. Естественно, это явилось для меня сюрпризом. Конечно, я серьезно не рассчитывала, что Борька после нашего с ним развода подастся в монастырь, просто уж очень она была зеленая, эта девица. Я бы дала ей не больше семнадцати. Цыплячья шейка, неумелый макияж и худые коленки, торчащие из-под коротенького халатика. Ну и типаж. Алка таких называет пипетками. Почему? А бог ее знает, просто чувство юмора у нее своеобразное. Впрочем, хватит об Алке, речь не о ней. Речь об открывшей мне пигалице. Хотела бы я знать, кто она такая. Может" какая-нибудь Борькина родственница? Племянница, например. Ой, что-то я сомневаюсь.
- Вам кого? - девица поправила свою школьную челочку.
- Могу я видеть Бориса? - поинтересовалась я предельно вежливо.
- А его нет, он в магазин пошел, - бесхитростно ответила "школьница" и выжидающе на меня уставилась.
У меня появилось скверное предчувствие, что в квартиру меня не пригласят. И это предчувствие не обмануло: девица захлопнула дверь перед моим носом, даже не удосужившись спросить, кто я и зачем пришла.
Признаюсь, сначала я растерялась, а потом снова нажала на кнопку звонка. Вслед за этим мизансцена повторилась. Я вновь увидела цыплячью шейку, школьную челку и худые коленки.
- И когда он придет? - спросила я уже не так вежливо, как в первый раз.
- Сказал, что скоро, - без тени смущения отрапортовала девица и снова скрылась за дверью. Прямо как кукушка в настенных часах.
Мне только и оставалось, что подождать своего бывшего муженька на лестничной площадке. Или поискать его в ближайшем гастрономе за углом, обычно за продуктами он ходит туда. Нет, пожалуй, не стоит, вдруг мы разминемся. Торчать на лестничной площадке мне не хотелось, и я спустилась на пролет ниже. Там я уселась на широкий подоконник, на котором мы с Парамоновым в первый раз поцеловались. Прямо историческое место, хоть мемориальную доску вешай, усмехнулась я. А главное, с тех пор ничего не изменилось. Все то же стойбище детских колясок под лестницей, все тот же стойкий, невыветриваемый запах кошачьей мочи. Кажется, даже надписи на стенах те же.
Из очередного приступа меланхолии меня вывел неожиданный возглас:
- Галя, Галочка, это вы? Я вздрогнула и перевела взгляд с обшарпанных стен на лестницу, по которой медленно поднималась пожилая женщина в добротной дубленке и норковой шляпе-боярке. Это была "генеральша", по крайней мере, так ее величали в нашем подъезде, притом что ее муж, симпатичный, подтянутый и неизменно приветливый дядька, дослужился только до подполковника. Как ее звали?.. Такое претенциозное имя... Ах да, Иветта... Иветта Павловна. Точно, Иветта Павловна.
- Решили нас проведать? - "генеральша" слабо улыбнулась, за те два года, что мы не виделись, она здорово сдала. - А что же вы здесь сидите?
- Да вот, - я пожала плечами, - не пускают.
- Ах да, - на потускневшем Иветтином лице, с которого безжалостная рука времени стерла последние намеки на былую красоту, отразилось сожаление, - там ведь эта.., юная особа свободных нравов...
Надо думать, она имела в виду девицу с острыми коленками. Значит, та и впрямь никакая не племянница.
- Просто Бориса нет дома, и я его здесь жду. - Я не стала развивать тему Борькиной личной жизни. В конце концов, на то она и личная, чтобы посторонние в нее не совались.
- Ну да, его нет дома, а она вас не пустила, - "генеральша" обиженно поджала губы, словно это перед ней захлопнули двери, - тогда пойдемте ко мне, что вам здесь сидеть на сквозняке?
- Что вы, я не хочу причинять вам беспокойство. Думаю, Борис скоро придет...
- О том, чтобы воспользоваться гостеприимством "генеральши", не могло быть и речи. Да о чем я буду с ней говорить, если Борька задержится дольше, чем я рассчитывала.
- Какое беспокойство! - горячо возразил? она и вдруг сникла. - А Петр Лазаревич умер, Галочка...
- Генерал умер? - выдохнула я.
- В прошлом году, как раз под Новый год, - всхлипнула овдовевшая Иветта. - Только он был не генерал, а подполковник, хотя какое это теперь имеет значение...
Мне стало жалко Иветту, ведь у них с мужем детей не было, значит, теперь она одна-одинешенька. Как я. С той лишь разницей, что я молодая, а она старая. И я могу еще что-нибудь предпринять, чтобы избавиться от одиночества, а она - нет.
- Пойдемте, пойдемте ко мне, - снова позвала "генеральша".
Я вздохнула и слезла с подоконника, не могла же я ей отказать в такой ситуации?
Выручил меня очень кстати возникший на лестнице Борька. Помятый, задрипанный и.., счастливый, я это поняла по его блаженной физиономии. Должна признать, что в те времена, когда мы делили с ним кров и старый скрипучий диван, он выглядел иначе. Конечно, тогда он был поопрятней, зато задорный блеск в его близоруких глазах начисто отсутствовал, а сейчас только гляньте - он лучится, как рубиновая звезда на Спасской башне.
- Здравствуйте, Иветта Павловна, - поприветствовал он "генеральшу".
Та ответила ему сухим "здрасьте" и медленно побрела вверх по лестнице, одарив меня на прощание долгим печальным взором.
И только после этого Борька заметил меня. Заметил и застыл соляным столбом, судорожно сжав в руках авоську с продуктами.
- Ты... Ты ко мне?
И чего он так испугался, я ведь всего лишь развелась с ним, а не умерла.
- К тебе, - подтвердила я, - а что, нельзя?
- Да не то чтобы, - замялся Борис, - просто неожиданно как-то...
- Похоже, ты меня не приглашаешь? - усмехнулась я. Борька засуетился:
- Датам у меня...
- Неприбранр! - подыграла я ему. Борька окончательно смешался и уставился на грязные носы своих растоптанных ботинок, а я вдруг с необычайной остротой осознала, что некогда толкнуло меня в не самые атлетические Борькины объятия: в нем было что-то от Парамонова. Возможно, эта его аскеза и откровенное пренебрежение внешними проявлениями успеха, а также наличие идеи-фикс. Если Парамонов был повернут на геофизике, то Борька на компьютерах. Правда, имелись и существенные различия, и главное из них то, что Парамонова я любила мучительно и долго, а с Борькой всего лишь мирно сосуществовала, пока нам обоим это не надоело.
- Ну ладно, - махнула я рукой, - знаю я про твою Дульсинею.
Борька заалел как маков цвет. Значит, маленькая козочка с острыми коленками никакая ему не родственница. Что и следовало ожидать.
- Ладно, меня это не касается, - замяла я тему. - Я не за тем пришла. И к тебе я не рвусь, можно и здесь поговорить.
Борька сразу воспрял духом:
- Поговорить - это пожалуйста. Кстати, тут у нас в соседнем подъезде кафе-мороженое открылось, можно и там посидеть.
- Не стоит, а то тебя там, наверное, с провиантом ждут, - я кивнула на переполненную авоську. - У меня всего лишь пара вопросов, так что я тебя не задержу.
- Как знаешь, - облегченно вздохнул Борька.
Ну вот, теперь я могла перейти к тому, из-за чего, собственно, притащилась к своему бывшему муженьку, пытающемуся обрести новое счастье в личной жизни.
- Скажи-ка мне, Боря, в последнее время тебя кто-нибудь спрашивал обо мне?
- О тебе? - Борька шмыгнул носом. - Да был тут один тип, даже два...
- Ас этого места поподробнее, - попросила я.
- Пожалуйста. - Он водрузил свою авоську на подоконник, и я получила возможность подробно изучить ее содержимое. А были в ней сплошные деликатесы, вплоть до красной икры и заморского фрукта авокадо. А может, овоща? - Ну, сначала, где-то с неделю назад, был тут один долговязый пижон, спросил про тебя. Я сказал, что ты тут больше не живешь, и дал ему новый адрес. А второй явился дней через пять после первого с аналогичными вопросами. Разумеется, я ему выдал то же самое, что и первому.
- И все?