Русалки приснились мне на девятый день, довольно-таки долгие «роды», как по мне. Соскучился, хотя вроде бы и скучать все это время не приходилось.
Очнулся на я вершине, заросшей лесом горки. Забавно, похоже у меня образовалась дыра в терминологии. Уход из яви в сон называется засыпанием, а осознание себя в яви после сна — пробуждение. А вот термина для ухода из сна в явь не было, как и термина для осознания себя во сне. Возможно следует использовать те же термины, то есть засыпание — это и уход из яви в сон, и осознание себя во сне, а пробуждение это и осознание себя в яви после сна, и уход из сна в явь. Тогда, следуя этой терминологии, я заснул на заросшей лесом горке.
Это место оказалось оформлено в новом, довольно непривычном стиле. Если попытаться охарактеризовать все, что кардинально изменилось и добавилось одним единственным словом, то я выбрал бы слово огонь. Во-первых, стоял закат и яркие огненные небеса заливали округу теплым оранжевым светом. Во-вторых, посреди этой локации полыхало огромное кострище, при чем не простым огнем, а тем самым жар-цветным пламенем, которым светился цветок папоротника, неспешным, глубоким, оранжевым, с переливами внутри, бликующим, словно поверхность воды. Красотища! Вот бы через него с голенькими русалками попрыгать…
Но тут то меня ждал облом — русалки, впервые за все время нашего знакомства оказались одеты! На них были красивые длинные сарафаны из белой ткани, украшенные цветными изображениями цветом и расшитые драгоценными каменьями. Рукава у сарафанов были отложные, у Дубравки белый цвет переходил в зеленый, а у Лалы — в голубой. Волосы моих возлюбленных были распущены и увенчаны настолько увесистыми и объемными венками, что я опасался, как бы их изящные шейки не подломились под этой махиной…
— Гой-еси добры девицы, — не удержался я, на что русалки захихикали, — дело пытаете или от дела лытаете?
— Так-то это мы спрашивать должны, — с напускной обидой заметила Дубравка.
— Кто успел тот и смел, — парировал я, а затем похвалил: — Классные наряды, а я что, опять голый?
— Выдать тебе сарафан? — с готовностью предложила Лала.
— Да не, меня подруги не поймут если в таком увидят, — открестился я.
— Может тогда тебе сурицу выдать? — поинтересовалась Дубрава.
— А, давай, — махнул я рукой, и сбросив рукой с головы несуществующую шапку на землю добавил: — говори Москва, разговаривай Рассея!..
— Экий ты шустрый, дай ему, — возмутилась Лала, — иди да возьми!
— Если сможешь, — добавила Дубравка.
— Так, а где? — поинтересовался я, надеясь, что ответят они не в рифму.
— Позади! — хором возвестили русалка.
Я резко повернулся, уже в самом начале поворота начиная замечать, как пространство вокруг меняется. Длинное, быстрое, слегка смазанное движение, словно меняется кадр на слайдере, и вуаля: только что был лес и вечер и вот уже день и пустыня!
Разворот назад перенес меня в другую локацию, или правильнее сказать повернул в другую локацию? Причем движение, которым я обернулся было не обычным, поворачиваясь я словно знал, что там увижу. Такое ощущение словно кто-то знакомый окрикнул меня со спины, и я повернулся к нему, уже зная кого именно увижу. Ради эксперимента я повертелся на месте, и в право и влево, но никуда не переместился. После этого сосредоточился, представил, что за спиной у меня горит костер и стоят две русалки, постарался себя в этом убедить, поверить, и только после этого начал поворачиваться, ощущая как мир вокруг смазывается и меняется.
Разворот я не стал завершать, поскольку не все квесты на этой локации были завершены, но то чувство, с которым его начал — я запомнил.
Здесь царила бескрайная пустыня и какой-то «вечный» полдень. С удивлением я осознал, что мне жарко и я начинаю потеть. Наличие пота наводило на крамольную мысль — а во сне ли я еще? Однако при это все основные атрибуты сна присутствовали — отсутствие одежды, отсутствие чувства заряда огня, отсутствие ульты.
Передо мною возвышался огромный черно-лилово-красный зиккурат. Это такие ступенчатые пирамиды. Ну или что-то очень похожее на зиккурат. Высотой он был метров в пятьсот, и, наверное, столько же в основании. Верхний ярус был гораздо уже нижнего. Там на вершине время от времени вспыхивало разноцветное свечение, словно отблески радужного огня. В зиккурат вели высокие шестиметровые ворота, с плотно закрытыми створками.
Отсканировав местность, я по ее инверсии еще раз убедился, что по-прежнему нахожусь во сне, после чего приступил к детальному изучению ворот. Попробовал их открыть, сдвинуть створку, постучаться, но всё безрезультатно. Тогда я оббежал строение по периметру, совместив его изучение с накоплением ресурса на воплощение сновидческой рогатины. С каждой стороны пирамиды было по такой же закрытой двери, как и спереди.
Вернувшись к первой двери, я со всей дури зарядил по ней рогатиной. Отдача была столь сильной, что у меня отнялись руки, и рогатина выпала из них и растворилась.
Походу придется взбираться по стенам. Залезть, так сказать, и не оцарапаться. Что же, на сосны я голышом уже лазал, пришла, видно, пора повышать градус маразма — залезть на зиккурат. Однако по факту занятие это как-то не задалось. На подъем расходовалась стамина, усталость, и я быстро выдыхался, но если я просто висел на стене прекратив подъем чтоб иметь возможность отдышаться, то ресурс стамины не регенерировал. Надо был выбраться на уступ, сесть на него, только тогда отдых давал результаты. Что ж, навык не прокачан, было бы странно если бы оказалось иначе… Но лезть таким макаром аж пятьсот метров, увольте.
Я спрыгнул на песок. Как там в песне? Если ключ не подходит к двери — вышиби дверь плечом! Вот я и вышибу, ульта-то мне на кой? Смущала только отдача, которая разрушила рогатину, а не расплющусь ли я об эти ворота? Они же наверняка с «изюминкой»… Так, стоп. А зачем мне ворота ломать, есть же стены!
С такими мыслями я отошел от зиккурата на приличное расстояние, разогнался как следует и, активировав ореол, пробил-прожег приличное такое трехметровое отверстие рядом с дверью.
Внутри зал оказался несколько меньше, чем снаружи, всего метров в двести в периметре, не больше. Или стены здесь такие толстые, или мне попалась очередная пространственная аномалия.
Посреди залы имелась площадка подъёмника, но само чудо техники находилось под потолком на высоте пяти сотен метров. Никакой кнопки или рычага для вызова обнаружить не удалось.
Я огляделся, приступая к изучению комнаты. Она была мрачной, темной, плохо освещенной, свет проникал из-под крыши и из проделанного мною в стене отверстия, но его количества явно не хватало для нормального ориентирования. Хорошо, что мой сканер во сне инвертировал картинку, с его помощью удалось вполне сносно изучить обстановку.
Зал более-менее симметрично заполняли колонны, лестницы, леса, площадки. В принципе, здесь тоже можно было попытаться добраться до вершины по стене, выступов и прочих архитектурных изысков для этого вполне хватало. Мрачность интерьера, и, видимо какие-то элементы декора, наводили на мысль об испытаниях, вероятно, чтоб спустился лифт мне надо пройти их пройти. Так же, следуя закону жанра, испытанием этим будет бой. Да не просто бой, а либо какой-нибудь абстрактный бой с моим самым сокровенным страхом, либо бой с самим собой. Ну что же, чего тянуть резину, раньше сядем — раньше выйдем.
— Я готов, запускай испытание! — крикнул я в темноту, не особо рассчитывая, что это сработает. Однако сработало, чудеса случаются.
В помещении стало еще темнее, чем было — тьма сгустилась везде, где смогла, возле колон, в нишах, в углах, в складках. И в одной из таких ниш загорелись злобные красные глаза и вслед за этим раздался утробный басовой вой.
Вот блин, это что же, волк мой самый страшный страх!? Ни паук, ни вирус Эболы, ни одинокая старость?..
Ну ладно, вам там виднее, как говорится: волков бояться — в зиккурат не ходить. Я начал разбег для сбора ресурса на овеществление рогатины, но сзади, прямо из тени выскочил волк, размером с бычка, сбил меня с ног и ускользнул в обратно в тень. Так, любопытно, дубль два, но и во второй раз ситуация повторилась по тому же сценарию, выскочил, сбил, убежал.
После этого волк выскакивал на меня из тени под любым предлогом, валил на пол, наступал на морду лица, кусал, а когда я поворачивался чтоб дать сдачи, пусть хоть не рогатиной, так хоть кулаком — волк исчезал.
Вот он какой страх у меня, походу, что сдачи не смогу дать… Блин, ладно, психоанализом после займусь, теперь же важнее заняться рогатиной. Сканируя местность, я примерно наметил маршрут, следуя по которому смог бы, теоретически, двигаться с нужной скоростью не прерываемый ударами теневого мега-ганкера. Маршрут изобиловал колонами, нишами, ступенями, арками. Браслеты, набирая ресурс не могли предупреждать об опасности, поэтому приходилось рассчитывать только на собственную чуйку.
Собственно, этот зверь столько раз за сегодня выскакивал на меня, что я буквально седалищным нервом чувствовал, когда произойдет следующая атака и с какой именно стороны. Бег с препятствиями себя оправдал, вовремя оббежав колону, или нырнув под арку, или спрыгнув со ступени мне удавалось избегать наскоков теневого зверя, а то обстоятельство, что браслеты от бега начинали все ярче и ярче светиться, разгоняя тьму вокруг, свело основное преимущество теневого врага почти на нет.
В итоге рогатина была овеществлена и следующим наскоком зверь нашпилил сам себя, не в силах изменить заложенный в него алгоритм нападения. Чтобы погасить инерцию пришлось перебросить тело через себя. Удар оказался смертельный, ну или может битва шла до первого удара с моей стороны, но, как бы там ни было, туша волка признаков активности не подавала. Ну, сейчас я на тебе спляшу польку-бабочку, обрадовался было я.
Однако насладиться победой мне помешали: сквозь пробитый мною проход в стене вошел самый натуральный демон. Высокий, на голову выше меня, краснокожий, с тремя видами различных рогов на голове и хвостом из копчика. На лицо довольно симпатичен, без всяких бородавок или чего там еще адским жителями для отвратности положено иметь. Волосы черные, блестящие. Глаза желтые, без радужки, зрачок стрельчатый. Одет богато, но скудно, высокие сапоги из кожи и золота, причудливая красно-черная юбка, поддерживаемая массивным золотым поясом, браслеты на руках и плечах, золотые же цепи на шее, какая-то диадема или тиара на голове. Торс обнаженный, накачанный, рельефный, по-любому из спортзала не вылазит. На лице, руках и торсе имелось несколько витиеватых татуировок, светящихся красным, по виду похожих на рисунки или диаграммы из какой-то местной каббалы.
Пришелец, криво улыбаясь одной половиной лица, скептически осмотрелся, подметил меня и моего противника, проинспектировал пространство комнаты, прошелся взглядом по потолку. После чего вернул ироничный взгляд на меня и спросил на неизвестном языке:
— # ####### ##### ## #### ####! (Я заявляю права на этот приз!)
Система не растерялась и услужливо перевела:
[…говорит на неизвестном демоническом наречии…]
- ## #########? # ## ##### ####### #####? (Не понимаешь? А на языке старших родов?) — видя, что я не понимаю, спросил он на другом языке.
[…говорит на староэльфийском…]
— ####### ######… ##-###########, #######, ########? (Человек значит… По-человечески, надеюсь, говоришь?) — презрительно осклабился пришелец.
[…говорит на неизвестном языке…]
Видя непонимание на моем лице, незнакомец в удивлении развел руки, а затем произнес речитативом что-то похожее на заклинание или стишок, ну, рифма в нем точно была. Браслеты на руках чуть охладились, но почти сразу успокоились. Видно, не вредное заклинание, или рифма им зашла.
Затем мне в затылок словно холодок просочился и юркой стремительной змейкой рассосался в голове, а система радостно объявила:
[Поздравляем!]
[Вы получили новый перк: знание пекельного наречия!]
— Вау… А если бы он мне какое-нибудь вредное заклинание так же в голову подселил? — опешил я.
[Данная ситуация возможна…]
[Рекомендуется немедленно обзавестись средствами индивидуальной защиты от волшебства!]
— Эй, обезьяна, — не дал мне нормально пообщаться с системой вторженец, — теперь понимаешь меня?
— Блин горелый… понимаю, — поморщился я. — Слушай, чувак, ты кто, глюк какой-то? Мне ведь, по идее, не может присниться то, чего я наяву не видел, неужели я тебя в каком-то низкопробном аниме встречал?
— Ты думаешь это сон?! — заржал краснолицый. — Все оказалось еще забавнее, чем казалось…
— Да сон, сон, — успокоил его я. — Слушай, а как ты так сделал, что я тебя понимать стал?
— В моей власти наделять пониманием языков, — снисходительно усмехнулся языкастый.
— А не жалко? Вот просто так взял и за просто так наделил? Языку же учиться надо, годами и все такое…
— О-о-о… ты еще более жалок, чем выглядишь на первый взгляд, — заключил демон. — Что вообще, по-твоему, тут происходит?
— Чой-то это жалок-то? — улыбнулся я и с намеком сообщил: — Одного волчару уже завалил, второй на очереди…
— Так это было твое испытание, ха, — он опять заржал, не пойми почему, а потом посмотрел на потолок и произнес:
— Я хочу выбрать испытание!
— Что выбираете: тело, разум, дух? — ответило ему эхо его же голосом.
— Разум!
— Её не видать
И в руки не взять,
Царит надо всем,
Не пахнет ничем.
Встает во весь рост
На небе меж звёзд.
Всё начинает —
И всё кончает…
— Пф… Тьма! — выплюнул демон.
— Испытание пройдено…
— А так можно было? — погрустнел я. — Кто ты вообще такой? Кто тебя звал? Это же закрытая вечеринка…
— В этот раз — никто не вызывал, — усмехнулся красный. — А вечеринка твоя не такая уж и закрытая. Да, эта область была запечатана, но теперь открыта, заходи кто хочешь, бери что хочешь. Кстати, кто хозяин этой локи? ПРАВДУ!
Последнее слово он сказал как-то по-особенному, и я с ужасом понял, что начал говорить, даже не осознавая этого:
— Русал… — черт! Я с трудом захлопнул рот, но походу, главное уже сболтнул.
— Русалки?! О! Вон оно что, — догадливо догадался пришелец. — У вас там междусобойчик, шуры-муру, конфетно-букетный период, догонялочки да подарочки. Ну что ж, после того как прикончу тебя я, так и быть, навещу твоих русалок, должны же они познать настоящего мужика, перед смертью. Сурицу заберу, моя она теперь, и локу за собой оставлю, медвежий угол, конечно, но не пропадать же добру…
— Да я, да я, — передразнил я его противным голосом, — говно без ложки ел! А кто видел?..
Я активировал сканер, все инвертировалось на миг, демон высветился красным туманным пятном. Противник среагировал — в его руке блеснуло фиолетовым и вытек-вытянулся красивый обоюдоострый клинок, с узорами и письменами на клинке и каменьями на эфесе.
— Может договоримся? — предложил я. Демон он там или черт, но страха как такового не было. Это же не наяву, это сон. Да и лихость, состояние «храброй» стадии алкогольного опьянения, которое всегда присутствовало во сне, никуда не пропало. К тому же, полагаю, дракон-то был помощнее какого-то демона, выше котируется. — Если ты сейчас возьмешь и бросишься на свой клинок, то я, так и быть, даже тибэгать тебя не стану…
— Щенок! — презрительно процедил ухмыляющийся демон, — ты даже не представляешь на кого рот раззявил… УМРИ!
Браслеты заледенели, тело скрутила судорога, но только на миг, потом я изо всех сил возжелал не умирать. Внутри живота загорелась тусклая драконья искорка и судорога спала, а я устремился в атаку.
Меч супротив копья — все одно, что плотник супротив столяра. Я выставил рогатину перед собой и пер на противника буром, как тот же как медведь прет на рогатину. Он сперва пытался фехтовать, за что получил два неглубоких укола на ударной руке и груди, и отскочил назад.
— Ах, вот как мы умеем? — с поддельной обидой попенял противник.
Его меч изменился, вытянулся, стал длиннее моей рогатины и демон, перехватив его второй рукой возле лезвия и направив на меня на манер копья, перешел в наступление; подскок-укол, подскок-укол, и все это выверенными быстрыми движениями, слаженно, ловко, методично — и вот уже на моей груди расплывается кровавое пятно.
— А у кого-то длине-е-ее, — вытянул он из себя мерзким голоском. — И не только оружие, — после чего он откинул свою юбку и показал причиндалы: они были шипованные, по колено длиной. — Представляешь, как я этим твоих русалочек пользовать буду? Они же еще, небось, девственницы? Что не удивительно с таким-то болваном, как ты!..
— О, мои глаза! Мои глаза! — притворно заорал я, хватаясь за глаза. — Зачем ты это сделал?! Я же теперь блевать неделю буду…
— М-мм, так просто не сдаешься, да? Тогда, продолжим избиение! — сказал злодей и продолжил избиение.
Ну да, чего уж там, фехтовал он лучше меня, хотя это было и не сложно — если учесть, что у меня по фехтованию нуль, то, в принципе, любой фехтует лучше меня. При этом он был быстрее и ловчее, вероятно и сильнее. А вот механику и физику знал хуже. Любой удар — это же прежде всего механика, геометрия, рычаги и точки приложения сил. Я отвел один из его ударов, зажав лезвие между рукой и древком рогатины, «залип» с ним, и на возвратном движении, находясь вне зоны поражения клинка, сблизился и прописал ему прямиком в табло полновесный с правой, хлесткий, с оттяжечкой, со смыканием кулака непосредственно перед контактом и выходом силы, как учили на рукопашном бое.
Демон растянулся на земле, из его разбитых губ текла тонкая струйка черной крови. Меч, оставшийся зажатым, я откинул в сторону.
— Трусы и рубашка лежат на песке, никто не плывет по опасной реке, — насмешливо декламировал я.
Демон зарычал и стал подниматься, увеличиваясь в размере. Меч полыхнул фиолетовым и вновь овеществился в его руке. Теперь он был вдвое выше меня, с более длинными руками. Изменились черты лица, стали грубее и словно пошли рубцами. На теле появились элементы брони, черные роговые выступы, шипы, пара новых фиолетовых татуировок.
Я двумя перекатами сместился к ближайшей колоне и какое-то время использовал ее как «живой» щит между нами, бегая вокруг и не позволяя себя достать. Однако вскоре демон, продолжавший меняться, вырос и окреп настолько, что двумя последовательными ударами снес колонну к едреней фене. Положение становилось хуже некуда. Хотя не, в положении оказываются неопытные институтки, а у нас тут — ситуация. Может быть даже уже ситуёвина…
— Да едрись оно всё конем! — в сердцах крикнул я, выбросил рогатину и со всей дури устремился в сторону выхода.
Демон победно заорал и бросился в погоню, а на моем браслете все сильнее и сильнее набухали желтые индикаторы накопления ультимативного ресурса. До выхода мы не добежали, ульта накопилась раньше. Я в прыжке оттолкнулся от колонны, разворачиваясь, и, активировав ореол, устремился в сторону противника. Остановиться удалось метров через сто, не раньше. Не распластавшись в этот раз, я даже сумел приземлиться на ноги и проскользил по полу, гася инерцию.
В зале царила разруха. Всё, что попалось мне на пути, пол, колоны, ступени, демон, всё это было уничтожено. Словно кто-то пальнул здесь огромным лучом мега-лазера, диаметром эдак в человеческое тело. От демона остались ошметки, лужа жидкости, правая голень, половина юбки с левой ногой, кисть левой руки с мечом и голова.
— Так вот… ты какой, — с трудом пробулькала голова.
— Цветочек аленький, — закончил я за него. — Так, дружище, за то, что обучил языку, тибэгать тебя не буду.
— Что … есть… тибегать? — полюбопытствовала едва живая голова профессора Доуэля.
— Ну, это значит унижать или осквернять тело противника после победы над ним, — великодушно пояснил я. — Пойду за сурицей, тебя облутаю на обратном пути, думаю твое золото, оружие, да и рога пригодятся, уж не обессудь. Авось в этот раз получится вынести все это из сна…
Голова тихо забулькала, не то возмущаясь, не то презрительно смеясь. Я развернулся и направился в сторону подъемника. Системные сообщения, которые стали появляться еще после победы над призрачным волком, я смахнул в периферийную область, займусь ими после того, как завладею сурицей, а то что-то порядком мне тут поднадоело, вечер, так сказать, переставал быть томным.
Не прошел я и десяти шагов, как за моей спиной послышались звонкие насмешливые аплодисменты.
— Браво! — раздался голос демона.
Я с замиранием сердца обернулся: демон стоял жив-живехонек, цел-целехонек, мерзко скалился и высокомерно глядел на меня как на кусок гуано.
— Я передумал, не стану тебя убивать, возьму ясырем, — поделился он со мной сокровенным. — Заодно и поглядишь, как именно я с твоими русалками развлекусь, и как убивать их после этого буду…
— Что значит ясырем? — спросил я. Ситуация ситуацией, но слово новое, неизвестное, грех не воспользоваться случаем и не пополнить им свой словарный запас…
— Какое неуемное любопытство, — заржал демон, — рабом сделаю и заберу в свое царство.
— Так здесь же мой дух, что с телом станет? — уточнил я.
— Умрет конечно, — презрительно скривился демон. — Да оно все одно умрет не сегодня так через пару лет. А дух твой поживет еще, подоле, хоть и ясырем. Пока мне не наскучит это развлечение.
— То есть после смерти физического тела такие как ты могут забрать человеческий дух к себе и там он продолжит существование? — продолжал удовлетворять я свое любопытство.
— Ты дебил? Конечно! И что значит «такие как мы», ты не узнал во мне Пекельного Владыку?! — искренне возмутился неузнанный Пекельный Владыка.
— Очень приятно, царь, — попытался юморить я, хотя получилось не особо смешно: чего-то мощнее, чем ульта разрушения, в моем арсенале не было…
Хотя лимита на ее применение у меня тоже не было, демон вроде поменьше стал, значит какую-то часть я его все-таки спалил. Буду разрушать его, пока ни кусочка не останется.
Противник, кажется, просек суть моего плана, или шанса, поэтому начал действовать первым. Он затрясся как эпилептик в припадке и — разделился на две части! Каждая из них была вдвое меньше и ниже, чем оригинал, но их было две, две уменьшенные копии! Они стали расходиться, беря меня в клещи, в руке каждого вытянулся из фиолетовой субстанции хлыст, который после материализации еще и загорелся огнем.
Так, начну с рогатины, я вызвал ее призрачный образ в руку, в тот же момент вокруг запястья оплелся огненный хлыст, и следом — второй вокруг другого запястья. Демоны стали расходиться в стороны, растягивая меня за собой. Как-то так получилось, что оба хлыста легли в аккурат на мои браслеты. Те загорелись холодом, что, походу, вполне себе компенсировало жар от пламени хлыстов. Боли не было, но тянули они слишком сильно, и как я не старался напрягаться медленно и неуклонно распинали меня. Третий демон — когда только успел клонироваться? — стал приближаться ко мне, держа в одной руке черно-фиолетовый камень в серебряной оправе, а в другой — жуткого вида черный обсидиановый крис. Блин, да что же за день-то такой…
Помощь пришла оттуда, откуда я и не ждал: помещение заполнилось звуками песни. Голос был Дубравкин, но вжисть не догадался бы, что она умеет так петь. Величественно, непонятно, словно на латыни. Звуки песни разливались по залу, набирали силу, отражались эхом от сводов. Демон(ы) занервничал(и), и я понял, что это не просто песня, это эгрегор!
Я отдался чарующим, величественным звукам и ощутил, как сновидческая рогатина преобразуется в эгрегорную и наливается плотностью и могуществом. Ее форма сильно отличалась он той, что была во врем битвы с драконом, зеленое древко закручивалось по спирали и несколькими перегибами переходило в наконечник, больше похожий на зуб вилки.
Как только рогатина полностью сформировалась, то хлыст, удерживающий руку с ней, сказал «пуф!» и погас.
На определенной ноте голос Дубравки замолк и был подхвачен голосом Лалы. Слова и мотив были теми же, но сам голос был более мягким с одной стороны и более холодным с другой. От ее пения в древко рогатины стал вплетаться второй виток, каменный. Он же сформировал вторую сторону вильчатого наконечника, и погасил второй хлыст.
Демон начал «кучковаться», кажется пока еще не понимая, что происходит и какой стиль боя будет более эффективен — тремя или одним телом?..
Русалки запели хором, и рогатина вспыхнула зеленым и голубым пламенями, стала удлиняться, шириться, не прибавляя при этом в весе. А между двух зубцов наконечника загорелось пламя жар-цвета.
— А у кого-то длине-е-е! — спародировал я его фразочку.
Демон завизжал и стал сливаться в одно тело, но не успел — рогатина коснулась его и испепелила тем же пламенем, в котором я «испепелил» тьму и русалок во время ивента! Тающая полу сформированная демоническая голова как-то уж совсем замогильно проблеяла:
— Я запомню тебя, рус…
И все, конец.
Демон не спешил возрождаться, пение русалок резко оборвалось, и рогатина исчезла.
— Девчонки, что за дела? — крикнул я куда-то к своду, — я бы и сам справился…
— Так ты сам и справился… — ответил мне свод рокочущим голосом Дубравки.
— Вы же говорили, что это ваша земля, что вы ее сумеете защитить? — уточнил я второй неясный момент.
— Конкретно эта — не наша! — возмутился свод голосом Лалы, — так что хватай сурицу и бегом обратно!
— Понял, не дурак, — пробурчал я, устремившись к подъёмнику, — дурак бы не понял…
Подъемник словно почувствовал, что к нему идут и начал медленно опускаться. Хотя может и не медленно, просто расстояние до потолка по моей прикидке было порядка пятисот метров, то есть если лифт будет двигаться со скоростью пятьдесят метров в минуту, то спустится через десять минут. Пятьдесят метров в минуту для лифта не такая уж низкая скорость, почти метр в секунду. Таким образом, у меня образовалось минут десять для того, чтобы оглядеться и собрать трофеи.
М-да, разгром был приличный, дыра в стене, траншея от второго использования ульты, следы ударов демонических лап и меча. Больше всего меня интересовали, конечно же, тела, во-первых, с точки зрения трофеев, во-вторых, с точки зрения исцеления.
Я помнил, что раньше, на удары по древеню, например, расходовалась моя воля. Мне даже пришлось вернуться за ней в сон и впитать в себя из тела деревянного противника. Демона я тоже бил руками, значит, теоретически, и в его теле могли остаться частички меня. Блин, звучит как-то пошло, лучше так, в нем могли остаться частички моей воли.
К сожалению, тела демона не обнаружилось, он растворился буквально без остатка. Жаль, я рассчитывал на трофеи, на что-нибудь вроде протовещества, которое выпало мне с дракона. Может какая-нибудь эссенция, которая позволяет изучать языки. Меч неплохой опять же у противника имелся, одежда, драгоценности, внутренние органы. Свежевать гуманоида, конечно, как-то жутковато, но это же сон, да и он не человек, а демон какой-то. Так что отторжения идея, сама по себе, не вызывала.
Хотя конечно это жесть, с таким подходом я и противников-людей начну свежевать, это же столько ресурсов… Надо на досуге поразмыслить над своей человечностью и моральными качествами, а то, походу, совсем одичал за два месяца.
Тела волка также не обнаружилось, вероятно это был некий «виртуальный» противник, конструкт, созданный внутри сновидения. Как только я подумал об этом, ценность данной локации неимоверно выросла в моих глазах. Ведь если получить доступ к системе управления этой конструкции, чем бы она ни была, компьютером, живым существом или духом, то можно организовать себе виртуальный тренажер со стопроцентным погружением. Запрашивать кастомных противников по заданным характеристиками, и каждую ночь в сновидении оттачивать на них свое мастерство боя. Ну, и, может не только боевых, если погружение действительно стопроцентное… В общем, цены нет такому зиккурату! Как бы выпытать у русалочек побольше подробностей об этом месте? Что это такое, как они его нашли, где ключ хранят?..
Платформа тем временем достигла первого этажа, и я занял место на ней. Собой она представляла каменную плиту со сквозной угловатой резьбой, в углах был орнамент квадратов, в центре — орнамент круга. Как только я вошел в круг платформа так же неспешно пошла вверх. Никаких цепей или иных подъёмных механизмов не наблюдалось, какая именно сила заставляла ее подниматься оставалось загадкой. Я бы мог с ходу придумать что-нибудь электромагнитное, но не уверен, что это резонно внутри сновидения.
Пол все больше удалялся от меня, а светлый квадрат дневного неба в потолке приближался. У меня было минут десять чтоб просмотреть системную информацию.
Среди системных сообщений было только одно о повышении уровня:
[Поздравляем!]
[Идея рогатины достигла ур.3!]
[Время воплощения: +1]
[Это максимальный уровень для данного умения…]
Так ладно, плохо, конечно, но ладно. Еще понять бы, что за время воплощения такое, но это пока обождет:
«Система, оцени уровень повреждений моей воли.»
[Целостность воли: 100 %]
«Как так? Меня же били, кололи, кусали, распинали, оскорбляли! Никаких следов не осталось?» — удивился я.
[Анализ…]
[Сопоставление…]
[Заключение…]
[…бой … повреждение … победа… повреждения…]
[…]
[Поздравляем!]
[Вы получили новый перк: Равновесие Дракона (86 %)…]
[Описание: за счет интегрированного сердца дракона вы получили способность восстанавливать 100 % от всех повреждений, полученных от противника в случае победы над ним.]
[Примечание: … не хватает данных …]
Ух, ты! Вот это тема! Я теперь потенциальный сновиденческий берсерк-камикадзе, по факту мне надо умереть лишь на миг позже врага и всё повреждения восстановятся…
Других уведомлений и идей у меня не было, хотя, теоретически я два раза заюзал ульту, при чем оба раза успешно, победил стену и демона, так что, по идее ее уровень тоже должен был апнуться. Хотя, не уверен есть ли у ультимативных способностей уровень.
Так, а с демона я таки ничего не поимел? Абыдна, такой эпичный бой был! Русалки, опять же, так классно пели, вот бы записать трек…
Хотя нет, с демона я, случайно, конечно, но все же, поимел знание пекельного языка.
«Система, выдай информацию по языковому перку», — попросил я.
[Перк: Пекельное Наречие.]
[Описание: позволяет понимать и воспроизводить устную и письменную речь Пекельных Владык.]
«Мне нужны подробности по этому перку — что это такое? Какой-то чип у меня в голове, или модуль, червь-паразит, заклятие?» — задал я волнующий с самого начала вопрос.
[Структура перка: научные знания, переданные носителю путем волшебных преобразований…]
Чертовщина какая-то, сказал бы я, и — оказался бы на сто процентов прав. Как же так, это получается он волшебным образом любое знание в меня вложить что ли мог? А если мог вложить, то мог ли забрать? Раз, такой, дунул-плюнул и — я забыл ставший таким родным пекельный язык, дунул второй раз — и я забыл русский язык, дунул третий раз — и я вообще все на свете забыл…
«Этот перк может быть отнят у меня?» — уточнил я.
[Ответ положительный.]
«А другое знание, например моего родного языка, или воспоминания о прошлом?» — медленно офигевая уточнил я.
[Ответ положительный.]
«А эмоции, чувства, страсти?» — продолжал я пытать систему, совсем уж впадая в прострацию.
[Ответ положительный.]
«Да как так-то?..» — по инерции возмутился я.
[Приблизительно также как у вас могут отнять руку, ногу или голову в физическом плане…]
И как этого избежать? А, ну, хотя чего это я, и так ясно — учиться защищаться. Не хочешь, чтоб тебе отрубили руку — не подставляй ее под удар топора, не хочешь, чтоб тебя лишили памяти — не подставляй ее под заклинание демона… Яснее-ясного, правда же?..
На крыше обнаружилась целая лаборатория, вдоль края размещались различные приспособления и столы-верстаки. Это место нравилось мне все больше и больше — получается, что во сне можно что-то приготовить, смешать или схимичить? Эх, у кого бы спросить…
На одном из столов, стоящих на самом краю, я и увидел её, сурицу. Русалки поместили ее в простую каменную чашу без изысков. Внутри чаши оказалось нечто; тот радужный свет, что проступал сквозь контуры цветка папоротника, теперь был помещен, «налит» внутрь этой чашки. Вроде и не жидкость, и не свет, и не туман, а что-то непонятное, слабо просвечивающееся сквозь стенки чаши.
Я взял чашу в руки и почувствовал себя Прометеем — она вспыхнула ярким, но не слепящим светом. Это было очень необычное свечение, сквозь него, как сквозь прореху в рубашке, проступала совсем другая картинка. То, что мне казалось миром, пустыней, небом, зиккуратом, на самом деле было переплетением жестких светящихся волокон. Смотреть на них не было никаких сил, я чувствовал, что меня буквально начинает разрывать изнутри, чувствовал, что это опасно, что я не готов. Поэтому я закрыл глаза и сделал маленький глоточек.
В меня что-то втекло, свежесть, или может легкость, или электричество, и я словно стал прозрачным. Я видел все вокруг не открывая глаз. Сурица просвечивала сквозь меня, хотя я и не стал прозрачным в буквальном смысле этого слова. Она растекалась словно пятно радужной краски в стакане воды, расплываясь, заполняя меня изнутри, разливаясь по «внутренним» органам, вливаясь в костяк характера, вплетаясь в волю с сердцем дракона, смешиваясь с облачками чувств и заставляя ярче вспыхивать огоньки желаний.
Чаша с сурицей изменилась, преобразовавшись в прозрачный стеклянный шар с радужной субстанцией внутри.
Мир вокруг тоже менялся. Стало темнеть. Из-за горизонта появилось огромное багровое солнце с черной короной протуберанцев. Оно выглядело чужим. Чужое солнце. Чем выше оно поднималось, тем темнее становилось вокруг, словно при солнечном затмении, и когда оно достигло зенита то из-за горизонта подул ветер. Он нес собой песчаную бурю, которая не просто скрывала мир от взора, а которая словно стирала его из реальности.
Я осознал, что какое-то время уже не могу контролировать свое тело, не чувствую его. Обзор начал меняться, перед глазами встала земля и начала стремительно приближаться. Краем гаснущего сознания я понял, что падаю с зиккурата вниз.