Сплю я или нет? Вот если потерял сознание, то это считается за сон? Могу ли я в таком «сне» встретиться с русалкой? Очень надеюсь, что нет, я ж себе всю голову отобью…
Хотя потеря сознания по определению означает его потерю, я ж размышляю, значит ничего не терял. Как бы так приловчиться сон от яви-то отличать? Вообще ощущения такие словно я бодрствую, даже слишком бодрствую. Слишком хорошо себя ощущаю то есть, тело полно энергии и силы, сознание ясное, мысли четкие; не пьяный как во сне бывает. Вот только не вижу ничего, словно в черной-пречерной комнате нахожусь, и полотка с полом не чувствую. И температуры окружающей среды. Ощущаю только то, что есть внутри меня самого.
Странно, кажется я в боевом теле; если так — то точно не сплю, я ведь не могу его во сне вызывать, даже в битве с драконом не смог, а там-то стимул был архиважный.
О, кажется, светает, не, я даже больше скажу — рассвет. Где-то на горизонте забрезжила серенькая полоска. Затем словно в постановке поочередно вспыхнули четыре прожектора, высвечивая из тьмы четыре фигуры. Три из них были далеко, одна близко, так что мог ее разглядеть. Прожекторы были желтым, синим, оранжевым и белым. Белый освещал ближайшую фигуру. Собственно, я его сразу узнал, это обладатель тела с самым прокаченным модулем духа и с головным лазером. А трое других, насколько я могу рассмотреть, это летун с турбинами, плавун с плавниками и крепыш с массивной броней и перчатками.
Лазерник двинулся было ко мне, но словно на стену натолкнулся. Я попытался последовать его примеру и тоже натолкнулся на преграду, зато понял, что вижу свое тело — оно действительно было боевым. Еще я понял, что и сам стою в луче прожектора, зеленого света. Акустические кристаллы ближайшей ко мне фигуры засветились, но звука я не услышал. В белом свете прожектора его тело казалось белым, но я помнил, что его цвет светло-голубой.
Я помотал головой. Абонент опять заговорил и поднял руку в приветствии, я повторил его жест. Он что-то еще пытался сказать, потом указал пальцем на лазерный кристалл начал мигать азбукой Морзе. Ну, я полагаю, что это была она. Откуда ж мне ее знать, кроме SOS — три длинных три коротких три длинных. Его сигналы были иными, если он знает азбуку то, наверное, на флоте служит. Я косым крестом скрестил руки перед грудью и еще раз помотал головой.
Дальние фигурки тоже двигались, но было не совсем понятно, о чем они жестикулировали. Какое-то время морзист потратил на их изучение, тоже помахал рукой приветствие. Затем заговорил, затем замигал. Единственный кто его понял это был рыбообразный, ну и не удивительно, тоже поди моряк. Моряк моряка морзит издалека. Но только моргать ему было нечем, и он начал сигнализировать вытянутыми руками, словно флажками подавал сигналы, точно — моряк. Но на этот раз Лазерник покачал головой, то есть азбуку Морзе он знал, а сигнализацию флажками нет. Он опять сосредоточился на мне, вероятно, потому что мы были ближе всего друг к другу.
От него пошло свечение, вибрация, искажения, модуль духа тоже начал светиться, причем каждый его кристалл светился словно сам по себе, мигал в диссонансном от других частей ритме.
— Ымаш. тсс… алмлшы-ы-ы… — до меня стали доноситься первые звуки, я радостно замахал к себе руками и закивал, мол продолжай.
— Уююш мыии, дууу юш-ми? — абонент явно нащупал какую-то волну. Я постарался как мог ему помочь — вспомнил, что во снах желание важнее, поэтому постарался как можно сильнее захотеть его услышать. Возжелать. Явью происходящее явно быть не могло, так что, авось, да и сработает…
— Дy ю хиар ми? Кэн ю толк? — донесся голос.
О, блин, америкос что ли, вот так номер. Час от часу не легче, по английский я только уходить умею…
— Ферстест ду мих? Кенст ду дизе шпрахе?
А не, немец, или европеец, уже лучше, но я и по-немецки не шарю, ну кроме ханденхох, гитлеркапут и бутерброд. Кручу головой в жесте отрицания.
— Ханасю йо ни шитэ кудасай, ваташи ва аната га ваташи о кикю кото га дэкимасю саншё шитэ кудасай…
О, все-таки китаец. Или японец. Или полиглот — английский, немецкий, японский и морзянка. Шпион что ли? Что ж за шпион-то такой, что русского не разумеет? Надо мне самому заговорить, авось поймет.
— Мож сразу на русский перейдем? Понимаешь мою речь? — спрашиваю я и вздрагиваю от своего сдвоенного голоса — привыкнуть к нему у меня времени пока не было.
— О, земляк, что ли? — обрадовался полиглот.
— Если ты земляк то, чего сразу не заговорил по-нашему то? — усмехнулся я.
— Так я и заговорил, вначале, — ответил абонент, акустических кристаллов у него было несколько, но говорил он только одним. — Да и отвык я от родной речи, больше по-английски говорить приходится. Если же учесть, что последние лет десять живу и работаю в Японии, то и подавно…
— И как там, наши есть?
— Наши есть везде, — усмехнулся гастарбайтер. — Меня зовут Рассвет, а моих друзей Шквал, Стрежень и Утес.
— Тоже русские?
— Ага, Шквал из Италии, Стрежень немец, Утёс канадец. Но корни у всех русские, эмигранты.
— А чего имена такие странные, позывные что ли?
— Типа того, после становления велесилами мы взяли себе кодовые имена, по ряду причин, — согласился Рассвет. — А тебя как по батюшке?
— Э, погоди, я тоже себе позывной хочу, — засуетился я. — Тока вот так сразу не соображу какой. Давай я тебе при следующей встречи его назову. Если доведется. А что за велесилы? Кто такие, а то я совсем не в теме…
— Носители ивереней силы, — пояснил Рассвет. — Как их еще… осколки, фрагменты матрицы, не знаю, как именно тебе при инициации перевели. С адаптивным переводом беда, всяк по-своему понимает, в меру развития, воображения и языка, в итоге общего взаимного понимания достичь становится гораздо труднее. Но в оригинале осколки златыря, золотого яйца, зовутся иверени. Иверени Силы. Носитель ивереня Силы — велесил. Боевое тело — скорлупа. Браслеты на биологическом теле — халазы.
— Яйцо-таки преследует меня, — хмыкнул я.
Хотя, скорлупа — это прикольно, а вот халазы я фиг знает, что такое, лучше буду по старинке коннекторами звать.
— Так или иначе образ яйца много, где прослеживается, не стоит этому удивляться, — ничуть не смутился умник. — К тому же я склонен полагать, что иверени — это реально осколки яйца.
— Вот я слушаю тебя и думаю — вы, ребята, похоже в теме, а я в ней ни в дуб ногой. Даже элементарных вещей не знаю, предыстории, терминов. Может расскажешь мне что по чем, введешь в курс дела? — предложил я. — Хотя в принципе я могу первым свою историю поведать, уж больно она коротка: спал, приснилась инициация, проснулся неведомо где, но точно не на Земле, пытаюсь выжить и понять, что происходит.
— Поскользнулся, упал, закрытый перелом; потерял сознание, очнулся — гипс! — усмехнулся Рассвет и провел рукой по подбородку — бессмысленный жест в боевом теле, но привычка не рукавичка… — Вопросов у меня к тебе много, и по идее они важнее твоих, поскольку могут дать мне ключ к пониманию происходящего. Получив его, я смогу всех нас вытащить из этой… ситуации. Но в целом ты прав, мне надо подумать откуда ты мог взяться, что означает твое появление, и чем всем нам это грозит, перед тем как начать задавать тебе вопросы. К тому же незнание элементарных основ запросто может привести к твоей гибели, тогда спрашивать мне будет некого… Сразу отмечу, такой способности, — он поводил пальцем по сторонам, — общаться, у нас не наблюдалось. Скорее всего она твоя. Так что, вспоминай что именно ты делал накануне и как это делал, и повторяй чтоб этот контакт возобновился в следующий раз. Я постараюсь помочь со своей стороны.
Рассвет помолчал, а я кивнул головой. Трое его друзей вроде тоже слушали.
— Они слышат?
— Да, но еле-еле, я их услышать не могу, не могут пробиться, — пояснил Рассвет, и продолжил:
— Тут такая история, что быстро не расскажешь, но если не начну сначала, то и вовсе ничего не понятно будет. Начну рассказ, а там уж на сколько успею….
История эта началась давным-давно. Еще до раскола Мира. О том, что было «до» — мне доподлинно не известно, кураторы были скупы на рассказы, а мой собственный уровень доступа к родовой памяти не настолько высок. Да и всё, что происходило до Великого Раскола словно подернуто пеленой, за которую я не могу пробиться. Либо не осталось у меня родовых линий из тех эпох, либо недостаточен уровень доступа, либо его умело блокируют.
Как бы там ни было, случившееся стало результатом конфликта двух группировок, светлой и темной. Разделение не условное, одни действительно светлые, а другие темные. Были ли это боги, или просто высокоразвитые цивилизации особого значения не имеет. Причина конфликта тоже; по косвенным данным все произошло из-за женщины, но в качестве мотивов называлась и месть, и борьба за власть. Как бы там ни было конфликт перерос в патовое состояние. В целом светлые были сильнее, но лидер темных обладал одним решающим свойством — он был бессмертен.
Каким-то образом светлые выяснили что есть некий артефакт, разрушив который можно погубить бессмертного лидера темной фракции. Златырь, так он назывался, или золотой камень, золотое яйцо.
Светлые нашли способ расколоть златырь, но оказалось, что златырь был связан с центром вселенной. Враг действительно оказался повержен, но вместе с ним была разрушена и вся вселенная. Целый Мир перестал существовать таким, каким он был до этого раскола. Светлые победили, но это была пиррова победа.
Златырь раскололся на несколько частей, светлые нашли три из них. Они назвали их сейды, светлые осколки Духа. Но в действительности осколков было двенадцать. В девяти оставшихся бессмертный сумел схоронить осколки собственной силы. Они не были замечены его врагами и упали на планету, возле которой происходило финальное сражение. Как ты уже наверное понял, в будущем эту планету назовут Земля.
Темные осколки в последующем стали звать иверенями силы. Они затаились, и начали копить энергию для возрождения бессмертного. В иверенях хранилась и изначальная светлая сущность и темная суть бессмертного, поэтому силу они могли обрести только соединившись или попав в руки одухотворенного существа в чьих жилах текла кровь и светлых, и темных. В зависимости от качества такой родословной иверени могли наделить существ временной или постоянной силой, а при большой концентрации могли сделать их своими постоянными носителями.
На протяжении всей истории человечества иверени принимали в ней участие, они манили, притягивали к себе подходящих носителей, приходили к ним во снах, звали их. Инициированные носители пробуждали силу бессмертного, собирали энергию для его возрождения. Чем больше пробуждался иверень, чем большую часть силы активировал его владелец, тем сильнее становился бессмертный и тем ближе становился момент его возрождения.
На планете остались наблюдатели от обеих фракций, светлые наместники и темные эмиссары. Если первые пестовали зарождающуюся цивилизацию, то вторые активно искали иверени и помогали им собирать ресурс для возрождения своего повелителя.
И вот в нашем веке ресурса было собрано достаточно, бессмертный пробудился. Иверни обрели полную силу, полную синхронизацию и смогли полностью соединиться с носителями, создав по сути новых существ, которых назвали велесилами. Первым инициировался Удав, потом Коршун. Они обладали изначальными силами, Тягой Земной, Навью и Сурьей Небесной, Явью.
Велесилы одновременно и темные, и светлые, они могут принять любую сторону конфликта. Удава и Коршуна специально подбирали, готовили, тренировали и инициировали темные эмиссары. Перворожденные велесилы выступили на их стороне.
У велесилов был доступ к необычным первородным силам, но главной их особенностью было то, что они оказались практически неубиваемые. Почти все повреждения мгновенно восстанавливались. Это та самая сила, которую иверени давали любому прикоснувшемуся к ним носителю двойной родословной, и которая делала их непобедимыми. Чем сильнее была двойная родословная, тем больше силы получал носитель, вплоть до полного слияния.
Наместники не могли противостоять велесилам, раз за разом проигрывали. Они понимали, что их шанс победить это привлечь на свою сторону оставшихся велесилов и развернули кампанию по поиску остальных ивереней. Первым был найден мой иверень Ума, но не наместники его нашли — он сам нашел меня. Тянул, звал во снах, а когда я пришел к нему и коснулся, то прошел инициацию и стал велесилом. Получить временную неуязвимость от ивереня мог любой носитель родословной, но слиться с ним в единое целое мог только тот, чей дух соответствовал заложенной внутри ивереня силе.
Первыми меня нашли светлые наместники. Они рассказали о ситуации, ввели в курс дела, предоставили факты, и я выступил на их стороне. Чтоб защитить человечество от вымирания.
Моя сила тоже была изначальная, сила Ума, порядка, Прави. В то же время мой осколок входил в группу высших сил, дарующих возможность слияния. Эта двойственность позволила мне успешно противостоять сразу двум темным велесилам. Образовался патовая ситуация. Стало очевидно, что в этой войне победит тот, кто быстрее найдет оставшиеся иверени и сумеет привлечь велесилов на свои сторону.
В погоне за велесилами мы нашли Шквала, Стрежня и Утеса, каждый из них выступил на стороне светлых. Их иверени обладали силами Движения, Текучести и Тверди и относились к стихийной группе. Мы получили значительное превосходство и стали одерживать верх. До тех пор, пока темные не инициировали следующие два осколка.
Бессмертный достаточно окреп чтобы начать осознанно оперировать собственными силами и проявлять активную деятельность. Пробудившись, он назвал себя Сверхбог, его могущество возросло в разы по сравнению с тем, что было на кануне Раскола. Однако он все еще был уязвим, ему нужны были защитники и новое тело-носитель. Он нашел неких древних существ, супругов Могучана и Сиду, и пообещал им возможность стать одним целым и обрести высшую силу. Они получили два оставшихся верховных осколка — Тела, жизни и Нрава, волшебства. Их велесил имел одно общее тело и стал называться Двоян. Соотношение сил вновь поменялось — я не мог тягаться с Двояном и чуть не погиб в битве с ним.
К этому времени и темные и светлые уже знали о начавшейся войне и направили подкрепление своим агентам. Первыми прибыло подкрепление от светлых, они привезли некий древний артефакт, который называли Громовым Колесом. Сами светлые, опять же по необъяснённым причинам, потеряли возможность использовать его, но мне удалось нащупать подход. Громовое Колесо признало меня, и я получил тяжелое боевое тело и новые силы. Я стал Громовержцем.
На подмогу темным явилось существо, не то из темной туманности, не то прямиком из черной дыры, которое называлось Скипер. Это была какая-то иная форма жизни, или разума, связанная с неживой природой. Сверхбог вселился в его тело и стал Идолом.
В этот переломный момент противостояния появился последний велесил, чья сила была силой Формы и изменчивости. Он оказался человеком с двумя личностями, и боевых тел у него было два, одно темное, а другое светлое. Двоедушник, так он назвал себя. Он встал на сторону темных и при его предательстве мы потеряли основную базу и шанс победить малой кровью.
Однако Идол был действительно воплощенным злом. Для него ничья жизнь не стоила ровным счетом ничего. В его планах было разрушить Землю. Он жестоко карал своих же соратников за провалы. Удав и Коршун лишились человеческих тел, стали чем-то иным, чем-то темным, но более сильным и смертоносным, к тому же получили возможность объединяться в единое существо, которое назвали Химерионом. Все человеческие союзники стали массово дезертировать от Идола, от его жестокости, беспощадности, бесчеловечности. Двоедушник примкнул к нам, эмиссары сбежали и спрятались, а в концовке даже Двоян отвернулся от своего хозяина. Он не встал на нашу сторону, но атаковал Идола как третья сторона. За что и был убит им. Идол просто изъял Могучана и Сиду из Двояна и перенес в освободившееся боевое тело часть самого себя.
То же самое он пытался проделать и со мной, но Громовое Колесо не позволило. Оно было могущественным артефактом, помогло одолеть бессмертного в прошлый раз, помогло и в этот. В решающей битве я разрушил тело Скипера, а затем уничтожил и самого Сверхбога….
— Фух, это было круто, — выдохнул я, после затянувшейся паузы.
Во-первых, история была красочная, какие-то мгновения я словно видел собственными глазами. Наверное, дело в том, что мой иверень был частью остальных и сохранил память об этих событиях. А во-вторых, Рассвет молчал слишком долго, явно, о чем-то задумавшись. Я нутром чуял что контакт скоро разорвется и не хотел терять оставшееся время понапрасну, наблюдая за зависшим абонентом.
— Поздравляю, получается, что ты настоящий богоборец. Я сам драконоборец, представляю сколько плюшек ты получил за убийство настоящего бога…
Рассвет посмотрел на меня, и даже несмотря на неменяющуюся мимику шлема, я ощутил исходящее от него непонимание.
— Никаких плюшек, это был конец истории, — сказал он. — Вместе со Сверхбогом умерла и сила, которая породила велесилов. Мы разъединились, иверни отдельно, люди отдельно…
— Но… — начал было я, но богоборец перебил меня.
— Контакт сейчас оборвется, так что слушай и не перебивай. Мы стали людьми, может более сильными и здоровыми, но все же людьми. Сами упакованные иверени у нас забрали темные и светлые боги и увезли их в свой мир. Но что-то там пошло не так, не по плану, какая-то новая угроза нависла над центральным родовым миром. Нас призвали на помощь, хотели реанимировать проект велесилов, нашли какие-то зацепки, позволяющие вновь обрести тела. Светлые построили устройство для перехода, так называемую Небесную Гавань, в Японии. Она могла перенести нас в тот мир, но не могла вернуть обратно, билет в один конец. Мы все пятеро согласились…
Прожекторы, которые освещали велесилов начали стремительно тускнеть.
— На нас было совершено нападение, в момент перехода, затем последовал ужасный взрыв и началась какая-то необычная космическая буря…
Я уже не видел трех дальних велесилов, Рассвет был виден только благодаря невероятно ярко горевшему кристаллу духа.
— Помни, я найду и спасу нас всех. Помни. И не верь никому, ни темным, ни све…
Контакт прервался. Послышались гудки оборванного телефонного звонка и мир начал стремительно заливать белый цвет.