- Ох, я уже совсем запуталась! Но одно я знаю точно - это что не останусь здесь больше ни на минуту!
- И куда же вы хотите ехать?
- К папе!
Карабинер, стараясь как можно осторожнее переставлять ноги, продвигался по саду. В горле у него пересохло, живот сводило судорогой, а колени подкашивались. Приняв вазон за притаившегося врага, Морано чуть не выстрелил. А позади на почтительном расстоянии за ним следовал сержант с револьвером в руке. Он наблюдал за своим подчиненным не сводя с него глаз.
Тоска и ее муж закрыли чемоданы, выключили свет и, распахнув дверь, дружно отпрянули: на пороге стоял карабинер и целился в них из ружья!
- Не двигайтесь - или я стреляю! - крикнул он.
ГЛАВА IV
Тоска и ее муж недоуменно смотрели на неизвестно откуда взявшегося карабинера. Добродушная румяная физиономия Силио выражала полное ликование.
- Вы можете идти сюда, сержант, я их поймал! - слегка повернув голову, крикнул Морано.
Недоверчиво поглядывая по сторонам, сержант Коррадо вошел в комнату, но при виде Тоски распрямил грудь колесом и лихо разгладил усы.
- Ну, попались в ловушку, а? - осведомился он. - Думали потихоньку смыться, да? Но вы не учли Коррадо!
Карабинер Морано слишком гордился совершенным подвигом, чтобы сразу вернуться к своей обычной робости, поэтому он осмелился напомнить о своем существовании:
- И меня, сержант!
Карло испепелил подчиненного высокомерным взглядом.
- Вы только рука, а голова - я. Никогда не забывайте об этом, Морано. И все, что вы делаете, сначала я продумал, вот так! Ясно?
- Ясно, сержант...
И Морано понял, что еще не пришел тот день, когда он сможет похвалиться медалью перед друзьями из Гаруньяно. Но Коррадо уже не обращал на него внимания, а снова повернулся к пленникам.
- Где жертвы?
- Жертвы?! - взорвался Фальеро. - Да мы и есть жертвы!
- Только не говорите этого мне, синьор! - фыркнул сержант. - Все преступные уловки я знаю наизусть! Вы убили, спрятали трупы и собирались улизнуть. Но тут появился я и с беспримерной отвагой, с полным презрением к опасности, на которое способны лишь карабинеры, эти аристократы полиции, преградил вам дорогу! Жаль, что тут не оказалось хотя бы одного-двух журналистов, а? Ma gue! Безвестность не подобает верному долгу солдату!
Бледный от злости Санто перебил тираду сержанта:
- Может, хватит?
Сержант вздрогнул. Потрясенный Силио - подумать только, какой-то штатский смеет так разговаривать с его шефом! - уронил ружье. Прогремел выстрел, и пуля засела в спинке кровати. Все переглянулись, осознав грозившую им опасность.
- Карабинер... - только и смог пробормотать Карло.
Пристыженный Морано подобрал ружье.
- Извините, сержант...
- А если бы вы меня убили, дурак? У кого бы вы просили прощения? У моего трупа?
Увидев на тумбочке телефон, Коррадо подбежал и быстро набрал номер.
- Алло! Антонина!.. Это твой Карло... Что здесь творится!.. Я лишь чудом избежал смерти! Но небо не пожелало лишить тебя супруга, мой ангел! Я просто хотел тебя успокоить... Иди, ты можешь спать, бедняжка, а я должен выполнить свой долг! Что? Ты не спала? Что ж, жена солдата должна стойко выносить постоянную тревогу! Да-да, обещаю... Я буду достоин тебя! И, если того пожелает Господь, мы скоро увидимся! А?
Разъяренный Санто схватил Коррадо за руку:
- Да сколько же можно?!
- Спокойно! Покушение на сержанта карабинеров при исполнении служебных обязанностей обойдется вам очень дорого! Где трупы?
- Какие трупы?
- Несчастных, которых вы злодейски убили! Например, графа Матуцци...
- Как? Мой отец убит? - вскрикнула Тоска.
Коррадо посмотрел на нее:
- Ваш отец? А кто вы такая, синьора?
- Тоска Фальеро, дочь графа Матуцци.
- Так... А это?
- Санто Фальеро, мой муж.
- Ах вот как... тогда, значит, ошибка вышла... А ежели человек согрешит по неведению, это ведь всегда можно уладить, правда? Но где же синьор Ваччи?
- В Болонье, он оставил нам свою виллу на несколько дней.
- Ага...
Сержант повернулся к Силио.
- Боюсь, нам придется объясниться, Морано, - тихо проговорил он, но за внешней мягкостью скрывалась воистину необъятная злость.
- Вы что-то сказали, синьора? - спросил он Тоску.
- Мы поженились только утром, сержант, и это наша брачная ночь.
- Правда?
В разговор вмешался Фальеро: