- Конечно, нет, Жак! Не знаю, как попали эти бумаги к вам, но в любом случае я убеждена, что вы не совершили дурного поступка!
- Спасибо, Тоска.
Полное взаимопонимание между его женой и французом невыносимо раздражало Фальеро. Он усмотрел в этом желание лишний раз поиздеваться над ним, тем более что, к величайшей своей досаде, видел, насколько Тоска любезнее с Субрэем по сравнению с ним.
- Все это очень красиво, но, когда вы закончите обмениваться комплиментами, может, синьор Субрэй снизойдет до объяснений, каким образом похищенные в лаборатории моего дяди документы попали к нему?
- Просто я ездил за ними...
- Куда же это? В Россию?
- Нет, в Марибор, если вас интересуют детали.
- И... и что сталось с ворами?
- А что обычно бывает со шпионами, не сумевшими выполнить задание?
- Да ладно! Все это - пустая болтовня! Вы-то тут при чем?
- Я сотрудник итальянской разведки.
Такое признание, сделанное совершенно спокойным тоном, глубоко потрясло обоих собеседников. Санто пришел в себя первым.
- Значит, вы шпион?
- Если угодно... И не будь я твердо намерен уйти в отставку, вы бы никогда об этом не узнали.
- Угрызения совести? Отвращение?
- Да нет, просто устал... а еще до сегодняшнего утра у меня оставалась надежда...
Тоска покраснела и опустила голову. Но Фальеро продолжал настаивать:
- Значит, те люди, которые напали на нас сегодня ночью...
- Мои коллеги из Англии и Америки.
- Наши союзники!
- В разведке не бывает ни союзников, ни друзей!
- А почему вы держите бумаги при себе?
- Потому что со вчерашнего дня пытаюсь добраться до человека, которому должен их передать. Но пока тщетно.
- И что же вам мешает?
- Слишком много желающих получить планы караулят на дороге.
- В любом случае Тоска наконец-то знает, что вы за тип на самом деле! Шпион... Да есть ли на свете что-нибудь хуже?
- Может, и так... но они нужны, хотя бы для того, чтобы исправлять ляпсусы неосторожных ученых! Ради того, чтобы ваше семейное изобретение не угодило в лапы Советов, мне пришлось три месяца жить в обнимку со смертью! Да еще прислушиваться к каждому шагу на лестнице - вдруг это полиция идет меня арестовывать? А в каждом случайном прохожем или попутчике, будь то на улице, в кафе или в поезде, видеть наемного убийцу, жаждущего за хорошие деньги отправить меня к праотцам... Три месяца подобного режима - это долго, синьор Фальеро, очень долго...
Тоска внимательно слушала. Теперь она отчетливо сознавала, что для нее теперь существует только Жак. И вот она разлучена с ним навеки, из-за того что усомнилась в его любви.
- Именно поэтому вы и молчали целых три месяца?
- Конечно... Меня отправили по следу похитителей как раз в тот вечер, когда я должен был вам позвонить, Тоска. Я не успел вас предупредить, а сейчас...
Она опустила голову:
- Простите меня!
К счастью, появление Эмиля разрядило атмосферу.
- Что угодно синьоре, чай или кофе?
- Чай, пожалуйста.
- А что будут пить синьоры?
Санто и Жак выбрали кофе. Дворецкий сообщил, что, если не считать следов от пуль, дом не очень пострадал.
- Мы не знаем, стоит ли звонить синьору Ваччи и рассказывать о случившемся...
Фальеро пожал плечами:
- Чего ради? Рано или поздно он все равно об этом узнает, и чем позже тем лучше... Эмиль...
- Да, синьор?
- Вам известно, чем на самом деле занимается Жак Субрэй?
- Мы знаем, что синьор Субрэй время от времени путешествует по поручению торговой фирмы Пастори.
- А если бы вам сказали, что это неправда?
- Мы бы ответили, что нас это ни в коей мере не касается. Простите, синьор, но мы вынуждены вернуться на кухню, тосты уже на огне.
Тоска так рассердилась, что не могла не сделать мужу выговор.
- Намотайте на ус, Санто! Метрдотель дает вам уроки такта! Зачем вам понадобилось выкладывать ему чужие секреты? В конце концов, я могу подумать, что у вас низкая душа!
- В первую очередь я несчастен, вот и все! Как бы я хотел оказаться на месте Субрэя!
- Почему же?