- На более спокойных местах обычно хуже платят, - поясняет Грейс. - И потом, ненамного они спокойнее. В сущности, Уильям вытащил меня из такого более спокойного места, я должна быть ему благодарна за это...
- Но получается наоборот.
- Выходит, так.
- А вам нечего горевать, не вы одна такая. Человек - неблагодарное животное.
- Сеймур нашел меня в одной экспортной конторе, где я была второразрядной стенографисткой.
- Сеймур занимался экспортом? Экспортом социологии, конечно.
- Он проявил ко мне интерес, но я его отвадила, так как понятия не имела, что он собой представляет, и, может быть, именно потому, что я его отвадила, его интерес ко мне возрос, он взял меня к себе, и я стала получать в три раза больше, чем на старом месте, не говоря уже о разных поездках и обо всем прочем.
Мы сворачиваем на небольшую улицу, где находится отель Грейс. Шум самолета давно заглох где-то далеко над морем, и в глухой ночи раздаются лишь наши неторопливые шаги.
- Вы совсем неплохо устроились, - нарушаю идиллическую тишину. - Не понимаю, чего вам еще надо?
- Не понимаете? Вы способны читать лекции о дружбе и тем не менее не в состоянии понять простых вещей.
- Но ведь у вас приятель что надо. Умен, смел, богат и, как сегодня выяснилось, прекрасного телосложения...
- Вы правы, - кивает женщина как бы сама себе. - Вы и в самом деле ничего не понимаете...
Кафе-кондитерская небольшая, но в ней есть все, что мне в данный момент нужно, - "эспрессо", богатый ассортимент шоколадных конфет и добродушная хозяйка с пухленьким личиком. Поэтому, проинспектировав добрый десяток подобных заведений, я захожу именно сюда.
В это раннее воскресное утро я тут единственный посетитель и, вероятно, еще долго буду оставаться в единственном числе. Зато можно выпить кофе и неторопливо изучить полки с красочными коробками конфет, перевязанными ленточками.
- Я бы хотел послать в подарок коробку хороших конфет, - говорю, подойдя к стойке.
- Понимаете, сегодня воскресенье... - нерешительно отвечает женщина на английском, который ничуть не лучше моего.
- Верно. Но у человека, которому я хочу сделать подарок, именно сегодня день рождения.
Хозяйка кладет тряпку, которой вытирала кофеварку, и кричит в соседнее помещение:
- Эрик!
Потом добавляет:
- Я своего малого пошлю. Какие вам конфеты?
- Что-нибудь очень хорошее.
Оттого что конфеты потребовались очень хорошие, женщина становится сговорчивее. Она снимает с полки три-четыре большие коробки и начинает рассказывать о достоинствах каждого лакомства в отдельности. В этот момент в кондитерскую врывается "малый". Это разбитной двенадцатилетний сорванец со вздернутым носом. Выбрав коробку дорогих конфет, я сообщаю курьеру-практиканту самые необходимые данные:
- Господину Тодорову, Нёрезёгаде, тридцать пять. Не знаю точно, на каком этаже, потому что он там поселился недавно, но квартиру вы сами найдете.
- Найду, не беспокойтесь, господин, - отвечает курьер-практикант с уверенностью, которая меня радует.
Как гласит моя поговорка, "День без Сеймура - потерянный день". Но в последнее время в моем календаре таких потерянных дней не бывает. Даже в воскресенье, которое по христианскому обычаю считается днем отдыха, Уильям пригласил меня после обеда к нему в гости.
Чтобы отомстить за эту любезность и пораньше ретироваться, я являюсь к нему уже в два часа. Только моя надежда нарушить послеобеденный отдых американца не оправдалась. Открыв мне, незнакомый слуга провожает меня в столовую, обставленную редкой, старинной мебелью, о существовании которой в этой большой и унылой квартире я даже не подозревал. Грейс и Сеймур еще за столом, только что подан кофе.
- О, вы как раз вовремя! - радушно встречает меня хозяин. И обращается к слуге: - Питер, принесите еще кофе и коньяку.
Сажусь за стол, за которым могла бы разместиться еще добрая дюжина людей, и тут же включаюсь в общее молчание. Меня лично молчание никогда не гнетет, особенно если у меня перед глазами такие шедевры, как висящие на стенах столовой натюрморты голландских мастеров: дичь, виноград, персики, апельсины.
- Кулинарная живопись... Гастрономическая лирика... - бормочет Сеймур, заметив мой интерес к картинам.
- Мифы алчущего желудка, - добавляю я.
- Совершенно верно. Поскольку буржуа не может постоянно набивать свою утробу, он это делает визуально. Убитый заяц и бифштекс превращаются в эстетический феномен.
Бесшумно возникает Питер с серебряным подносом и ставит передо мной кофейник и бутылку "Энеси". Его мрачный вид и бесстрастный, словно лишенный жизни взгляд прекрасно гармонируют с окружающей обстановкой.
Обряд кофепития завершается в полном молчании: каждый занят своими мыслями либо старается разгадать мысли других. Грейс и сейчас в своем ослепительном летнем туалете, но держится очень официально.
- Этот стол такой широкий, что, сидя за ним, разговаривать можно только по телефону, - бросает Сеймур. - Давайте-ка лучше перейдем вон туда, а?
После короткой групповой экскурсии из комнаты в комнату мы попадаем в библиотеку. Тут же снова возникает Питер с подносом, ставит на столик бутылки, ведерко со льдом, содовую воду и удаляется. Грейс хочет последовать за ним, но в этот момент Сеймур берет лежащий в кресле том в кожаном переплете и спрашивает у нее:
- Откуда вы вытащили эту книгу?
- Это я ее вытащил, - говорю.
Грейс уходит, а Сеймур не спеша перелистывает книгу.
- "Опасные связи"... Вы для меня ее приготовили или для Грейс? усмехается он и бросает книгу на диван.
- Думаю, что она в какой-то мере касается всех нас, но больше всего меня.
- Значит, вы считаете, что наши связи опасные?
При этих словах Сеймур делает выразительный жест, указывая на меня и на себя.
- А вы как считаете?
- В таком случае вы что, ждете удобного момента, чтобы их прервать?
- Вы прекрасно знаете, чего я жду, Уильям: когда наступит опасная фаза.
- Ясно. Значит, вы исследуете развитие опасных связей до момента, когда они действительно становятся опасными. Только это ведь неполное исследование, Майкл.
Сеймур кладет в свой бокал лед, наливает немного виски, добавляет содовой, затем усаживается в кресло и закуривает. Я тоже сажусь в кресло и закуриваю с таким беспечным видом, словно только что сказанное всего лишь пустые слова.
- Видите ли, Майкл, - снова подает голос мой собеседник после того, как сунул сигарету в угол рта. - Если в этом мире есть человек, которого вам не надо бояться, то это я.