Солнечный луч бьёт прямо в лицо. Жмурюсь, потягиваюсь, протираю глаза. Здравствуй утро! Простыня летит на пол. В такую погоду даже клочка тонкой ткани слишком много. Поворачиваюсь к Даше. Подруга еще спит. Ладошки под щекой. Волосы сбились, челка закрывает лицо.
Воспоминания нахлынули потоком. Вечер. Дискотека. Мальчики. Мы с Дашей. Мы вдвоём, только вдвоём. Её глаза, дыхание, стук сердца. Все остальные как картонные декорации, тени, рваные силуэты. Только Максим живой человек, и Дима ещё. Помню, показала Максу язык, когда он прижимал к себе Ольгу, ту самую большеглазую тихоню.
Даша, милая моя. Мы сбежали с этих скучных танцев. Сидели на берегу, смотрели на звезды. Делились самым сокровенным. Помню ее объятья, нежные прикосновения. Помню наш последний поцелуй. Затем темнота. В домике даже свет не зажигали. Столько всего произошло, что свалились обе замертво. Удивительно, что хватило сил раздеться.
Подхожу к милой и нежно целую в щёку. Она даже не просыпается, только подтягивает ножки и тихо вздыхает во сне. Так и смотрела бы на неё, такую прелестную и беззащитную в своем природном естестве.
Замечаю на столе банку с цветами. Это же вчера мальчишки подарили. Ну, да, Максим, настоящий рыцарь без страха и упрёка, мужчина каких мало. Мы с ним всю ночь гуляли под луной, держались за руки, а я даже не дала ему себя поцеловать. Мой самый близкий и родной.
Стоп. А Даша? Перевожу взгляд с подруги на цветы. В глазах темнеет и двоится. Воспоминания наслаиваются, картинки в голове рассыпаются на мелкие кусочки, разлетаются хороводом снежинок. Что со мной? И что было вчера?!
Бегом в душ. Холодная вода бодрит, но хаос в голове не упорядочивается. Мысли, обрывки мозаики скачут зайчиками. Как будто вчера вместо меня было два разных человека. И домой мы вернулись в разное время. Два разных человека.
— Доброе утро! — Даша потягивается и стыдливо поправляет ночную рубашку.
— И тебе доброго. Как спалось?
— Великолепно! Спасибо тебе, любимая.
— И тебе спасибо за все. — На миг мне кажется, что не все еще кончено. Точка не поставлена. Нет. Я решила.
Вспоминаю всё, что было сказано накануне. Даша только кажется мягкой и уступчивой, слово она держит. Характер наш русский. Понимаю, если она выбрала, то не отступится.
— Как вчерашний вечер? Ты решила?
— Сложный вопрос — Дарья садится на кровать и забрасывает волосы назад.
— Дима?
— Сама не решила. Все сложно.
— Тогда как?
— Не знаю. Я люблю и его, и тебя… — вздыхает и неожиданно добавляет: — И Максима.
В ответ только улыбаюсь краешком губ.
— Ты ревнуешь?
— Немножко.
Пусть будет так. Вчера был слишком насыщенный вечер. Подруга сама разберется со своими чувствами. Если не сможет, я ей помогу.
Пока мы одевались, над лагерем пронесся сигнал горна. Зарядку мы благополучно проспали и проговорили.
— Лена, а сколько тебе лет? — прозвучал неожиданный вопрос.
— Ты вспомнила, что было до лагеря? — я даже не удивилась. Рано или поздно, это должно было произойти. Лучше бы сразу, но хорошо, что вообще случилось.
— Да. Лена, ты помнишь?
День сюрпризов начался. Не думала, что меня что-то может шокировать. Ошибалась. Следующая четверть часа полностью выбила меня из колеи. Да, мы с Дашей близкие подруги, но мы никогда не учились в одной школе. Мы познакомились на концерте на стадионе Крестовского острова. Хуже того, ей двадцать шесть лет, и она моя ровесница!!!
— Стоп. — Поднимаю руки. — Как мы вообще додумались поехать на эту базу, или лагерь?
Говорим на ходу. Даже не замечаю удивленные взгляды скаутов. Не до них.
— Ты мне позвонила, сказала, что придумала как провести отпуск. Знаешь, ты умеешь уговаривать — Даша хитро прищуривается.
Голова кругом. Еще бы вспомнить, где я работаю. Раз отпуск, то живу не на ренту.
— Мы приехали на автобусе?
— Конечно, нет. Ты за мной заехала. На машине — уточняет подруга.
После этих слов воспринимаю всё как само собой разумеющееся. Здравствуй помрачение рассудка. Кто украл у меня десять лет жизни? Риторический вопрос. Даша берёт меня за руку и участливо заглядывает в глаза.
— Что-то не так?
Трясу головой. Всё так. Только у меня водительской лицензии нет. Ездила за рулём только на папином «Корвете» за городом и на «Ермаке» дяди Антона, когда к нему в Новониколаевск прошлым летом прилетали. Реальность и без того в последние дни напоминает Тришкин Кафтан, а сегодня она окончательно разлетелась на мелкие кусочки и помахала ручкой. Уточняю последний вопрос.
— У тебя «Дромадер» последней модели с турбированным двигателем.
Последний «удар милосердия». Не помню я такой марки машины. Не видела на улицах и в каталогах. А нет, была. Если не ошибаюсь, Ярославский вездеход времён Океанской войны. «Дромадер» с производства снят ещё до папиного рождения. Мечта коллекционеров. Турбированные двигатели тогда конструкторам и не снились. И «последняя модель» в хорошем состоянии мне не по карману, если конечно я не из семьи Романовых, ну хотя бы Рябушинских, Воронцовых или Старостиных.
У Даши хватает такта утащить меня с дорожки на боковую тропинку за кусты. До столовой мы не дошли. После обрушившихся на мою голову откровений аппетита нет вообще. Одно хорошо, Даша по-прежнему моя подруга и близкий человек. Перед глазами темнеет, до боли в пальцах стискиваю кулаки.
— Знаешь, есть один человек, который нам поможет. Идём в столовую, он точно не пропустит завтрак. — Все же даже если совсем не хочу есть, надо запихнуть в себя хоть что-то.
— Он тоже старше, чем выглядит?
— Ты даже не поверишь на сколько — настроение возвращается в норму. — Извини, ты не считаешь меня сумасшедшей?
Даша демонстративно прикладывает ладонь мне ко лбу, затем тыкает пальцем в кончик носа.
— Холодный. И лоб холодный. Нет, конечно. Я сама как проснулась, решила, что попала в плохое кино.
— Ты хорошо держалась.
— Пока ты умывалась, успела переварить новость. Поняла, раз ты со мной, значит, не так всё страшно. Это даже интересно вернуться в юность.
— Он тоже так говорил. Жаль, сама не знаю, как это.
Из-за кустов мы выходим в настроении решительном. Только в самой глубине подсознания, на самом дне гложет, вертится маленький червячок. Что-то я опять упустила. Картина не сложилась, кусок мозаики не на своем месте.
На крыльце столовой ко мне возвращается аппетит. Пусть будет что будет, но завтрак пропускать нельзя. Если на раздаче ничего нет, буду зверствовать. Поймаю виновника этой катавасии и зажарю на медленном огне как мамонта.