- Меня удивило не это. Меня больше удивила ваша неподготовленность к встрече со мной.
Айсману понравилась эта конкретность:
- В чем вы видите нашу неподготовленность?
- Хотя бы в том, что вы начали искать меня в храме. Следовательно, вы не представляете государственные службы. В противном случае люди из вашей миссии заранее установили бы, когда я занят в храме.
- Вы правы. Мы не представляем государственную службу. Мы представляем интересы одного из наших промышленных объединений.
- Понимаю. Какие у вас вопросы?
- Сначала хотелось бы услышать подтверждение вашего согласия помогать нам п впредь.
- Я теперь не занимаюсь мирскими делами. Меня волнует дух человеческий, а не сила.
- Стоит ли предъявлять ваши расписки в получении денег у Шелленберга и несколько рапортов в РСХА?
- Зачем? Я помню. Надеюсь, вы не решитесь шантажировать меня.
- Конечно, мы не собираемся предпринимать необдуманных шагов. Нам нужна ваша помощь и консультация. Всего лишь.
- Я к вашим услугам.
- Нас интересует, где сейчас люди из вашей резидентуры?
- О, кто знает! Сколько лет прошло!
- Здесь вы остались один?
- Да.
- И поменяли евангелическую церковь на адвентизм?
Чжу Ши улыбнулся:
- Об этом не так уж трудно догадаться.
- Вы поменяли ориентацию? Адвенты, как мне известно, ориентируются не на европейские центры религиозной мысли...
- Вы правы. Я несколько раз бывал на западном побережье Штатов.
- Следует понимать так, что теперь вы склонны помогать своим новым сторонникам по вере?
- Вы неверно формулируете вопрос... Прошу простить, я не имею чести знать ваше имя.
- Айсман. Вас вербовали люди из того отдела, где я работал.
- Одна из ошибок ваших коллег заключалась в том, что они работали с минимальным прицелом в будущее. Вас губила мелкотравчатость. Я понимаю, как вам было трудно: вы должны были следовать указаниям сверху. Я пришел к иному выводу, осмыслив свою прошлую жизнь. Я пришел к выводу несколько парадоксальному. Следует думать о человеческой общности, о том, чтобы сплотить народы в единую семью, верную идеям бога, но не о том, чтобы передвинуть границы или аннексировать территории.
- Это интересная идея. Идти к ней можно тремя путями: во-первых, по линии создания мощного производства, надмирного по своей сути; во-вторых, по линии религии, надмирной по своей идее, и, наконец, по линии создания партии, которая бы учитывала интересы и промышленности и религии.
Чжу Ши с интересом посмотрел на Айсмана, который в это время думал, как эту свою тираду стереть с пленки диктофона: он сказал больше, чем мог сказать, - не для Чжу Ши, но для своих берлинских руководителей, которые будут, безусловно, самым тщательным образом изучать запись.
- В том, что вы сказали, много разумного, и я думаю, ничего не изменится в общей схеме, если мы выведем вперед религию и позволим ей главенствовать в осуществлении идей промышленности и той партии, которая помогает промышленности совершенствовать род людской в сфере производства. Дух же следует отдать религии, она организовывает разум вернее партий.
- Если я соглашусь на ваше изменение в моей схеме - будет ли это означать, что вы готовы помочь нам кое в чем?
- В чем именно? Религия приучает к точности.
- Как разведчик в прошлом, - сказал Айсман, - вы понимаете, что я не могу ставить вопрос, не имея вашего согласия на продолжение сотрудничества...
- Мы с вами запутаемся во взаимном недоверии.
- У меня нет времени путаться во взаимном недоверии, господин Чжу Ши. Если я не получу ответа, мне придется предпринять определенные шаги, которые вынудят вас довериться мне.
- Если вы решите скомпрометировать меня прошлым - вы проиграете. Выброшенный за борт общественной жизни пастырь адвентов, оказавшийся резидентом разведки Гиммлера, никогда и никому не сможет помочь в будущем. Это может огорчить ваших руководителей. Меня же это мало заденет. Я пришел к вере в идею, и я не боюсь будущего. Я бы советовал вам передать мое предложение вашему руководителю... Если он согласится посвятить меня в суть вашей задачи, я с радостью продолжу беседу с вами в удобное для вас время, кроме, конечно, тех часов, когда я занят в храме.
- Хорошо, - сказал Айсман, - я подумаю. Ваше предложение разумно. Нельзя ли попросить кого-нибудь принести воды?
- Сейчас я принесу воды. У меня лишь чистая холодная вода. Вы, вероятно, хотели бы выпить оранжада или колы?
- Это не обязательно. Просто холодной воды.
- Хорошо.
Чжу Ши поднялся и шагнул к дому, но Айсман вскочил и с неожиданной для него ловкостью ударил старика сложенными щепоткой пальцами в поддых.
Старик молча повалился на циновку.
- Укол, - сказал Айсман Вальтеру. - Дома никого, иначе бы он позвонил в колокольчик.
Через пять минут после укола, близко заглядывая в глаза лежащего на циновке старика, Айсман спросил:
- Именем бога, ответьте мне, отец Чжу Ши, кому вы сейчас хотели звонить, когда пошли за водой?
- Мистеру Лиму, - ответил Чжу Ши, глядя в лицо Айсману громадными глазами, расширившимися, совсем без зрачков, очень блестящими. - Мистеру Лиму. Он очень умный, сильный и добрый человек...
- Вы готовы выполнять все его поручения?
- Да.
- Господин Чжу Ши, вы понимаете, что говорите мне запретное?
- Понимаю.
- Вы это делаете потому, что верите мне, да?