Адмирал замолчал и посмотрел на маленький домик в глубине сада. У окна стояла Элис Тернер. Она не смотрела в нашу сторону. В руках у нее была маленькая кисточка, и она что-то рисовала ею.
— Необъяснимого здесь ничего нет. Я начинаю понимать, в чем здесь дело, адмирал.
Он быстро повернулся ко мне. Глаза его стали жесткими и пустыми.
— Кто вы такой? Почему вы занимаетесь этим делом?
— Я друг Хью Вестерна. Приехал из Лос-Анджелеса, чтобы повидаться с ним, а его убили. Не думаю, что это не мое дело.
— Конечно, вы правы. Но я не верю, как бы это сказать, в детективов-любителей, тыкающихся неизвестно куда, как куры с отрубленными головами, все запутывающих и мешающих властям вести дело.
— Я не совсем любитель. Раньше я был полицейским. А запутывают это дело какие-то другие люди.
— Вы обвиняете меня?
— Если вы так считаете...
Он некоторое время смотрел мне в глаза, стараясь меня запугать и стать хозяином положения. Но Тернер был старым человеком, сбитым с толку. Постепенно агрессивность исчезла из его глаз, в них появилась обида.
— Извините меня. Не понимаю, что случилось. Я очень расстроился из-за всего этого.
— А ваша дочь?
Элис все еще стояла у открытого окна, занимаясь своей картиной и не обращая на нас внимания.
— Она знает, что Хью мертв?
— Да, знает. Но не поймите ее неправильно. Есть много способов борьбы с горем. И у нас, Тернеров, такой обычай: побеждать горе трудом. Тяжелый труд дает возможность забыться. — Он сменил тему разговора и заговорил совсем другим тоном: — Как вы думаете, что же произошло?
— Пока еще это только подозрения. Довольно туманные. Я точно не могу сказать пока, кто украл картину, но знаю, где она сейчас находится.
— Да?
— Есть такой человек по фамилии Хендрикс. Он живет у подножия гор. Вы его знаете?
— Плохо.
— Картина, возможно, у него. В общем-то, я уверен, что она у него. Но пока не знаю, как он ее заполучил.
Адмирал попытался улыбнуться, но это ему не удалось.
— Вы считаете, что Хендрикс украл картину? А вы знаете, что он практически не может сам передвигаться?
— Но зато Хилари Тодд очень подвижный. Сегодня утром Тодд был у Хендрикса. И я на пятьдесят процентов уверен, что он принес ему Шардена. Хотите поспорим?
— Но картины вы не видели?
— А мне и не нужно было ее видеть. Я видел Тодда.
Со стороны заднего крыльца послышался женский голос:
— Этот человек прав, Джонстон.
Сара Тернер спустилась с крыльца и направилась к нам. Ее высокие каблуки возмущенно выстукивали по выложенной плитками дорожке.
— Это работа Хилари! — закричала она. — Он украл картину и убил Хью. Я видела его вчера в полночь. Его одежда была испачкана в красной глине.
— Странно, что ты не говорила мне об этом раньше, — сухо заметил адмирал.
Я посмотрел на ее лицо. Глаза красные, веки опухли. Явно она недавно плакала. Губы у нее тоже вздулись. Когда она открыла рот, чтобы ответить, я увидел, что верхняя губа у нее разбита.
— Я только что вспомнила об этом.
Видимо, удар по губам заставил ее вспомнить, подумал я.
— И где же ты видела Хилари Тодда вчера в полночь?
— Где?
Воцарилось молчание. И я услышал шаги. Элис вышла из своего домика. Она шла, как сомнамбула, видевшая ужасный сон, подошла к отцу, встала рядом, не говоря ни слова.
Сара нахмурилась, думая, что же ей ответить, придумала и сказала:
— Я видела его в «Пресидио». Забежала туда после концерта, чтобы выпить чашку кофе.
— Ты лгунья, Сара. «Пресидио» закрывается в десять часов.
— Значит, это было другое кафе, — сказала Сара быстро. — Это был бар напротив. Я обедала в «Пресидио» и поэтому запуталась...
Адмирал не стал ее слушать и пошел к дому. Элис пошла за ним. Старик шел, спотыкаясь, опираясь на ее руку.
— Вы действительно видели Хилари прошлой ночью? — спросил я Сару.
Она с минуту молча на меня смотрела. Выражение волнения и нерешительности сменялось на ее лице мгновенно.
— Да, я видела его. У меня в десять вечера было с ним свидание. Я прождала его в его квартире около двух часов. Он явился в полночь. Я же не могла сказать этого мужу, — она вызывающе пожала плечами.
— И одежда его была испачкана красной глиной?
— Да. Но я же тогда не могла подумать, что это связано с Хью.
— И вы собираетесь сообщить об этом полиции?
Она улыбнулась хищной, неприятной улыбкой.
— Как я могу это сделать? Я все же замужем, и мне еще как-то нужно жить.